Где-то очень далеко звучали встревоженные голоса детей и Нолы. Я не разбирала отдельные слова. Все, что я могла понять — это то, что я до смерти перепугала своих близких. Их голоса сливались в единую звенящую трель, опутывающую меня и больно сжимающую голову. А когда к нервным голосам добавился пронзительный вопль интеркома, боль стала невыносимой. И сжала мною многострадальную голову так, что мне показалось, ещё немного, и она лопнет.
В глазах помутилось. Их заволокло тьмой. Или я уже лишилась зрения? Господи, как больно! Когда же это все прекратится? Только бы дети не пострадали! Болезненный обруч на голове сжался ещё сильнее. Тьма с глаз распространилась на уши. Звуки перестали терзать измученный слух. Но ледяной огонь внутри меня не успокаивался, рвался куда-то наружу. И у меня уже не осталось сил его сдерживать.
Хотелось крикнуть: "Бегите!", но губы не слушались. Горло словно спеклось. И я сдалась. Позволила тьме поглотить меня целиком. Лишь бы боль отступила.
Простите меня, дети.
Прости меня, подруга.
Прощай, Миарон.
Глава 16
Лежать было очень уютно. Не жарко, и не холодно. Не жёстко, но и не чересчур мягко. Просто комфортно. И ещё правильно. Глупые какие-то мысли.
Я с досадой повернулась на другой бок. Вернее, попыталась повернуться. Оказалось, я лежу на боку в чьих-то объятиях. Первая мысль была: Роман! Вторая — совсем ты, Таша, с ума сошла. Роман в твою спальню не входил уже почти месяц.
Я попыталась извернуться, чтобы посмотреть, кто там у меня за спиной. Но сильные руки с белоснежной кожей сжалась крепче, предотвращая попытки сбежать. И меня озарило: Миарон! Я лежу в кровати в обнимку с собственным супругом. И откуда он тут? И что вообще происходит?
Воспоминания возвращались медленно. Мучительно медленно. И как-то отрывочно. Дети, Нола, мои жалкие потуги объяснить, что происходит. А потом мой жуткий срыв. На долю секунды показалось, что крошечный язычок ледяного пламени снова шевельнулся где-то глубоко внутри меня. Я сжалась от ужаса, боясь снова сорваться в страшную пропасть неконтролируемых эмоций. Руки Миарона на мне моментально напряглись, удерживая:
- Родная, что случилось? Что не так?
Я не торопилась отвечать, прислушиваясь к себе. Пытаясь просканировать собственный организм. Но внутри все было тихо.
- Таша, не молчи! Пожалуйста! — Миарон буквально взмолился — Я пока не чувствую, как и чем тебе помочь.
- Со мной все хорошо. — мой голос был слабым и хриплым, словно сорванный — Как ты здесь оказался?
- Ты смеешься?
Миарон даже приподнялся на локте и заглянул мне в глаза. Я обомлела. Всегда практически бесцветные глаза мужчины были цвета грозового неба: больше серые, лишь с легким оттенком синевы.
- Таша, а теперь что? Что тебя так поразило?
Ну да, он же еще вчера сказал, что чувствует мои эмоции.
- Что с твоими глазами?
- А что с ними?
- Изменился цвет.
Миарон недоверчиво на меня глянул. И вдруг на его лице что-то мелькнуло, как будто что-то вспомнил. Тихо спросил:
- Какого они теперь цвета?
- Серые, как небо перед грозой.
Глаза мужчины закрылись. Он очень медленно вздохнул и замер. На несколько секунд в комнате стало пугающе тихо. Но вот Миарон выдохнул и лег на спину, притягивая меня к себе на грудь и едва слышно спросил:
- Помнишь, что вчера с тобой случилось?
- Не все. Как-то все отрывочно, в тумане. Словно спала и видела кошмар. Вдруг нахлынули какие-то жуткие эмоции. По-моему, даже хотелось кого-то убить. А потом внутри меня словно разгорелось кошмарное ледяное пламя. И мне казалось, что если я его не держу внутри себя, если оно вырвется, то обязательно кто-то пострадает.
- Знал бы, никогда бы не позволил тебе уйти.
Я даже подскочила от такого заявления.
- Миарон, я не могу безотлучно находится рядом с тобой! У меня дети и бизнес!
- У нас.
- Что у нас?
- Дети. У нас дети. А твой бизнес…
- Не тронь!
Я взвилась, словно пружиной подброшенная, не особо заботясь о том, как впечатление произвожу, и мигом слетела с кровати. Разъяренной змеей прошипела:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Не лезть в мой бизнес! Ты его не получишь! Я столько лет положила на то, чтобы мои дети ни в чем не нуждались. Столько сил! И все без тебя! Без твоей помощи! Так что нет у тебя права тут распоряжаться!
Я так завелась, что упустила момент, когда Миарон одним гибким бескостным движением соскочил с кровати и сгреб меня в охапку, прижимая к груди так, что я едва могла дышать.
- Таша, контролируй эмоции. Не давай связи тебя разрушать. Еще немного потерпи и все закончится.
Мужчина, осторожно поглаживая меня по волосам, периодически касался их губами. Банальщина. Но мне было безумно приятно. Бешенный ураган эмоций опять успокоился до следующего раза. Я немного расслабилась.
- Успокоилась?
Миарон отстранился, но не отпустил.
- Вроде бы. Как долго это будет еще продолжаться? Мне стыдно перед детьми за свое поведение психически неуравновешенного человека.
- Сложно сказать. Если бы ты была морункой, я бы сказал, что нам достаточно провести бок о бок сутки для завершения формирования связи. Но ты землянка. Другая раса. Да еще и родить от меня смогла. То есть, некая доля морунской крови в тебе все-таки есть. Поэтому, я даже приблизительно не могу предсказать результат. С моей стороны идет формирование полной связи. Как с женщиной моей расы. Подтверждением тому являются мои глаза, сменившие цвет. Но в любом случае, нам нужно как можно больше быть рядом. Касаться друг друга. Это поможет избежать срывов.
Я вывернулась из уютных объятий морунца.
- У меня нет и быть не может морунской крови. Я чистокровная землянка. И, Миарон, вряд ли я смогу постоянно быть подле тебя. У тебя, я так поняла, есть какие-то свои дела. Ты постоянно куда-то исчезаешь.
- Если ты имеешь ввиду сегодняшнее утро, то я уходил, чтобы подготовить для тебя сюрприз. — Миарон чуть улыбнулся — И мои дела на этом почти завершены. А по поводу морунской крови, ты не совсем правильно меня поняла. В тебе есть какие-то ее частицы благодаря детям. Ничем иным я не могу объяснить твою затянувшуюся молодость. Прости, если это обидно прозвучало.
На это заявление я только плечом раздраженно дернула. Сама знаю, что моя молодость что-то подзадержалась. Я мысленно скривилась от определения «молодость», но юность сюда точно не подходила. Моя юность прошла уже давно.
- Все равно. Даже если у тебя уже и нет больше никаких дел. А у меня завтра очень важное совещание. Я не могу его перенести или пропустить. Да и твое присутствие там немыслимо.
Мужчина усмехнулся:
- Почему? Боишься, что буду давать советы по ведению бизнеса?
- Нет. Ты будешь смеяться, но я несколько суеверна. Завтра запускается одна крупная сделка. И пока она не завершится благополучно, никто посторонний ничего о ней не узнает.
— Сложно как все у тебя.
Я пожала плечами:
— Обыкновенно. Во всяком случае, я так привыкла.
— А сегодня до конца дня сможем побыть вместе? Ты никуда не торопишься?
— Сегодня к счастью некуда торопиться. Дети уже дома… Боже мой! Дети! — я в ужасе посмотрела на Миарона — Где они? Что подумали? Я ведь, наверное, перепугала их до смерти!
— Если честно, не знаю. Когда увидел тебя в таком состоянии, все остальное отошло на второй план.
Мне даже стало как-то очень лестно. Кокетливая улыбка сама собой появилась на губах. Миарон улыбнулся в ответ:
— Пара для морунца — это самое важное. Можно сказать, святое. Это и жизнь, и воздух, и сердце, и пища. Центр вселенной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Непривычно серые глаза смотрели на меня так, словно я и в самом деле величайшая драгоценность во вселенной. Миарон осторожно заправил мне за ухо непослушную прядку волос. Очень нежно, почти невесомо, провел кончиками пальцев по моей щеке. Так банально, и так избито. Но я почувствовала, что еще немного, и я лужицей растекусь у его ног.