— Таким образом, господа, — начал свое обращение к перешедшим в его подчинение ударникам Ляхов. — Первая задача проста. Сейчас мы на комфортабельном автобусе выдвигаемся в предписанный район, там блокируем и занимаем отдельно стоящее здание, преодолеваем сопротивление, если таковое будет оказано, причем — демонстрируя полную готовность применить оружие, но до первого выстрела со стороны противника его не применяя. Когда займем, а все там обнаруженные будут положены мордой на пол, я сообщу, что делать дальше. Командир взвода?
Не слишком молодой для своего чина поручик подкинул ладонь к краю берета.
— Не надо.
Ляхов даже слегка опешил.
— Что — не надо?
— Фамилия моя Ненадо, Игнат Борисович. Запорожская. Там таких много было.
— Ну и хорошо, будем знакомы. Вы, господин поручик, будете при мне находиться и командирам отделений задачи ставить. Двинулись. Автобус во дворе.
Он убедился, что в подъезде нет посторонних, и бойцы бегом, но почти бесшумно посыпались вниз по лестнице.
По пути Вадим со взводным распределили роли между отделениями и конкретными бойцами.
Самое же во всем этом интересное, что если взводный не интересовался идеологией и сутью противника потому, что над ним был целый полковник, то Ляхов этого не знал вообще. Ему было известно, что они сейчас будут брать Центр, где, предположительно, осуществлялась кодировка и перепрограммирование людей до уровня зомби, только сохраняющих весь свой интеллектуальный багаж и память в необходимых пределах.
Экспертов-инженеров ему придано не было, да и взять их Шульгину было неоткуда. Вот Бубнов разве, если Секонд сумеет его выручить, ну, возможно, сам Левашов. Так специалисту такого уровня, тем более — единственному в своем роде, не набегаться по каждому объекту.
Фест, как человек «настоящего» двадцатого века, соображал, конечно, быстрее и правильнее своего двойника, поскольку объем информации политике-психологического плана был у него на порядок больше и массив исторических аналогий, которыми можно оперировать, — тоже.
И он, планируя свое конкретное поведение в предстоящей заварушке, не мог не думать и о другом. А что дальше? Допустим, аппаратуру удастся захватить неповрежденной (тут-то он постарается) и обслуживающий персонал (а лучше — руководителей) тоже. Так взрывать ли эту дьявольскую технику или, сообразив, как она действует, немедленно перенацелить ее «на благое дело»?
Ага, проблема «Кольца Всевластья»! Толкиена он читал в самом подходящем возрасте и в почти подходящее время. Но сути «конфликта» до конца не уловил. Не тот менталитет. Российско-советский подсознательный опыт подсказывал, что в нашем положении нужно хвататься за любое оружие, сулящее надежду на одоление врага, а дальше видно будет. Как с той же атомной бомбой. Ну сделали ее, а может, и украли, как герой Солженицына воображал, и — ничего страшного. Мировой войны не начали, а кое-какой стабильности добились. И сейчас она же нам позволяет на мировой шахматной доске хоть как-то, но удерживаться. А то б и вправду, Верхняя Вольта, да еще и без ракет.
Слава богу, на дальнейшие размышления, способные вгонять в тоску и в ступор, времени ему не хватило.
Автобус подкатился к указанному дому, добротному, трехэтажному, предреволюционной постройки. Метров за сто еще было установлено, что внешней охраны, бетонных блоков, надолбов, бронетехники, вообще как-то оборудованного предполья в его окрестностях нет.
Удачно.
— Так, Игнат Борисович, — Ляхов любил обращаться к младшим по званию по имени-отчеству, — не упускаем шанса. План слегка меняется. Тормозим автобус напротив главного крыльца совершенно внезапно, со скорости, и через оба выхода — броском вперед. Если дверь не заперта — отлично. Нейтрализуем охрану, и сразу по всем этажам. Блокирующую группу — в общий строй. Два человека остаются в автобусе, еще двое — через забор и контролируют двор и задний фасад. Пошли!
Водитель ударил по тормозам, автобус завизжал покрышками и стал как вкопанный точно в указанном месте, за каких-то пять-семь секунд двадцать человек выскочили на тротуар.
Тяжелые, резные, способные выдержать несколько ударов тараном входные двери особняка были, конечно, заперты, не такие уж там дураки обитали, но вот перекрыть окна хотя бы первого этажа соразмерными по прочности решетками ума не хватило. Что поделаешь, время все-таки другое и нравы тоже.
Короткий звон и дребезг рушащихся стекол, и через несколько секунд Ляхов входил в вестибюль через распахнутую для него дверь. Не хватает полковнику в окна прыгать.
Что не ошиблись, Вадим понял сразу. Охрана, как и планировалось, лежала ничком на полу по сторонам от входа с высоким барьером и турникетом, и были это люди нездешние. Что ж, своих не узнаем, что ли? Как русского за границей можно идентифицировать за десять шагов, не услышав еще ни одного слова, а по общим очертаниям и манерам, так и здесь пришельцы-сореальники воспринимались, как негр-шпион из советского еще анекдота. Да вдобавок, обнаглев сверх меры, были вооружены отечественными АКСУ. Никакого соблюдения приличий.
Он поднял один, с двойным магазином, обмотанным изолентой, показал поручику.
— Такое — видел?
— Приходилось, — не дрогнув лицом, ответил Ненадо. — Один вам, один мне, пойдет?
— Не возражаю. Этих — руки за спину и — в автобус, а мы — наверх.
Там, кстати, захлопали вдруг пистолетные выстрелы, несколькими трехпатронными очередями ответил автомат. Ну, это еще не бой, это «эксцесс исполнителя».
— Ну-ка, Игнат, бегом туда. По возможности прекратить. Мне трупы не нужны.
А у него появилась новая, неожиданная проблема.
Привлеченная внезапной суматохой на тихой улице или вызванная звонком жителя одного из соседних домов, возле автобуса остановилась полицейская машина.
Единственный в команде обитатель этого мира, шофер, начал что-то объяснять патрульным, возмущенно размахивающим руками и указывающим на выбитые окна.
Рейнджеры же, как приказано, демонстрировали римскую невозмутимость, сидя в креслах по сторонам передней двери. Ладони лежали поверх автоматов, к затворам и спускам пока не смещаясь.
Ляхов спустился по ступенькам крыльца подчеркнуто неторопливо. Молча протянул старшему наряда раскрытое удостоверение. Унтер вытянулся и щелкнул каблуками,
— Так ведь беспорядок, господин полковник. Обязаны выяснить и принять меры.
— Проводится спецоперация. Здесь жандармерия и Гвардия. Вас не касается. В машину и дальше по маршруту. И не болтать. Кому из вашего начальства положено, те в курсе…
Ничего больше не сказав и не ожидая ответа, повернулся, пошел обратно в дом. Как-то само собой получилось у него нечто в стиле «Семнадцати мгновений весны». Но ведь подействовало. Полицейские, с опаской глянув в презрительную спину полковника, на каменные лица автоматчиков в автобусе и отчего-то избегая смотреть друг на друга, заняли свои места в желтой с черными полосами машине.
Отъехали аккуратно, без резких подгазовок и не включая противно подвывающего на высоких тонах сигнала.
— Не наша забота, — сказал старший, — с жандармами лучше не связываться, а тем более с Гвардией. У них сейчас вся сила.
— А ты бы все же номерок удостоверения и фамилию полковника записал. Мало ли что, — посоветовал младший.
— Сейчас запишу, не дурнее тебя, между прочим.
По всем этажам удалось задержать и согнать в общий зал более тридцати человек. Большинство были местные, но человек шесть Ляхов в качестве «земляков» вычислил. Этих изолировали отдельно. Вооружены пистолетами разных марок были почти все, но стрелять отважился только один, да и его рейнджер сумел взять живьем без тяжких телесных повреждений.
Аппаратуры в многочисленных кабинетах обнаружилась уйма, но вся практически однотипная. Предназначенная, нужно думать, для единственной цели. Так Вадим и доложил Шульгину, выйдя с ним на связь.
— Молодцы. Черт, никак Левашова сюда вытянуть не могу, у него тоже какие-то сложности. Так что ты сам. Быстренько, выяви там ведущих специалистов, любым способом установи, что у них самое важное. Ну, это, комплект полного цикла. И документацию, естественно. И сразу перекидывай все ко мне. Смотри только, там ведь каждый зомби может оказаться. Берегись, никаких интеллигентских слюней и соплей. Да, вот еще. Сейчас Секонд свое дело закончит, я ему скажу, чтобы в твою сторону выдвигался полным ходом. Глядишь, они с Бубновым своими научными глазами увидят то, что ты на допросе не вытянешь.
Ляхов спросил, повинуясь естественному чувству, а не проще ли и ему уйти на базу через СПВ, и двойнику с командой и Бубновым тоже? Очень, между прочим, хотелось очутиться за толстыми стенами столешниковской квартиры. Спокойно разобраться в обстановке. А то здесь неприятным таким сквознячком потянуло. Хотя и непонятно пока, с какого румба.