— Маноло. Левый коридор второго контролирую.
— Карлос. Правый коридор второго этажа контролирую.
За ними откликнулась Мария Пилар. За нее я волновался и меньше всего — потому что далеко и спряталась, — и больше, потому что… Ну понятно, в общем.
— Бонита. Часовой у ворот поражен, он высунулся. Антенна уничтожена, антенна РЛС уничтожена.
— Рауль, — услышал я голос подрывника. — Телефонная связь и подача электроэнергии прерваны.
— Дмитрия вижу, — подвел я итог и сразу начал раздавать указания: — Бонита и Рауль — оставаться на месте, Дмитрий и Луис — завершить зачистку второго этажа. Всех пленных гражданских выгонять на поле — потом найдем, где запереть.
Луис побежал на выход, а я достал из кобуры лежащего на полу солдата «беретту» с запасным магазином и вышел в переднюю комнату, куда попали из «шмеля». «Контроль» и здесь необходим, но патронов для «девятки» у меня маловато. Осмотрел и взвел трофей. Пистолет новенький, стандартный армейский М9. Ну да ладно, чего на него смотреть? Он мне для другого нужен…
Покончив с «контролем» во второй комнате, я вышел в коридор, выбросил пистолет, направился к холлу. Вообще‑то прибывшие должны были уже выйти на частоту. С поля стрельбы не слышно — должно быть, закончили. Замер у самой двери: неохота из коридора в холл без радиоопознания выходить.
— Сова, я Паук‑Один, как принимаете? — начал монотонно запрашивать я. — Сова, как слышите меня?
— Паук‑Один, здесь Сова, принимаю чисто, — откликнулась «короткая» связь. — Как у вас?
— Сопротивления нет, зачищаем второй этаж, — кратко описал я обстановку.
Сверху грохнул взрыв, раздалась автоматная очередь.
— Нет сопротивления, говоришь? — переспросил с насмешкой Сова.
— Дмитрий, что у вас? — запросил я.
— Один дурак нашелся, мы его зачистили, — заговорил в наушнике наш подводный диверсант. — Остальные сдаются сами. Буфетчица нашлась: ее начальник рабочей смены аэродрома у себя на столе в коленно‑локтевой позиции поощрял по службе.
— Понял, — откликнулся я. — Ну веди их, найдут им там ангарчик укромный — пусть продолжают. Про маски только не забывай.
— Принял.
— Сова, у них чисто, — обратился я к командиру прибывшей группы. — Непонятно сразу выразился, что ли?
— Я слышал. — В голосе звучал смех — видимо, Сергей впечатлился рассказом о буфетчице.
— Тихий с вами?
Тихий — позывной Владимирского, откуда такой — понятия не имею.
— Здесь Тихий, — заговорил Михаил. — Жду прибытия подкрепления: с минуты на минуту будут.
Тут все понятно, я и без него знаю, что сейчас второй самолет сесть должен — на этот раз большой Ан‑12, с подкреплениями и группой техников на борту. Но только не об этом речь.
— «Тихий», мы время теряем, — сразу же наехал я на него. — Нам еще двадцать минут ходу до следующей позиции. Гони своих людей в здание, у нас каждая секунда на счету. Телитесь там, блин, а нам вас же еще прикрывать. Давайте бегом!
— Сейчас войдут люди в здание и подгонят машины. «Метисы» [96] уже в багажниках. И леталка.
Сообщение о «метисах» хоть и не сюрприз, но все же порадовало. Действительно, уже через несколько секунд я услышал работающий дизель «хамви», и через заднюю дверь в здание аэропорта начали забегать егеря в камуфляже во главе со знакомым мне старшиной Гамосовым. Все одновременно и злые, только из драки, и довольные собой: захват прошел по плану, потерь нет — что еще нужно для полного счастья?
Я показал им на лестницу, крикнул:
— Смените моих, заканчивайте зачистку. Опознайтесь только сначала!
— Опознаны уже, — голос Дмитрия.
— Ключи от машины где? — спросил я у Гамосова, уже подпрыгивая на месте от захлестывающей волны адреналина.
— В замке, мы даже движки не глушили, — сказал егерь.
Его бойцы уже неслись вверх по лестнице, разбившись на пары.
— Понял, — кивнул я. — Давайте отпускайте моих.
Затем вновь вызвал своих по радио:
— Бонита, Рауль, как принимаете?
— Принимаем чисто, — голос Бониты в наушнике.
Я уже бежал на улицу, к машинам, командуя на бегу:
— Выходите на площадь, выдвигаемся к первому оборонительному рубежу.
— Есть, — откликнулась она.
Сверху уже бежали все четверо моих бойцов.
— Бегом, бегом в «хамви», — заорал я, взмахнув рукой. — Луис, ворота!
Мы выскочили на летное поле. Вдалеке были видны рассыпавшиеся фигурки егерей в камуфляже. Прямо перед нами стоял открытый «хамви» без оружия и брони — из тех, что здесь за посыльные машины раскатывали.
— В машину!
Сам запрыгнул за руль, народ побросался следом. Я врубил скорость и тронул тяжелую широкую машину с места. Луис уже нажал на рубильник открытия ворот и подбежал к нам, на ходу заскочив в кузов. Я прибавил газу, проскочил в ворота. Бонита и Раулито были уже рядом с «лэндроверами», где мы затормозили и быстро перегрузили в «хамви» все, что там лежало в кузовах. Они вдвоем сели сзади, оба тяжело дышали.
— Всем держаться, едем на пределе! — продолжал я командовать.
Утопил педаль газа в пол. Многолитровый дизель начал не быстро, но легко разгонять тяжелую машину. Все же удачная конструкция у него для такой гонки — достаточно широкий, остойчивый. На «лэндровере» я бы такие повороты закладывать не стал, не рискнул, а на «хамви» пожалуйста. В таком темпе минут за двадцать у рубежа спешивания будем — вполне приемлемо. Правда, на чем основана эта приемлемость? На предположениях. Если предположения неверны, то и приемлемости никакой.
Дмитрий, сидевший справа, начал переключать частоты здоровой радиостанции, установленной на панели посредине, но ничего интересного не нашел. Было похоже, что нападение на аэродром так и не успело никого всполошить. Шел самый обычный ленивый радиообмен, да и тот в темпе по чайной ложке в час.
Слева и справа мелькали склоны, кусты, деревья, покрышки скрипели на поворотах. Все сидящие в машине вцепились в стойки и дуги, головы раскачивались, как у китайских болванчиков.
— Mi Amor, как ты? — спросил я.
— Смотри на дорогу! — заявила она. — Болтать еще будешь. Свалишь нас всех под откос — вот тогда и станешь спрашивать.
— Хорошо, хорошо.
Руль у «хамви» по‑американски инертный — никакой обратной связи, повороты приходится нащупывать. Впрочем, для вездехода это даже достоинство: не вырвет рулевое колесо из пальцев на колдобинах, но при гонке по серпантину — не очень все же.
Пока никто навстречу не спешит, не едут подкрепления, не летят самолеты, не плывут корабли — никто не торопится освобождать аэропорт. Неужели успеем до сигнала и ничто не помешает? Не соврал, получается, Хоффман о местных системах взаимодействия отдельных ведомств и объектов. Никто и не чухнулся пока проверить: есть ли связь с аэродромом? Молчат себе и молчат — чего спрашивать? Надо будет, сами позвонят. Утро воскресенья, рано еще. Сидит себе какой‑нибудь молодой лейтеха на дежурстве на базе, которого, в силу того что «сопляк еще», заставляют самые неудобные наряды тащить. Оно ему надо — лишнюю ответственность на себя брать? В расчете на это мы на выходной атаку и планировали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});