Выражение его лица напряглось, когда он посмотрел вниз, туда, где его руки схватили меня за талию.
- Что касается тебя... даже зная, что ты - нексус... я до сих пор не понимаю, почему это помогает привести в такую ясность мой ум. Почему это чувствуется...
- Чувствуется? - Я могла говорить только шепотом.
Его взгляд встретился с моим.
- Так хорошо.
Я испустила хриплый смех, гортанный и нервный.
- Для тебя возможно.
Он отпустил меня неожиданно и резко отступил назад. Холод вернулся как ведро ледяной воды, которое только что вылили на меня.
Я покачала головой.
- Я не это имела в виду, что плохо.
- Да, конечно. Это плохо. - Он скользнул рукой по своим растрепанным волосам. - Я забыл, слишком легко. Я делаю хуже для тебя. Кассандра права... как и остальные. Будет лучше, если я буду держаться подальше. Я не знаю, почему я не могу.
- Пагубная зависимость, - напомнила я ему дрожащим голосом. Мой голод бушевал, как зверь в клетке внутри меня, даже при том, что сейчас он стоял на расстоянии вытянутой руки от меня. Я упорно боролась, чтобы удержать его взаперти.
- Да. - Он смотрел на меня из тени в моей комнате. - Очень неудобно.
Я тяжело опустилась на кровать и потрогала кожаные ножны кинжала. Он был легкий, едва заметный. Я сосредоточилась на резной рукояти, пробегая пальцами по рубину, чувствуя, как мурашки бегут по коже... магия. Это была чистая магия. Без тьмы. Это было обнадеживающим.
Бишоп молчал. Единственный признак, что он не ушел, были мои постоянно присутствующие голодные боли, в настоящее время они держались стабильно на уровне восьми. С половиной.
- Как давно ты стал ангелом смерти? - спросила я тихо.
- Довольно давно.
Разочарование пронзило меня, и я посмотрел прямо на него. Я не могла удержаться больше от вопросов, которые встали в горле.
- Как давно ты умер? С тех пор как умер Крэйвен? Ты умер в то же время? Почему он - демон, а ты - ангел? Ты сказал, что ты убил его, и послал его в Ад. Знал ли ты, что это произойдет? Что это сделает тебя ангелом? Это был какой-то Небесный тест?
Он повернулся к окну, положив руки на подоконник, когда он глянул на улицу. Его плечи были напряжены.
- Я не могу говорить о таких вещах.
- Вообще? Или только со мной? Я не понимаю, почему ты отказываешься рассказать мне что-нибудь о себе, что могло бы помочь мне лучше понять тебя. Неудивительно, что у меня кошмары о тебе. - Потом я ругнулась, и закрыла лицо руками.
Бишоп был рядом со мной в одно мгновение, опустившись на колени на пол рядом с моей кроватью и, взяв мои руки в свои, чтобы убрать их от моего лица. Выражение его лица показывало глубокое мучение.
- Я не удерживаю от тебя правду, что ранить тебя.
- Тогда почему?
Его брови сошлись.
- Я просто не могу говорить об этом. Ты должна доверять мне.
- Я хочу.
- Я знаю, что ты полагаешься на разум во многом. Ты умная. Ты смотришь на вещи с этой точки зрения. Изучение и получение хороших оценок - это лишь способ, чтобы понять вещи. Но некоторые вещи нельзя произносить вслух. Невозможно изучить. Правда не будет сказана тебе о мне. - Он тяжело сглотнул. - Доверься своему сердцу.
- Мое сердце немного лжет.
- Нет, это не так. - Он крепче сжал мои руки достаточно для того, что я, наконец, посмотрела на него. Наши глаза встретились и застыли.
- Оно знает правду, даже если ты не понимаешь этого.
Он был так близко, слишком близко. Снова я не могла не вырываться. Я не могла.
- Ты мог бы отдать мне этот кинжал в любое время, - прошептала я. - Почему сейчас?
Его губы изогнулись.
- Возможно, я хотел иметь оправдание прийти к тебе одной в спальню.
Это заставило меня немного рассмеяться и, несмотря на мои лучшие побуждения, и я переплела свои пальцы с его. Я не остановилась, глядя в его красивые голубые глаза... глаза, которые мне снились каждую ночь, даже если отвлечься от тревожных ночных кошмаров. Большинство из моих снов о Бишопе были очень хорошими.
Я соскользнула с постели, так чтобы мы стояли на коленях лицом к лицу. Я выпустила его руки, чтобы положить свои на его грудь, его кожа была теплой сквозь тонкую преграду его футболки. Мои мысли улетучивались с каждой секундой, которая проходила.
Опасно. Слишком опасно. Кассандра была права. Мне нужно поцеловать его. Именно поэтому он и пришел сюда. Все шутки в сторону, все подарки, и информацию, и ужасные дни убраны.
Он пришел сюда сегодня вечером за поцелуем. Таким образом, я могла удовлетворить его пагубную зависимость во мне... даже если это означало, что я могла взять остальную часть его души.
Руки Бишопа сжались на моей талии, и он притянул меня ближе к нему, настолько близко, что я чувствовала, как быстро бьется его пульс. Глаза его горели яркого голубым цветом. Я потерялась в этих глазах, когда скользнула пальцами по его подбородку, щекам, вискам и поднялась в его темные волосы, такие мягкие на ощупь.
Мои губы были всего лишь в шепоте от него...
Хлоп!
Ночью холодно, так холодно, я могу видеть свое дыхание. Моя рука дрожит, когда я держу факел.
- Я могу помочь, - настаиваю я, чувствуя себя бесполезным, просто стоять здесь
- Нет, ты стой там, - говорит Джеймс. - Ты не можешь видеть абсолютно ничего, во всяком случае.
- Иди к черту. - Я смотрю на него, но должен признать, что фигура моего брата знакома... размыта... только его золотые волосы узнаваемы для меня, освещенные как ореол от света факела. Тьма и свет... это то, как Кара называет нас. Полные противоположности.
Я никогда не признаю, что то, что доктор сказал мне вчера, поселило глубокий, дрожащий страх в меня... так, что я не мог сомкнуть глаз вчера вечером. Если я ослепну, то буду бесполезен всем, особенно самому себе.
Это не занимает у Джеймса много времени, чтобы найти тело. Это свежие могилы. В это время года, лучше всего добраться до них быстро или земля замерзнет и сделает это невозможным, чтобы перехватить что-нибудь до весенней оттепели.
Я бросаю факел в сторону и помогаю ему вытащить гроб из земли, не обращая внимания на его протесты. Это тяжелая работа, и с нас сходит по ведру пота к тому времени, когда мы заканчиваем. Я хватаю лом и собираюсь работать над крышкой. Женщина была богата, и настояла на том, чтобы ее похоронили с драгоценностями. Как глупо. "Не можете взять это с собой..." - так говорит Кара. "Но мы будем более чем рады принять это от вас".
- Черт. Посмотри на этот камень, - говорю я, косясь на величиной с куриное яйцо камень на ее ожерелье.
- Знаю. Она знала, как жить.
- И теперь она знает, как умирать. Документ говорит, что она подавилась какой-то едой на вечеринке. - Я очищаю от драгоценностей запястья, пальцы и шею, и бросаю их в мой мешок. - А как насчет тела?