Читать интересную книгу Второе пророчество - Татьяна Устименко

— Они еще и размножаются, — пренебрежительно усмехнулся диггер. — Вот ведь твари озабоченные!..

— Выживание — главная забота любого вида. Наверно, среди них изначально находилось несколько женщин, — уверенно произнесла я, не сомневаясь в правильности своей версии. — Сюда бы ученых привести…

— Да пару пулеметов принести! — сквозь зубы процедил Игорь. — Но у меня только тесак и четыре патрона, а их… — Он посчитал глазами и мрачно присвистнул. Я обернулась в сторону входа.

Карауливший нас урод дождался-таки подкрепления, ибо рядом с ним нарисовалось не менее двадцати подобных тварей, возбужденно переговаривающихся высокими визгливыми голосами. На человеческую речь издаваемые ими звуки не походили даже отдаленно.

— А может, попробуем с ними договориться? — неуверенно вякнула Галка. — Ну не могли же они совсем одичать?

— Еще как могли, — убежденно хмыкнула я, вспомнив острые зубы черепа. — И боюсь, они тут каннибализмом балуются…

— Чем? — недоверчиво икнула Галка, выпучивая глаза, сейчас не уступающие размером бильярдным шарам. — Ты сдурела, Ева?!

Но Игорь поверил мне безоговорочно.

— Вот уж не ожидал, что целью моего путешествия станет миссия по внесению разнообразия в меню этой далекой и дикой страны! — похоронным тоном съязвил он.

— Это кто так сказал? — хлопнула ресницами моя платиновая подруга.

— Капитан Кук, мореплаватель! — саркастично хохотнул диггер. — Съеденный аборигенами, между прочим. А зачем они, по-твоему, еще на нас набросились, если не сожрать? У них же на мордах только одно и читается: очень хочется кушать! Ты, Галь, если хочешь, пойди и поговори с ними о пользе вегетарианского питания, а мы с Евой будем прорываться…

— Куда? — деловито осведомилась я, тоже не разделяющая наивного Галкиного оптимизма.

— Там, — махнул рукой парень, — за колонной, я заметил узкий боковой проход…

— А если он заведет нас в тупик? — резонно усомнилась я.

— Вот и проверим. — Он криво усмехнулся. — Иного пути у нас нет. Лучший способ защиты — это нападение, поэтому предлагаю не оставлять им времени на выработку стратегического плана, а первыми пойти в атаку. По моей команде. Готовы?

Я ответила ему хищным волчьим оскалом, Галка затравленно кивнула.

— Ура! — со всей мочи заорал диггер, разряжая в толпу мерзких тварей всю обойму и выхватывая из ножен тесак.

Мы поддержали командира слаженным залпом из импровизированных огнеметов, к нашему великому разочарованию истощившихся спустя десять секунд. Но главного мы добились — уроды испуганно отхлынули в обе стороны, образуя свободный коридор.

— Бегите! — диктаторским тоном распорядился Игорь, подпихивая нас в спины. — Бегите, дуры!

И мы побежали…

Ветер свистел у меня в ушах, глаза заливал едкий пот, а сердце колотилось как ненормальное, так и грозя выпрыгнуть из груди. Настолько быстро я не бегала даже на уроках физкультуры, во время сдачи норм ГТО, но Игорь, прикрывавший нас с тыла, совершенно не оценил наших усилий, непрерывно ругаясь матом и требуя поддать жару. Коридор петлял и извивался невообразимо, своими неровными стенами раздирая ткань наших курток, а свисающими с потолка плетями корней стараясь задержать упрямых беглецов. И мне казалось, что все здесь выступает против нас, ополчившись на чужаков да действуя заодно с мерзкими подземными жителями. Мой разум истошно вопил, внушая — мы загоняем себя в ловушку, выхода из которой нам уже не найти. О, теперь я прекрасно отдавала себе отчет в причине загадочных исчезновений отважных путешественников, дерзнувших отправиться за Грань и не вернувшихся обратно. Их путь оборвался здесь, в оголодавших желудках острозубых обитателей катакомб. И я обоснованно опасалась, что вскоре нас ожидает та же самая печальная участь…

Коридор закончился неожиданно. Мы ворвались в огромный круглый зал, залитый синеватым свечением ядовито-фосфоресцирующих грибов, разросшаяся колония коих сплошным покровом облепила стены сего монументального помещения. В центре пещеры возвышался огромный, вырезанный из алебастра крест сказочной красоты, непревзойденным изяществом своего исполнения несравнимо затмевающий все прочие произведения искусства, виденные мной ранее. Куда уместнее это чудо смотрелось бы в музее Эрмитажа или даже Лувра. Но, увы, белоснежный символ христианской веры не производил впечатления дарующего жизнь знака, ибо от него веяло неизбывным холодом смерти, смешанным со сладковатым запахом могильного тлена. Нижняя часть распятия оказалась почти до половины завалена исполинской грудой человеческих костей, а на некоторых из них еще виднелись скудные останки гниющей плоти.

— Господи! — возмущенно выдохнул Игорь. — Это что еще за адский могильник?

Галка закатила глаза и беззвучно повалилась в обморок.

— Алтарь Неприкаянных, — брезгливо усмехнулась я, пытаясь выровнять сбитое бегом дыхание. — А похоже, заодно и их главная пиршественная зала. Твари знали, что мы сами прибежим туда, куда требуется, ибо из этой пещеры нет выхода. Как я и предрекала, нас загнали в тупик.

— И что нам остается? — оробевшим голосом спросил диггер, наклоняясь к неподвижно лежащей на полу Галине и сострадательно похлопывая ее по щекам.

— Умереть! — прямолинейно и предельно доходчиво пояснила я. — У тебя есть нож. Прошу тебя, перережь нам горло, потому что это станет менее болезненной смертью, чем быть сожранными заживо…

Игорь посмотрел на меня восхищенно и согласно кивнул.

— Прости, — подавленно попросил он, не скрывая охватившего его раскаяния. — Это я один виноват во всем случившемся. Проклятый оборотень поманил меня деньгами, и я тут же потерял голову от жадности. Жаль, что из-за меня погибнет такая мужественная девушка, как ты…

— Оборотень? — изумленно переспросила я. — Это ты о Стасе говоришь? Я надеюсь, ты употребил просто фигуральное выражение, ибо поверить в подобную нелепицу я неспособна!

— Ну да, — невесело усмехнулся наш продажный конвоир, — я ведь уже и думать забыл о твоем непробиваемом скептицизме! Не грузись терминами, они сейчас не имеют никакого значения. Любого обманщика и лжеца можно назвать моральным оборотнем…

— Ах если так, — с долей непонятного самой себе облегчения вздохнула я, — то ладно… — Мне почему-то совершенно не хотелось обнаружить в словах диггера какой-то иной, более осязаемый и далеко не столь прозаичный смысл. — Поторопись!

— Хорошо! — печально откликнулся он. — Я постараюсь сделать это быстро. Хотя, видит бог, я бы предпочел тебя целовать, а не убивать… — Он пошарил рукой у себя на поясе, и вдруг его лицо начало стремительно искажаться, наливаясь чудовищной свинцовой бледностью. — Ева, — чуть слышно шепнул парень, взирая на меня с растерянностью и паникой во взгляде, — у меня нет тесака. Очевидно, я обронил его во время нашего безумного бега по коридору…

Я смеялась громко и звонко… Игорь возмущенно приоткрыл рот, намереваясь сказать что-то язвительное, но потом обреченно махнул рукой и промолчал, видимо благоразумно решив не связываться с впавшей в истерику женщиной. Впрочем, я его понимала. Для некоторых мужчин женская истерика — еще та беда, пострашнее самой лютой смерти будет. Так зачем же трепать себе нервы напоследок?

Я уже давно поняла, чем именно мы, женщины, отличаемся от мужчин. Нет, конечно, не анатомией и физиологией, и даже не менталитетом. Мы кардинально несхожи объективным восприятием друг друга, и именно эта разница в жизненных позициях здорово осложняет наши межличностные отношения, полностью исключая возможность взаимопонимания. Мужчины уверены, будто все женщины разные, а женщины считают, что все мужчины одинаковые. Именно по этой банальной причине мужчина способен всю жизнь неустанно перебирать партнерш, стремясь отыскать необычный во всех отношениях экземпляр. А обычная среднестатистическая женщина, наоборот, предпочитает всю жизнь прожить с одним и тем же мужчиной, при этом чувствуя себя совершенно счастливой и пребывая в непоколебимой уверенности — у нее нет никакого резона менять шило на мыло, ведь следующий мужчина ничем не отличается от предыдущего. Но на самом деле все обстоит далеко не так…

Все женщины в мире — неважно, блондинки они, брюнетки или рыжие — имеют наиглавнейшее качество, делающее их неотличимо похожими одна на другую и превращая в абсолютно идентичные между собой клоны. И это качество выражается в следующем: все мы не желаем умирать до тех пор, пока не воплотим в жизнь свою самую заветную мечту, бороться за которую готовы зубами и когтями. Ради этой «идеи фикс» мы способны сидеть на диете и терпеть нечеловеческие муки эпиляции расплавленным воском, мы можем за ночь выучить английский язык и начисто забыть русский, мы способны стрелять глазками так, что разрушительная сила нашего визуального оружия запросто сровняет с землей три Хиросимы и четыре Нагасаки. Короче, недаром мужчины покорно отступают перед убойной силой женского желания и признают: чего хочет женщина — того хочет Бог! Вот только пресловутое сокровенное желание у каждой из нас свое. «Увидеть Париж и умереть! — экзальтированно восклицает мадам Ковалева, уткнувшись носом в самоучитель французского языка и фанатично твердя: — Шерше ля фам, мон амур! Ах — Монмартр, ах — «Мулен Руж»!» Но, похоже, ее голубая мечта так и останется нереализованной… А вот моя…