Карл Валуа прибыл в герцогство со свежей французской армией. Английские войска в Рионе взбунтовались, и Карл отбил город в
Вербное воскресенье, "не процессией с пальмовыми ветвями, а яростно с копьями", говорит хронист. Французы быстро восстановили свои позиции в долине Гаронны. Еще одна английская армия, меньшая, чем первая, прибыла в герцогство в 1296 году под командованием Эдмунда Ланкастера, но он оказался не более способным захватить Бордо, чем его предшественник. В течение нескольких недель после прибытия армии ее средства были исчерпаны, а командир умер. Эдуард I сохранил плацдарм в Аквитании, но больше мало чего добился[108].
Из этих унизительных событий были сделаны некоторые интересные выводы, ставшие источником одной из великих стратегических ортодоксальных доктрин сменявших друг друга английских правительств на протяжении XIV века. Судьба Аквитании, согласно этой точке зрения, могла быть решена только на севере, в политическом сердце Франции, где французский король был наиболее уязвим для давления и где англичане имели наилучшие возможности для его применения. Первая попытка Эдуарда I в этом направлении была дорогостоящей неудачей, но, тем не менее, она стала вдохновением для стратегии его внука в начале Столетней войны. В 1294 году английские дипломаты создали широкий союз между территориальными князьями Священной Римской империи, чьи земли граничили с Францией на севере и северо-западе. У этих людей были свои претензии к жадной французской монархии, и их легко убедили организовать скоординированное вторжение в северную Францию в обмен на щедрые денежные субсидии, которые предлагал Эдуард I. Однако, когда настал момент, никто из них ничего не предпринял, кроме зятя Эдуарда I графа де Бара. Он вторгся в Шампань в 1297 году и потерпел сокрушительное поражение. А германский король, Адольф Нассауский, принимал взятки от обеих сторон.
Эдуард I нашел несколько лучший инструмент для достижения своей цели в лице графа Фландрии, Ги де Дампьера, впечатлительного колеблющегося человека, которому было уже за семьдесят, не идеального союзника, но государя, заинтересованного в борьбе с Филиппом IV Красивым сильнее, чем немцы. В июне 1296 года долгая тяжба в Парижском Парламенте между Ги и олигархией Гента, которой Филипп IV позволил затихнуть в течение нескольких лет, внезапно возродилась. Филипп IV вызвал своего вассала-графа в суд и одновременно объявил, что берет под свою защиту фламандские города Гент, Брюгге, Ипр и Лилль. Последовательность событий была удивительно похожа на ту, которая двумя годами ранее привела к конфискации герцогства Аквитания. Однако, в отличие от Эдуарда I, граф Фландрии на суд явился, хотя это было глубоко унизительным для него. На глазах у представителей своих подданных его заставили заплатить штраф и отдать свои владения в руки короля, чтобы получить их обратно по королевской милости. Вернувшись во Фландрию осенью 1296 года, Ги сразу же вступил в переговоры с королем Англии. Военный союз был заключен 7 января 1297 года и Эдуард I выплатил Ги 6.000 фунтов стерлингов. Через два дня Ги официально отказался от оммажа французскому королю.
Предприятие закончилось катастрофой. Эдуард I не смог выполнить свои обещания. На родине его требования денег и людей вызвали открытое сопротивление и, в конечном итоге, серьезный конституционный кризис. Французская армия вторглась во Фландрию в июне 1297 года, прежде чем английские войска смогли прибыть, а когда 23 августа они высадились, кампания была уже проиграна. Единственным сражением, в котором участвовали англичане, было подавление беспорядков против их фламандских союзников в Генте. Эдуард I поспешно покинул Фландрию, и когда в 1300 году французы вторглись на территорию, оставшуюся у Ги, он бросил графа на произвол судьбы. Армии Филиппа IV без труда заняли Фландрию, а Ги был арестован и помещен в замок в Компьене.
Английский король предпринял серьезную попытку разрешить спор путем арбитража перед Папой Римским. Но этот процесс, как и большинство судебных разбирательств, лишь выявил непримиримые разногласия двух сторон. Уполномоченные Эдуарда I смело оспаривали всю юридическую основу, на которой Аквитания находилась во владении английской династии с 1259 года. Они утверждали, что Гасконь всегда была свободна от каких-либо феодальных обязательств; в противном случае, если Парижский договор был ответом на это, французская корона отреклась от него и потеряла все права, которые он когда-то ей давал[109]. Аргументы, выдвинутые французами, не сохранились, но их легко можно себе представить. Бонифаций VIII, который почти не скрывал своей неприязни к французам, однажды спросил французского хранителя королевской печати Пьера Флота, не было ли настоящим намерением Филиппа IV изгнать английскую династию из Аквитании, как его предки изгнали их из Нормандии. Канцлер улыбнулся и ответил: "Конечно".[110]. В том, что это действительно было намерением Филиппа IV, иногда сомневаются, но вряд ли есть серьезный повод для сомнений. Знатные дворяне при дворе Филиппа IV, вероятно, испытывали некоторую симпатию к Эдуарду I. Его проблемы были их проблемами. Но французский король прислушался именно к Флоту. Папа был достаточно реалистом, чтобы понять это, и его вердикт, когда он появился, был неожиданным. Он объявил, что Эдуард I должен принести оммаж за те земли, которые Филипп IV сможет ему вернуть. Но Филиппа IV не удалось убедить вернуть Эдуарду I какие-либо земли до 1302 года, и то, что убедило его тогда, не было абстрактным рассуждением, которое два очень законопослушных короля представили Папе. В мае 1302 года в Брюгге произошло народное восстание, в ходе которого был частично уничтожен и изгнан французский гарнизон, а вместе с ним и многие союзники Филиппа IV из среды правящей олигархии города. 11 июня 1302 года наспех набранная армия из сукновалов, ткачей и крестьян, плохо вооруженная и без кавалерии, но умело руководимая сыном Ги Дампьера, уничтожила французскую армию под стенами Куртре. Около 20.000 (?) французов погибли на поле боя. Среди них был и Пьер Флот.
Сражение при Куртре произвело большой фурор в Европе. Прислуга Бонифация VIII не преминула разбудить его посреди ночи, чтобы сообщить радостную новость. Авторитет французского короля так и не смог после этого полностью восстановиться. Поражение также нанесло большой ущерб репутации Филиппа IV в эпоху, когда платежеспособность была в значительной степени вопросом блефа. Вторая часть царствования Филиппа IV стала историей последовательных финансовых кризисов. И не только финансовых. После того как новости достигли Бордо, горожане поднялись и изгнали французский гарнизон. Без Бордо Филипп IV не мог удержать Гасконь. С его ресурсами, полностью сосредоточенными на севере, он не мог позволить Эдуарду I оставаться своим врагом. Поэтому он заключил с ним мир 20 мая 1303 года. Эдуард I получил большую часть того, за что он тщетно боролся во Фландрии и Аквитании. Он согласился принести оммаж за герцогство, и Филипп IV вернул его ему. Сын Эдуарда I, Эдуард Карнарвон, был обручен с дочерью Филиппа IV Изабеллой,