Читать интересную книгу Мертвая хватка - Виталий Гладкий

И все-таки она рискнула уйти в отрыв раньше намеченного момента. Почему? Узнала кого-то и поняла, что с виду безопасный поводок вот-вот совьется в петлю? Значит, ее ликвидация была предопределена, но она сообразила слишком поздно. (Черт! Шарики за ролики заходят…) И после пошла ва-банк. Все верно, Гюрза была за меня в ответе, как руководитель группы. По инструкции она просто обязана предупредить свою связь об опасности. И еще о чем-то. О чем, моб твою ять?!

"Дорогой…" Ну, это и козе понятно. Словом из нашего телефонного разговора Гюрза воспользовалась как паролем – наверное, думала, что диверсант-ликвидатор Волкодав если и не совсем тупой, то с прибабахом и может не узнать ее в облике французской гризетки.

"…прости, что не пришла". А вот это уже ее последние слова. Ими она хотела сказать, что за нею идут очень серьезные люди, прикрытия нет, а потому, если не выкручусь, прощай, брат, и работай дальше – я принимаю огонь на себя. Она узнала… Узнала. Но кого? Кто из наших противников, гуляющих по Кипру вольно или невольно, мог превосходить в классе саму Гюрзу? Да, это вопрос… Тогда с виду нелепая, нелогичная ликвидация приобретает совершенно иной смысл. И это значит… значит то, что ты, брат Волкодав, скорее всего, "засвечен": те, что шли за Гюрзой, связали концы с концами, едва она ступила на борт "пиратского брига". И яснее ясного, что где-то рядом с тобой, дружище Волкодав, торчал подсадной селезень, который должен был определить, кто такой на самом деле мистер Робинсон.

И наконец, "…твоя жена". Это какая же? У меня такого добра отродясь не водилось.

Я покопался в памяти, вспоминая наш ликвидаторский сленг, но так и не нашел соответствия слову "жена". Между прочим, у меня даже в мыслях не было, что этот кусок фразы Гюрза написала для связности. Не тот случай. Она была умна и обладала уникальными лингвистическими способностями; сложись ее жизнь по-иному, они обеспечили бы Гюрзе безбедную почетную старость в мантии академика. Увы, в свое время она вошла не в те двери.

Жена… Что Гюрза хотела сказать? Предупредить… О чем? И почему на связь вышла сама Гюрза, а не кто-нибудь рангом пониже? Явное нарушение конспирации: основные звенья вступать в прямой контакт не имеют права. Разве что в экстремальном случае, именуемом провалом с последующей срочной эксфильтрацией.

Так что, мне нужно сейчас рвать когти? Куда? А вдруг я неправильно понял смысл нашего несостоявшегося рандеву с Гюрзой и того, что заложено в слове "жена"? Вот будет хохма, если в нашей "конторе" узнают, как Волкодав салом пятки смазал, едва кто-то чихнул за забором. Дела-а…

Напиться бы… В стельку. Вдрабадан. Чтобы водка из ушей лилась. И, дождавшись ночи, лечь у кромки прибоя, где комары не жалят, и спать под шорох уставшей волны до самого рассвета. И чтобы кругом – никого…

Никого.

Устал. Чертовски устал…

А может, лучше вообще не просыпаться?

Лондон, район Марилебон

Арч Беннет свою очередную "новую" квартиру не любил. Каждый ее угол напоминал о том, что он старый холостяк. Даже не напоминал – кричал, вопил, ругался, как пьяный кокни… и требовал хозяйку. Вот так – вынь и положь.

Нельзя сказать, что Арч отказывал себе в женском обществе. Скорее наоборот. Но в его квартире на Оксфорд-стрит из-за требований конспирации бывала только приходящая домработница, миссис Сет-Смит, вполне обеспеченная дама под шестьдесят лет, единственным пунктиком которой была патологическая жадность. (Впрочем, это свойство характера можно представить и как бережливость.) Она не столько убирала, сколько вымогала деньги, безбожно приписывая лишние часы.

День обещал выдаться хлопотным. Зевая и потягиваясь, Арч открыл холодильник и выругался. Там находились только вчерашнее молоко и пластиковый пакет с овсянкой.

Беннет сражался с холодной овсянкой, как с личным врагом. Умом он понимал, что она полезна для желудка, но перед глазами почему-то маячил румяный бифштекс с кровью. Черт побери! Это невыносимо…

Утро выдалось солнечным и тихим. Немного поколебавшись, Арч решил не брать такси, а пройтись пешком. У него, кроме подержанного "линкольна", был еще и новенький "ягуар", но Беннет пользовался машинами редко. Даже он, бывший оперативник, проработавший в Лондоне немало лет и истоптавший по его тротуарам не одну пару туфель, иногда путался в хитросплетении улиц, переулков и транспортных развязок столицы. Разобраться в этом лабиринте могли только водители такси и опытные местные автолюбители, но к ним Арч себя не относил, так как последние семь лет не вылезал из длительных зарубежных командировок.

Слежку за собой Беннет заметил совершенно случайно, хотя за сорок минут ходьбы он потратил едва не половину времени на контрольные проверки, чтобы убедиться в отсутствии (или присутствии) наружного наблюдения. Он уже сворачивал на Бейкер-стрит, когда хрупкая, но боевая старушка решила перебежать улицу перед самым бампером микроавтобуса "мерседес". Водитель ударил по тормозам, и визг тормозных колодок поневоле заставил Арча посмотреть в сторону происшествия.

Бабуля божий одуванчик оказалась американкой и настоящей фурией. Она едва не вытащила наружу водителя микроавтобуса, а когда тот, упираясь, попытался оправдаться, старушенция обрушила на здоровенного парня такой водопад американского сленга, что он от злости и испуга сам не заметил, как очутился на мостовой с бумажником в руках. Похоже, водитель очень не хотел встречи с полисменом, а потому не поскупился и отвалил свирепствующей американке такую сумму, что у нее на время пропал голос.

Ситуация Беннету была знакома. Не привыкшие к левостороннему движению туристы и другие гости Альбиона не только терялись при переходе улиц, но и вообще творили черт знает что, доводя до белого каления обычно вежливых и флегматичных британцев. Ему самому приходилось попадать в такие ситуации сначала за рубежом, когда он выезжал на задание, а потом по возвращении домой – адаптация к другим правилам вождения всегда проходила весьма непросто и болезненно. Арчу были известны случаи, когда агенты из-за этого попадали под колпак противоборствующих спецслужб, а некоторые даже преждевременно заканчивали свою карьеру за решеткой.

Впрочем, сейчас Арчу было не до экскурсов в историю МИ-6. А все потому, что он мимоходом бросил взгляд на открытую дверь "мерседеса". Внутри микроавтобуса находился еще один человек; но не он привлек пристальное внимание Беннета – внутренности "мерса" были начинены электронной аппаратурой специального назначения.

Арч похолодел. Ему ли не знать, что представлял собой такой микроавтобус?! В лондонском гараже МИ-6 подобных передвижных станций электронного слежения было около дюжины; МИ-5 имела их гораздо больше. Обычно они использовались как база на колесах оперативного штаба крупных операций контрразведки (или – при острой необходимости – разведки) в завершающей стадии, когда задействованы большие силы наружки.

Машинально зафиксировав в уме номер микроавтобуса, Беннет быстро пошел по Бейкер-стрит. "Мерседес" ехал за ним, хотя и держался в отдалении. Арч знал почему: микроавтобус был оборудован мощной электронной стереотрубой, и все малейшие нюансы в поведении объекта – в данном случае Беннета – были видны на экране монитора, с которого велась оперативная запись на видео. Но как ни изощрялся Арч, топтунов он не замечал, хотя был уверен на все сто процентов, что они где-то поблизости и идут по следу Беннета, как хорошо обученные матерые ищейки. И это неприятное обстоятельство могло обозначать только одно – его след взяли настоящие профессионалы.

Но кто-кто, а Беннет знал, что наружка МИ-5 от него отстала – босс Арча, лжеростовщик, несмотря на достаточно скромную должность в иерархии внешней разведки Великобритании, имел весьма солидные связи в истеблишменте, а потому Беннет был уверен, что контрразведчики не рискнут нарушить джентльменское соглашение соблюдать нейтралитет в операции "Троянский конь". МИ-5, конечно, вправе вести собственное расследование, но не в ущерб коллегам из конторы Арча.

Беннет даже вспотел от охватившего его напряжения. Когда работаешь за рубежом, то ты готов к любым неожиданностям и организм функционирует в экстремальном режиме без дополнительных усилий; просто это его нормальное состояние, и как долго оно может длиться без ущерба для здоровья и работоспособности, всецело зависит от подготовки агента. Но дома, когда ты по вполне понятным причинам расслаблен и задействуешь энергоресурсы организма не больше чем наполовину, любая пиковая ситуация чревата элементарным срывом.

Немедленно в укрытие! Но куда? Срочно брать такси и ехать в свой временный офис, открытый на время проведения операции по объекту "Цирцея", он не имел права. И скорее всего, его придется прикрыть – никто не мог дать гарантий, что "мерседес" упал ему на "хвост" сегодня. Оставалось последнее – вызвать подкрепление. Случись подобная ситуация за рубежом, Арч пошел бы в отрыв немедленно, хотя шанс не попасть в руки контрразведке противника или просто не сыграть в ящик был мизерный. Но дома элементарная профессиональная этика не позволяла удариться в бега, лишь бы сбросить "хвост".