более что она была совсем недалеко, на той стороне пролива Те-Солент, в Портсмуте. Где снимала квартиру и тоже скучала. Ожидая, когда же Анжу сможет освободиться, хотя бы на несколько часов и приехать к ней. А он в это время охранял покой дипломатов, никак не желающих заткнуть фонтан своего красноречия и пытающихся оспорить уже завоеванное русским мечом. Только эпоха сейчас немного другая и, в отличие от Белинского конгресса[45], русская делегация бьется, как рассказывают заглядывающие на борт корабля адъютанты его высочества великого князя Александра Михайловича, не хуже эскадры флота в битве у Гуама.
Надо признать, что бои велись ожесточенные. Если бы словами можно было убить, то дипломатов уже давно пришлось бы хоронить, а замок — отмывать от залившей его крови. Вот и сейчас выступление русского дипломата Сементовского-Курилло напоминало артиллерийский обстрел японских позиций. Дмитрий Константинович напомнил о многочисленных фактах уничтожение мирного населения и русских нонкомбатантов на оккупированной японцами части Кореи. После чего продолжил, расцвечивая французскую речь цитатами на латыни:
— … И вот это варварское поведение армии страны, решившей своими действиями бросить вызов не только России, но и всему цивилизованному человечеству, нам предлагают забыть и вернутся к status quo ante bellum[46]. На каком основании? На основании того, что сия страна является должником некоторых из участников конференции, а такжепрямым instrumentum ambactum[47]…
— Месье председатель, — немедленно выступил англичанин, барон Уильям Тиррел, — я протестую. Русский представитель переходит от фактов к ничем не подкрепленным измышлениям…
— Вы уверены, сэр Тиррел? — председатель, американский представитель Джон Уоллес Ридл, несколько замешкался и Сементовский-Курилло успел ответить англичанину. — Напомню высокому собранию, что японский флот сражался на поставленных в кредит под государственные гарантии вашего правительства кораблях. Из захваченных нашей армией приказов…
— Месье, — председатель усиленно стучал молотком, пытаясь задушить зародыш очередного спора, — мсье, требую перейти к сути обсуждаемого вопроса, либо вынужден буду прекратить прения!
— Приношу свои извинения, мсье председатель, — Сементовский-Курилло извинился и продолжил. — Исходя из вышеизложенного наша делегация полагает, что во-первых Королевство Корея более не может быть определена, как вассал Китая. Ибо китайское императорское правительство не только не защитило своего вассала от вторжения…, — Дмитрий Константинович перечислил еще ряд аргументов за признание Кореи независимым королевством.
Далее он отметил, что из-за сложившего ныне положения Российская империя требует от японцев признания ее особых прав в Корее. Кроме того, Российская империя вынуждена требовать удаления всех лиц японского происхождения из Кореи и введения запрета на въезд этих лиц в Корею в будущем из-за негативной реакции корейцев на их присутствие. В завершение он объявил, что договор о признании королем Кореи особых прав России в данной стране уже заключен.
— Британская делегация вносит протест, — тотчас же вскочил Тиррел. — Данный договор подписан в момент фактической оккупации страны русскими войсками и не может считаться легитимным. Кроме того, он неоправданно ограничивает права остальных великих держав…, — сэр Тиррел еще несколько минут рассказывал, как британцы озабочены нарушением законных прав всех присутствующих здесь наций на свободу перемещения и торговли в Корее, как они переживают за самих корейцев и их права.
Казалось, фонтан его красноречия будет биться бесконечно. Однако опытный дипломат сумел закончить свою речь ровно за полминуты до предоставляемого на выступление в обсуждениях лимита времени. И как только он замолчал, слово попросил представитель Германии.
— Господа представители, уважаемый председатель, — в речи Вильгельма Эдуарда фрайхер фон Шона, произносимой на французском языке, немецкий акцент совсем не чувствовался. Недаром ходили слухи, что посла во Франции Гуго фон Радолина должен сменить именно фон Шон. Который, кроме всего прочего, был широко известен в дипломатических кругах, как сторонник улучшения отношений с Францией, — полагаю, что наша конференция не должна мешать развитию двусторонних отношений между Россией и Кореей. Учитывая же сложившуюся ситуацию на Дальнем Востоке, протекторат России над Кореей германская сторона считает наилучшим решением для сохранения мира и стабильности, — последние слова германского дипломата вызвали в зале настоящий ажиотаж.
Даже старавшийся казаться невозмутимым великий князь Александр Михайлович взволнованно что-то спрашивал и одновременно пытался объяснить сидящему рядом Генриху Прусскому. Делегации же англичан и, особенно, французов, а также американцев, напоминали бандерлогов из «Книги Джунглей» Киплинга, делящих один банан на всю стаю. Даже председатель не сразу смог опомниться и начать наводить порядок после столь неожиданного заявления германского дипломата. Но с помощью громкого голоса и ударов молотка ему это удалось. После чего он объявил получасовой перерыв в заседаниях, чтобы делегации могли провести обсуждение выдвинутого германскими дипломатами предложения.
Дольше всех, как ни странно, обсуждение шло в апартаментах русской делегации. Поскольку такого не ожидал никто. Дипломаты сдержанно спорили, описывая выгоды и недостатки принятия и отказа от этого внезапного «подарка». При этом все неосознанно косились на сидящего рядом с главой делегации «военно-морского эксперта при российской делегации» адмирала и великого князя Александра. Который, если присмотреться, фактически являлся личным представителем самого императора на этом конгрессе. Вот только сам великий князь молчал и держал на лице маску светского человека, вынужденно, но с деланным интересом, выслушивающего ту чушь, что рассказывают ему гости. Спор мог бы длится и дольше, но время поджимало. В результате Сементовский-Курилло прямо обратился к великому князю Александру, заявив, что по его мнению, более всего в Корее заинтересован флот, арендующий там порт. Великий князь раздумывал недолго. — Полагаю, господа, империи нашей приобретение нового вассального королевства выгодно, — не теряя времени заявил он. — Как ввиду получения новых портов для флота, так и для расширения сферы нашего влияния на Дальнем Востоке и на берегах Тихого океана. — В результате единогласно решено было голосовать за принятие германского предложения.
Сразу после перерыва Джон Ридл объявил голосование по предложению Германии. Сразу проголосовали «против», что совершенно ни удивительно, японцы. Американская делегация объявила, что воздерживается от голосования. Французы воздержались тоже. Для них, стремящихся к реваншу и возвращению Эльзаса и Лотарингии, Россия нужна была как противовес Германии и ее союзникам в Европе. Именно поэтому они своим голосованием показали свое недовольство отвлечением России от европейского направления на Азию. Но так, чтобы не поссориться с русскими окончательно. Также понятно, что за принятие предложения голосовали русская и германская делегация. Вслед за ними «за» проголосовали австрийцы и итальянцы. Но настоящей сенсацией стало голосование англичан. Они голосовали последними и неожиданно поддержали немцев и русских. Таким образом, Корея большинством голосов представителей великих держав признавалась протекторатом Российской империи.
Сообщение об этом попало на борт «Алмаза» и в столицы европейских государств практически одновременно. Надо заметить, что на крейсере эта новость восприняли спокойно