Андрей подозревал, что дело не в щедрости и патриотичности Шайона, а в выборе пирамиды. Вероятно, в соседней хранились более дорогие образцы. Впрочем, имелись еще два варианта: альфиец точно знал, что люди не пронесут секиры сквозь «таможню» грани миров, или же он действительно был искренен и хотел внести свой маленький вклад в большое дело спасения Альфа-мира. Последний вариант был приторно идеальным, но не идеальнее, чем вся эта «нарисованная реальность», то есть вполне уместным. И все же Андрей почему-то в него не верил. Играл свою роль богатый жизненный опыт? Или сказывалась испорченность человека из мира, где ничто не дается даром, а брат запросто может прирезать брата, если ему хорошо заплатят левые дяди?
«Придумываю, наверное, – Андрей незаметно вздохнул. – Я действительно испорчен нашим миром. Но в глубине души я такой же, как эти наивные альфийцы, воин, для которого неприемлемо воевать, уничтожая всех без разбора. Один на один, сила и ловкость, смелость и хитрость – это и мои боевые принципы тоже. Но… что приемлемо здесь, то не тянет в нашем мире даже на тактику в пейнтболе. Все это рыцарство… полная чушь, с точки зрения современных наемных армий. Да и не все регулярные армии ведут себя вежливо. Некоторые даже, наоборот, воюют по-свински, честно говоря. Так что не надо судить альфийцев по меркам людей. Их мир, конечно, походит на мир катастроф или мой, сталкерский, но все-таки здесь все намного чище. И воздух, и люди, и жизнь, и даже смерть. Короче говоря, вспомним наивную, но искреннюю юность и будем считать, что Шайон делает это от души».
Лунёв без труда выбрал лучший образец из коллекции, но не взял, а лишь указал на него хозяину. Тот вновь благодарно кивнул. Видимо, и сам ценил эту секиру больше прочих. Взял же Андрей только третье из лучших изделий. Шайон оценил его подход и окончательно проникся к гостю уважением.
Что там взял Беляев, история умалчивает. Похоже, хватанул наугад, но Шайона устроил и его выбор. На том и сошлись.
Очутившись на улице, гордый вновь преобразился. Выпрямился и уже не опирался на посох. Было заметно, что это стоит ему приличных усилий, но старик делал все, чтобы скрыть свою немощность от окружающих. И, что удивительно, держал марку Шайон всю дорогу до того места, где начиналась тропа. А это был неблизкий путь, с полкилометра и круто в гору.
– Вот нужная тропа, – остановившись у ее начала, Шайон все-таки навалился на посох. – Она идет по крутым склонам, но зато самая короткая. Если вы действительно умеете ходить по горам, то через час будете на перевале, а через два – на южной окраине Альфа-Вершины. При спуске ориентируйтесь на Рощу Вечности. Это группа старых деревьев. Они такие толстые и высокие, что видны отовсюду.
– Кажется, припоминаю, – Лунёв задумался. – Это рядом с Ложбиной Пришельцев?
– Да, вы должны были видеть Рощу, когда попали сюда. Путь в Альфа-Вершину лежит по ее опушке.
– Неплохое место для засады, – задумчиво проронил Андрей.
– Я передам твою мысль городской и дворцовой страже, – сказал Шайон. – Они встретят вас и помогут.
– Спасибо, уважаемый, прощайте, – Андрей кивнул Беляеву: – Держись за ремень, если что.
– Я справлюсь, – уверенно заявил Беляев.
По тропе он двинулся тоже уверенно и на удивление бодро, словно на новых батарейках. Казалось, Сан Санычу передалась частичка местных традиций – держаться гордо, даже если для этого нет оснований.
* * *
Тропа оказалась непростой, как впрочем и обещал Шайон, но настоящие трудности возникли всего в двух местах. По одному из скальных выступов пришлось идти как по карнизу, прижимаясь к отвесной стене, а чуть выше на пути возникла трещина, через которую надо было перепрыгнуть. Без груза Андрей справился бы с этим легко, но гиря на плече, да еще подаренная Шайоном секира серьезно усложняли задачу. И Беляева можно было считать усложняющим задачу фактором. Он был морально не готов прыгать. Пришлось спускаться чуть ниже, обходить расщелину и вновь карабкаться на уровень тропы. Маневры отняли немало времени, но еще больше – сил. Пришлось сделать привал.
Андрей выбрал для привала удобное местечко и дал Беляеву отмашку. Сам взобрался на подходящий камень и окинул взглядом покинутый участок Долины Каменистой. Сверху казалось, что прошли путники не так уж много, поселок Шайона лежал как на ладони, но дома и машины выглядели игрушечными, а фигурки альфийцев, мелькающие на окраине рядом с домом гордого, и вовсе были едва различимы.
Судя по суете и расположению машин, «серый» все-таки вышел из окружения и прорвался к дому Шайона. Но Лунёва больше заинтересовало не это. Над поселком почти бесшумно зависли шесть серебристых летательных аппаратов. Они походили на короткокрылых птиц, которые парят на восходящих воздушных потоках. То есть, какая сила на самом деле приводит эти штуковины в движение, издалека было не понять. Винтов или реактивных двигателей Андрей не увидел и никакого гула или стрекотания не услышал. Между тем это были не планеры. Две летающие машины вдруг сменили позицию, а затем одна начала снижаться над стартовым участком тропы, по которой ушли путники.
Андрей немного сместился вперед и увидел начало тропы. По ней скакал «серый». Вполне себе бодро и ловко, будто бы не попадал час назад под бронемашину. Да еще и трижды.
Снизившаяся «вертушка» – Андрей решил не усложнять и называть летательные аппараты коротко и привычно – вновь зависла, теперь в считаных метрах над «серым». Лунёв так и не увидел несущие винты, но сумел разглядеть облачка пыли, которые поднимались с земли и закручивались длинными вихрями под «вертушкой». Завихрения сильно походили на те, что образуются под обычным вертолетом.
«Серый» притормозил, вскинул руку с зажатой в ней трубкой, но оружие не выстрелило. Тогда «серый» пригнулся, прыгнул вперед и вправо, затем вернулся на тропу и снова прыгнул, теперь влево. Так он и пошел дальше – широким зигзагом. А «вертушка» медленно пошла над ним.
– Все, как я и думал, – Андрей приложил ко лбу ладонь козырьком. – Альфийцы все-таки прислали летательные аппараты. Интересная у них конструкция… и вертушки, и вроде бы самолеты. Где-то я уже видел нечто похожее.
– Пожалуй, это больше самолеты, чем вертушки, – заметил Беляев. – Альфийцы называют их «стрижами».
– «Стрижи»? – Андрей пожал плечами. – Ради бога. Для меня все равно вертушки.
– И что они делают? – Беляев устало сел на камень. – Все-таки бомбят свою ратушу?
– Нет. «Серый» вырвался из кольца. Вон там мелькает, почти у начала тропы.
– А «стрижи»… в смысле… вертушки?
– А что вертушки… – Лунёв пожал плечами, – кружат над ним. Точнее – одна кружит, а остальные страхуют. О! Что-то сбросили! Сеть! С небольшими грузилами по краям. Грамотно. Воздушным потоком сетку закручивает, грузила разгоняются, и «серого» будто заматывает в кокон. И что интересно, «серый» не стреляет. Похоже, наш Муссон с пакалем за пазухой везде поспел – перебрался на борт этой летающей машины. Если «серый» не успеет достать свой кинжал, то замотается в кокон и… его дело труба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});