возможно, сошло бы это с рук, — когда дело дошло до деталей, Айк не был Гувером, — если бы не недавняя смерть Джона Фостера Даллеса. В тот вечер на официальном приеме государственный секретарь Кристиан Хертер подстерегал заместителя премьер-министра. «Я хотел прояснить для вас один вопрос», — цитирует репортер Times его вступительную фразу, сделанную «вежливо, но твердо».
Хертер мог постоять за себя, но на всякий случай вице-президент Никсон был на месте, чтобы поддержать его. Три недели спустя Никсон, как известно, встретится с Хрущевым на образцовой американской кухне в Москве, и, возможно, он надеялся разогреться перед этим соревнованием, проведя несколько раундов спарринга с претендентом из Кремля.
«Еда была подарком, — напомнили Козлову двое американцев. — Никакой советской оплаты произведено не было и не требовалось. Согласно Times, вице-премьер сдался без боя.
«Этот вопрос не подлежит обсуждению», — признал он.
Этот обмен мнениями вдохновил Джорджа Кеннана на публикацию статьи «Наша помощь России: забытая глава» в журнале New York Times от 19 июля 1959 года, в которой большинству читателей впервые была рассказана история о голоде 1921 года и американской помощи.
Хрущев снова поместил эту историю в газетах в сентябре того года во время своего двенадцатидневного турне по Соединенным Штатам. В Лос-Анджелесе на обеде в студии «Двадцатый век-Фокс» он дал типично зажигательное выступление. Генеральному секретарю Коммунистической партии Советского Союза только что сообщили, что вопреки его горячему желанию, по соображениям безопасности ему не разрешат посетить Диснейленд. Похоже, это испортило ему настроение в тот день, хотя на этот раз ему удалось не снимать обувь. Кто-то в толпе поднял тему АРА, которая вызвала это переведенное извержение:
Вы упомянули здесь о помощи, оказанной советским людям после Гражданской войны, во время ужасного голода 1921-1922 годов, когда АРА, Американская администрация помощи, была создана для оказания помощи голодающему населению. Комитет возглавлял Герберт Гувер. Мы это хорошо помним и благодарим вас.
Но я чувствую, что должен сказать «но» на этот счет. «Но» заключается в том, что наш народ помнит не только тот факт, что Америка помогла нам через АРА и что в результате тысячи людей были спасены от голодной смерти в Поволжье. Они также помнят, что в трудные времена после Октябрьской революции американские войска во главе со своими генералами высадились на советской земле, чтобы помочь белогвардейцам бороться с нашей советской системой...
Почему я все это вспоминаю? По той простой причине, что если бы вы и ваши союзники не высадили войска в то время, мы бы быстро разделались с белогвардейцами и не было бы Гражданской войны, разрухи и голода. И вам не пришлось бы помогать советским людям через АРА, работу которой вы только что упомянули.
Но даже в этом случае, даже в этих обстоятельствах, мы благодарим американцев за помощь, которую они нам оказали.
Всегда было «но», но факт в том, что по советским стандартам это было особенно великодушно. Затем он завершил с хрущевским размахом:
«Вы видите, каково это, дамы и господа. Пожалуйста, извините меня за эти комментарии. Уверяю вас, я планировал произнести очень короткую и бесстрастную речь. Но я не могу молчать, когда кто-то наступает на мою любимую мозоль, даже если он делает это после того, как положил на нее прокладку».
После этого эпизод снова канул в лету.
Те, кто служил, все еще могли воскрешать дни славы на своих периодических встречах. За эти годы их было тридцать два, вплоть до 1960-х годов. Среди них были выжившие во всех миссиях Гувера, в конечном итоге включая ветеранов бельгийской операции, с которой все началось.
Была только одна встреча выпускников округа АРА, Казанская, состоявшаяся 15 и 16 мая 1937 года в Эссекс-Хаусе в Ньюарке, штат Нью-Джерси, на которой собрались Уорен, Дир, Тернер, Норрис, Бойд, Чайлдс и разные супруги. Норрис привел свою жену Ксению, и в Обзоре, посвященном этому случаю, весело вспоминается, что Норрис «глотнул бензина еще в 1922 году, ошибочно приняв его за водку, незадолго до памятной церемонии своей свадьбы». В какой-то момент этих пропитанных алкоголем разбирательств кто-то решил, что было бы неплохо поделиться хорошим настроением со старыми друзьями в Татарской республике. Был вызван официант и отправлена телеграмма в «Казанские известия»: «Мы, бывшие члены АРА в Казани в 1921-1923 годах, встречаясь вместе на реюньоне впервые почти за пятнадцать лет, передаем наши самые сердечные приветствия всем нашим старым друзьям в Казани, с которыми нас связывают неизгладимые воспоминания». Это было в 1937 году, когда Большой террор был в самом разгаре.
В воскресенье днем, после продолжительного позднего завтрака, Дир и Чайлдс сели на поезд обратно в Вашингтон. Дир отметил тот факт, что шестерым казанцам из АРА удалось собраться вместе через пятнадцать лет после миссии, что, по его мнению, было «довольно хорошим показателем». Он задался вопросом: «Где мы будем через пятнадцать лет?» «Нитчево», — последовал ответ. «У нас есть воспоминания о вчерашнем и сегодняшнем дне, которые помогут нам пройти долгий путь».
Чайлдс продолжал свой путь еще полвека. По пути он смог посетить Советский Союз еще три раза. В 1962 году они с Бойдом отправились в Москву, где поинтересовались визами для въезда в Казань, но им сказали, что это «закрытый район». Во время Великого голода, когда миллионы голодали, свирепствовал тиф, и они упаковывали продукты как оружие, их было не остановить. Сорок лет спустя они стали всего лишь двумя жертвами «Интуриста».
Отделение в Вашингтоне, округ Колумбия, в которое входили Фокс, Лайон, Барринджер, Бонневалле, Сомервилл, Уокер, Гантт и Шафрот, оказалось наиболее активным и продолжало встречаться до конца 1960-х; в остальном единственными собраниями были официальные воссоединения. Обычно Шеф был под рукой, и именно его смерть в 1964 году привела к окончательному воссоединению в следующем году, которое также ознаменовалось выходом последнего номера The Review, «Номера Герберта Гувера».
Заключительное мероприятие состоялось в отеле Waldorf-Astoria, штаб-квартире Гувера в последние десятилетия его жизни, вечером в субботу, 24 апреля. Это случилось за день до Пасхи — для верующих период воздержания — и Алексис Лаптев, когда-то сотрудник АРА в Уфе и до сих пор набожный православный христианин, говорит, что он не пошел бы на встречу выпускников, если бы она не была последней. Однако он все еще намеревался совершить полуночную службу, поэтому поглядывал на часы. Когда время истекло, он объявил сидящим за его столом, что ему скоро придется уйти и почему, что вызвало бурю негодования: «Затем все за этим большим круглым столом воскликнули (за исключением немногих, кто никогда не был в России), какие замечательные воспоминания у них остались о русской Пасхе, о пасхальной службе в церквях,