Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы Слепой не уточнил «почерк» преступников, не связал их как минимум с двумя предшествующими покушениями, он, возможно, допустил бы, что Дашины друзья-экстремисты воспользовались полученной от нее информацией и «наехали» на ненавистного олигарха.
– Наркота у них, кажется, не в чести.
– Ты что? Наркотики для них – такое же оружие сил «глобального мирового порядка», как поп-культура, «Макдональдс» и демократия. Правителям мира сего выгодно все, что застилает молодежи глаза, отвлекает от борьбы. Наркота и пиво, секс и мода.
– Они и от секса отказались? – уважительно, но с некоторым недоверием покачал головой Глеб.
– Может, и занимаются иногда по-товарищески групповухой. Но только для того, чтобы от гормонов уши не закладывало. Ничего личного.
– Ладно, не будем вдаваться в подробности.
Корш вернулся к олигарху и отношению к нему «высшего московского общества», но Глеб уже слушал вполуха. Через пару кварталов он попросил остановить машину и попрощался с журналистом.
Глава шестнадцатая
Главной проблемой с пленниками в первые дни был отказ жены и дочери Абросимова от пищи. Это не было голодовкой, они требовали еды лучшего качества.
Планируя похищение семьи, Плащ заранее решил обращаться с пленниками мягко. Люди привычные к большой роскоши слишком хрупки – если пережать, сломаются. Обычно он правильно определял меру давления, но случалось, пленники ломались, и нет ничего противнее. Все равно что ступать в лужу блевотины.
В этот раз он и его ребята вели себя почти вежливо. Но всему есть пределы. Мама и дочка должны, в конце концов, понимать, что здесь не курорт, не гостиница и выкобениваться не стоит.
Он не стал делать внушений: не хотят – пусть не жрут. Дежурили в команде по расписанию, поэтому миски носили и забирали разные люди. Плащ приказал не готовить женщинам ничего нового, просто возвращать те же самые нетронутые миски. В конце концов рыба испортилась, еда начала вонять. Пленники долго стучали в дверь, чтобы ее забрали, но Плащ велел не реагировать.
– Сейчас выльют в унитаз, – равнодушно заметил Сыч.
Отправлять в унитаз остатки пищи пленникам с самого начала строго-настрого запретили. Все проблемы с засором трубы будут прежде всего их проблемами – сантехники на прочистку не явятся.
В конце концов женщины, видимо, преступили запрет. Проходя по коридору, Брателло слышал, как за стенкой несколько раз подряд спустили воду из бачка.
– Сучки рваные, – прокомментировал «новость» Поручик. – Голову им туда по очереди засунуть.
Плащ никак не реагировал. Его больше всего занимало предстоящее объявление суммы выкупа. Обычно он старался придерживаться правила: не передавать дважды информацию одним и тем же способом. В первый раз он отправил кассету с таксистом, теперь удобнее всего было позвонить.
Для таких звонков Плащ вставлял в мобильник новую, еще не использованную сим-карту. Он набрал номер Абросимова-младшего. Андрей откликнулся мгновенно, будто держал телефон возле уха.
– С вас три миллиона евро. Все, конец связи.
– Постойте! – успел крикнуть Андрей.
Поморщившись от громкого звука, Плащ отключил мобильник. Вынул и сломал карту, купленную для единственного звонка. Старую вставлять не стал: находясь в убежище, он сам пользовался средствами связи по минимуму, а остальным запрещал любые звонки.
Размер выкупа Плащ каждый раз определял единолично, но объявлял «плательщику» в присутствии всей команды. Никогда не случалось такого, чтобы он делал это без свидетелей, а потом ставил остальных в известность.
Конечно, он мог, например, инсценировать разговор с мнимым собеседником, а в действительности запросить куда большую сумму. Но Плащу верили. И дело, конечно, не в его честности и порядочности. Просто все знали, что Плащ абсолютно уверен в себе и своих силах. Зачем ему мелочиться, наводить тень на плетень? Он просто объявит, что берет себе половину, а остальное делит поровну между подчиненными. И все согласятся, никто и пикнуть не посмеет.
Сейчас Плащ восседал в продавленном кресле с засаленными подлокотниками, остальные стояли возле стола, накрытого дешевой клеенкой с выцветшим рисунком. Глядя на этих людей и обстановку комнаты, трудно было поверить, что банда не раз получала крупные выкупы, а теперь претендует на самый высокий.
Три лимона. Простому обывателю эта цифра могла бы показаться явно заниженной. Какие к черту три лимона? Да олигархи в месяц столько тратят на свои прихоти! Лимонов двадцать запрашивать, не меньше!
Но Плащ и его люди прекрасно знали, с кого какую сумму реально получить наличными, сколько могут собрать заинтересованные лица за короткий срок. А долго удерживать заложника небезопасно.
Олигархи не хранят «у. е.», подобно средним гражданам, в сахарницах от чайных сервизов, между страницами книг, между глажеными, сложенными в стопку простынями и наволочками. Их деньги побросать в сумку и привезти не так-то просто.
В самом начале своего «славного» пути банда иногда выставляла нереальные, непомерные требования. Плащ отказывался верить, что они неисполнимы. Понадобилось убить двух заложников, чтобы понять: родные не жалеют денег, они действительно не в состоянии собрать столько наличных.
С расходованием полученных сумм проблем было меньше. Плащ сумел внушить остальным, что Россия не то место, где следует тратить деньги. Здесь их нужно зарабатывать. Тратить же советовал ровно столько, чтобы снять стресс. Ну и, конечно, не экономить на техническом обеспечении очередной акции.
Наличка через надежный канал переводилась на Запад и вносилась на раздельные счета. Первый же выкуп был потрачен на заказ паспортов первоклассного качества. Участники банды могли открыть счет в любом европейском банке по этим паспортам или на доверенное лицо.
– Нормально, – хихикнул Вирус. – Три – это не полтора, как в прошлый раз.
Решение Плаща не нуждалось в одобрении, но Вирус по молодости лет не мог не выразить вслух своего восторга. Бубен молча потер руки. Остальные пока воздержались от изъявления своих чувств.
- Слепой против маньяка - Андрей Воронин - Боевик
- Слепой. Живая сталь - Андрей Воронин - Боевик
- Слепой. За гранью - Андрей Воронин - Боевик