Где-то внизу раздалось недовольное бухтение Адама, и я вздрогнула, возвращаясь в реальный мир. Очарование момента рассеялось, словно его и не было.
Я виновато заглянула в серые глаза:
— Прости, мне нужно поговорить с детьми. А то я только и успела сообщить им о нашей связи. И все. Они, наверное, в ужасе.
— Не оправдывайся, сердце мое. Иди, приведи себя в порядок. Я подожду внизу. Там и поговорим.
И я с легким сердцем отправилась в ванную.
***
Я не стала особо заморачиваться, выходной день все-таки. Да и я никуда не собиралась. Так что мне хватило десяти минут, чтобы придать себе относительно презентабельный вид: любимые мягкие брюки, мятно-зеленый блузон, волосы в низкий хвост, на ноги невесомые балетки. И вот я уже торопливо спускаюсь по лестнице, на ходу прикидывая, как бы поаккуратнее донести до детей всю ситуацию.
На середине лестницы меня настиг сердитый голос Адама:
— Нечего вам здесь делать! Мы прекрасно обходились и без вас все эти годы! Так что можете возвращаться на свою Моруну, не смею задерживать.
Я буквально прилипла к стене. Судя по всему, Адам и Миарон находились в гостинной, слева от лестницы, и меня не видели. А я растерялась. Совсем как-то не ожидала, что Адам будет нападать на Миарона вот так, в открытую. И где Ева? И почему Нола не прекратит это безобразие? Ведь Адам всегда ее слушает не меньше, чем меня.
Где находиться Нола я узнала буквально через секунду. Просто голос подруги раздался там же, в гостинной:
— Не смотри на меня так, Миарон. Если ты ищешь у меня поддержки, то напрасно. Я охотно помогу Адаму в деле выдворения тебя из этого дома. И с непередаваемым удовольствием придам тебе ускорение посредством хорошего пинка!
— Мстишь за неудачное свидание? Что не ты мне нужна? — ледяной надменный голос морунца мгновенно вернул меня в коридор отеля восемнадцать лет назад.
— Ну и самомнение! — Нола пренебрежительно фыркнула — И не надейся даже! Еще не родился тот мужик, из-за которого мы с подругой разругаемся!
— Это хорошо. Но все же, чем я тебе не угодил?
Голос подруги поднялся до истерических ноток. Я даже не подозревала, что она так умеет:
— Чем не угодил?! Да ты издеваешься надо мною! Ты восемнадцать лет даже не вспоминал о Таше! А когда понадобился наследник, то мигом примчался! И что? Думаешь, тебя, благодетеля, тут примут с распростертыми объятиями? Хлебом-солью встретят и готового наследника красным бантом перевяжут и подарят?! А где ты был, когда Таше жить было негде и не за что? Где ты был, когда она ночами не спала, с двумя крошечными детьми на руках вытягивая бизнес, чтобы было, чем этих детей кормить?! Где ты был, когда юродивый папаша Таши сначала едва не угробил ее вместе с не рождёнными детьми, а потом пытался оттяпать и бизнес, и уже заработанные потом и кровью деньги?! Я тебя спрашиваю, где тебя носило?!
У меня даже сердце защемило от нежности к подруге. Меня никто и никогда так не защищал, как Нола.
Стальной голос Миарона вторгся в мои мысли:
— У меня были причины не забирать Ташу раньше. Но эти причины я озвучу ей, и только ей. Перед тобою отчитываться не намерен.
— А мне позволено будет узнать эти причины? — это уже Адам влез в перепалку взрослых — Или у меня нет права голоса? И мне, как упакованному подарку, надлежит молча лезть в багажное отделение?
— Сын.
Одно только слово. Упавшее, как камень. Слово-предостережение. В гостиной воцарилась тишина. А я, кажется, даже дышать разучилась.
После нескольких секунд давящей тишины Миарон продолжил:
— Адам, судя по тому, что я вижу и что ощущаю, ты почти на сто процентов морунец. Я не чую в тебе крови землян. А это значит, что рано или поздно тебе тоже придется пройти через формирование связи истинных. И я буду молить Забытых богов, чтобы ты не повторил моих ошибок.
Ворчливо отозвалась Нола:
— Адам не способен бросить женщину, едва проведя с ней ночь…
— Женщина, помолчи!
А вот теперь Миарон, кажется, вспылил. Но, когда он снова обратился к Адаму, его голос звучал ровно и спокойно:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Все нюансы связи избранных я объясню тебе позднее. Пока знай, если связь образовалась, пара уже не может жить друг без друга. Для морунца длительная разлука с его нией — это гарантированное безумие и, как следствие, смерть.
И вдруг раздался тихий голосок Евы:
— Но ведь вы еще не образовали связь с нашей мамой?
— Мне жаль разочаровывать тебя, девочка, но образование связи идет полным ходом. Если сейчас нас разлучить, то у Таши снова начнутся приступы, наподобие сегодняшнего.
— И что? — голос сына я едва узнала, настолько враждебным он был — Мы прекрасно справлялись раньше, до твоего появления. Справимся и теперь. Медбоксы еще пока работают.
— Ни один медбокс не способен генерировать чистую энергию Моруны. А значит, не сможет помочь Таше. И ты готов обречь мать на муки, ради своего тщеславия и эгоизма?
Снова встряла Ева:
— Это настолько мучительно? Мама ведь просто потеряла сознание.
— Поверь, девочка, самые изощренные пытки вселенной покажутся курортом по сравнению с тем, что чувствовала сегодня Таша. А ведь я еще не до конца ее ощущаю.
— И как ваше присутствие может помочь маме?
— Это сложно объяснить. Но Таше сейчас жизненно необходима моя энергия. А мне ее. Это вопрос выживания.
На мгновение в гостиной стало тихо. И в этой тишине мне чудился грозовой оттенок. Нужно вмешаться, пока они там не переругались окончательно. Но я не находился в себе сил отлепится от стены, прислонясь к которой бессовестно подслушивала разговор. Да и ноги отказывались мне подчиняться. Тут снова тихо заговорила Ева:
— Если все так серьезно, то что будет после окончания формирования связи?
Мне показалось, я физически ощутила, как Миарон пожимает плечами:
— Да ничего особенного. Будем жить дальше, как жили миллионы пар до нас.
— То есть, вместе жить? — а сын, судя по всему, заводится все больше и больше — А маму ты спросил, надо ей это или нет? А нас ты спросил, хотим мы этого или не хотим?! Или ты единолично, своею властью решил и постановил?
И снова это странное чувство. Я словно собственной кожей ощущаю, как нахмурился Миарон от слов Адама.
— Сын, ни ты, ни твоя сестра, еще не достигли порога совершеннолетия. На сколько я знаю, ваши земные законы не сильно отличаются в этом от общегалактических. И до совершеннолетия за вас решения принимают ваши родители. То есть, я и Таша.
— Ма-а-аленькая такая поправочка: — никогда не слышала столько яда в голосе сына — тот факт, что твои сперматозоиды дали жизнь мне и Еве, еще не делает тебя нашим отцом!
Воздух даже за пределами гостиной сгустился и накалился. По коже будто электрические искры плясали. Я поняла, что если сейчас не найду в себе силы, войти туда и вмешаться, то ссора грозит вылиться в грандиозный скандал. К тому же, у меня снова появилось ощущение ледяного пламени внутри меня. Я уже не сомневалась в том, что это так проявляется наша с Миароном связь. Вот только это было для меня настолько мучительно, что я согласна была на все, лишь бы кошмарный опыт не повторялся.
В гостинной я застала сидящих по разным углам хмурую Нолу и расстроенную Еву. И стоящих друг напротив друга взъерошенного Адама и непоколебимо спокойного Миарона.
Морунец заметил меня первый. Быстро подошел. Осторожно обнял за плечи и расстроенно прошептал:
— Почувствовала? Я старался, как мог, оградить тебя. Надеялся, что успею до твоего прихода найти с сыном общий язык. Но не преуспел, как вижу, ни в первом, ни во втором.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я не успела объяснить, что ничего не почувствовала, а всего лишь банально подслушала. Из-за спины Миарона раздался недовольный голос Адама:
— Мааам?
Я осторожно выкрутилась из рук Миарона и подошла к сыну.
Совсем взрослый. Вон, выше меня. А глядит обиженно, как трехлетний ребенок, у которого отобрали конфету. Рука сама собой потянулась пригладить встопорщенные, выбившиеся из хвоста волосы.