— Мне не следовало давать его тебе без разрешения, — засомневался Келл.
— Беру ответственность на себя. Если он рассердится, скажи, что я его украла! Мне от тебя нужно больше, чем украшения, Келл. Мне нужна лошадь.
— Немыслимо!
— Я должна поехать к нему, показаться всем его солдатам. Я не хочу ждать, когда он вернется сюда.
Брови Келла сдвинулись в совершеннейшем неодобрении.
— Ты можешь быть красивой и желанной, но ты еще и рабыня. Как много ты можешь себе позволить, по-твоему? — Неожиданно ему в голову пришла новая мысль: — Может быть, у тебя есть тайная сила?
Уголки ее губ поднялись в улыбке.
— Да, Келл, есть.
— Какая же? — подозрительно спросил он.
— Это тайна, — улыбнулась она.
— А Маркус эту тайну знает?
— Да. Она заставила его прийти ко мне в спальню в середине ночи.
Келл поразился. Он и понятия не имел, что Маркус покидал свою опочивальню, чтобы навестить рабыню.
— И что это за тайная сила, которой ты обладаешь?
Диана поколебалась. Она хотела, чтобы Келл был на ее стороне. Она будет с ним до конца честной.
— Моя неотразимая притягательная сила — моя девственность.
Серые глаза Келла расширились от изумления. Затем он покачал головой и засмеялся.
— Надо же, как просто, — пробормотал он, — но и настолько редко, что цены этому нет.
— Мне нужна лошадь, Келл.
Он покачал головой.
— Здесь нет лошадей, на которые можно тебя посадить. У меня есть небольшая колесница, я на ней езжу, если надо что-то сообщить господину.
Диана немного подумала, но нарисованная в уме картина ей понравилась.
Пожалуй, подойдет, может быть, даже еще лучше. Прежде чем мы поедем, не закажешь ли ты на ужин его любимые блюда?
— Уже сделано. Тут я тебя опередил.
Раб привел колесницу с запряженной в нее коренастой лошадкой. Келл помог Диане подняться.
— Я никогда ни на чем подобном не ездила, но, как я понимаю, надо ехать стоя и держаться вот за эту деревянную штуку?
— Я не имею привычки гнать как сумасшедший, — успокоил ее Келл.
— Зато Маркус имеет. Он едва меня не переехал, — вспомнила Диана.
— Удивляюсь, как он из-за тебя сдержал лошадей!
— Я произвела на него неизгладимое впечатление.
Если повезет, мне это удастся вторично.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе придется отвечать перед ним за все, что ты натворишь сегодня. Ответственность на тебе, не на мне, — предупредил Келл.
Диана на мгновение в нерешительности закрыла глаза. Что, если он разозлится, унизит ее или сделает что-нибудь еще ужаснее? Она распрямила плечи. Будь что будет! Она доверится судьбе. В конце концов, Маркус Магнус всего лишь мужчина, а она — женщина. Здесь перевес явно на ее стороне.
Келл медленно выехал из ворот окруженного стеной сада и направился вниз по холму к Аква Сулис. Солнце припекало обнаженные плечи Дианы. Стражник помахал рукой Келлу, пропуская маленькую колесницу в ворота крепости. Она взглянула на укрепления, воздвигнутые на каменном фундаменте, на которые на высоту в восемнадцать футов, подобно кирпичам, были уложены пласты земли из ближайших канав. Все солдаты у укреплений, открыв рты, уставились на нее.
Диану удивили размеры крепости. Внутри находился целый город с многочисленными улицами и зданиями. На пересечении двух основных магистралей вокруг большой площади расположились высокие здания, где, по-видимому, размещались штаб, склады и конторы. Когда Келл остановился, чтобы узнать, где примипил, стражники сообщили ему, что тот в наружной пристройке.
Они проехали мимо конюшен, мастерских и, наконец, длинного ряда казарм, где спали и ели римские солдаты, весьма просторных, с колоннами у входов. На всем протяжении их пути люди бросали свою работу, изумленно пялились на нее и шли следом. Они уже привыкли видеть колесницу Келла в крепости, но ни разу со дня ее возникновения там не было женщин.
Ворота в центре задней стены вели в пристройку. Это оказался большой амфитеатр, используемый для тренировок и парадов. На поле находилась по меньшей мере тысяча солдат в металлических латах. Солнце отсвечивало от бронзы, железных шлемов и нагрудников легионеров, выстроившихся по периметру поля.
Они стояли с копьями и щитами по стойке смирно, глядя на центурию в центре поля, упражняющуюся с оружием. Битва шла жестокая. Солдаты дрались всерьез.
Маркус Магнус добивался того, чтобы каждый солдат научился искусно обращаться с гладиусом — коротким обоюдоострым мечом — до отъезда из Аква Сулис. Этот меч был скорее предназначен для того, чтобы колоть в ближнем бою, а не резать. Держали его в кожаных с бронзой ножнах на правом бедре. На левом бедре на том же, ремне висели железные ножны с кинжалом. На краю поля стояли санитары, готовые отнести раненых в больницу.
За примипилом стояли два кельтских туземца в своем обычном одеянии, состоящем из кожаной набедренной повязки, вооруженные топорами и ножами. У обоих были длинные черные волосы, а обнаженные конечности покрыты густой сетью татуировок, сделанных вайдой и имеющих устрашающий вид. Оба напали на него одновременно. С первым Маркус разделался мгновенно, вонзив ему в живот меч. Второго он схватил за волосы, резко откинул ему голову назад и перерезал горло.
Примипил даже не позаботился откинуть алую мантию за плечо, чтобы освободить правую руку. Солдаты приветствовали его радостными криками. За криками последовал смущенный смех, когда два туземца поднялись с земли в целости и сохранности. Они-то думали, что римлянин с ними покончит. Кельты проделывали все это вот уже два года и до сих пор ни разу не сумели одолеть его. Лишь однажды они его слегка ранили, после этого он мог убить их каждый раз, но не делал этого, лишь демонстрировал свое умение владеть оружием.
Когда появилась Диана на колеснице, глаза всех присутствующих обратились на нее. Солдаты зашумели, и командирам не удавалось заставить их замолчать, потому что они сами обменивались впечатлениями от столь необычного зрелища.
Примипил, не веря своим глазам, смотрел, как приближается к нему колесница Келла, в которой стоит прекрасная рабыня. Когда экипаж остановился, Маркус сунул в ножны гладиус и подошел, с изумлением глядя на нее. Глаза его метали искры. Прежде чем он успел что-то сказать, Диана протянула ему изящную руку.
— Помоги мне спуститься, Маркус, а то твои солдаты решат, что ты плохо воспитан. — Она говорила тихо, чтобы только он мог слышать.
— Ты еще узнаешь, насколько я невоспитан! — пообещал Маркус, но она заметила, что он умышленно не повышает голос.
— Улыбнись мне. Ведь ты же хочешь, чтобы солдаты подумали, что это ты велел мне сюда приехать.