— Юный лорд, — Олф сделал паузу, делая вид, что задумался, — сейчас пока во всех сотнях есть начальники. Но дня через три мы наберем еще одну.
— Я готов подождать, но не дольше, чем до начала похода, — сказал Юм твердо, как подобает наследнику Холма и воину, которому вскоре предстоит встретиться в открытом бою с грозным врагом.
— Но теперь ты не будешь торчать на всех военных советах, сотнику не положено! — Лорд повернулся и пошел на свое место.
— Но только через три дня! — весело крикнул ему вслед Юм. — Вот поступлю на службу, тогда и перестану торчать.
Но лорд уже сидел на своем стуле возле своей кружки с грогом и продолжал прерванный разговор, как будто ничего не произошло. Но он чувствовал, что седых волос у него после разговора с Юмом прибавилось больше, чем после охоты на белого вепря.
— Так вот, — продолжил он прерванный разговор, — когда мы дойдем до Холм-Итта и к нам присоединятся обещанные лордом Халлаком три сотни, число наших воинов станет не меньше семи тысяч. Такого войска Холмы не собирали со времен большой войны с лесными варварами. К тому же пока никакого ответа не дали из Холм-Гранта, и Служители Храма пока молчат, а вот от них-то и нужна помощь первым делом.
— Дружина Храма будет здесь, даже если Первый Святитель будет против. Герант его убедит или придет против его воли, — отозвался Элл. — Даже Донат и Торн, которые проводили меня сюда, решили не возвращаться назад, а попросили крова и стола в палатах ночной стражи.
Когда слуги убрали посуду и смели со стола крошки, в трапезную вошел герольд и прямо от дверей сообщил:
— Гонец из Холм-Гранта, Его Милости лорда Кардога смиренно дожидается за дверью, не смея зайти, пока Его Милость лорд Бранборг не закончит трапезу! — Герольд Тоом, прежде чем лорд назначил его герольдом, пару лет был придворным шутом и так до конца не расстался с прежними привычками. Сейчас он явно пародировал манеру изъясняться того гонца, который в тот момент «смиренно дожидался за дверью», причем специально делал это достаточно громко, чтобы гонец его слышал.
— Пусть войдет, — ответил лорд, — я уже покушал.
Герольд просунулся обратно в дверь, и никто не расслышал, сказал ли он что-нибудь гонцу, но, скорей всего, — ничего, а просто поманил его пальчиком. Когда гонец вошел, всем стало понятно, почему он вызвал столь пристальный интерес со стороны бывшего шута. На нем был ярко-красный кафтан, расшитый золотыми нитями, сплетавшимися в причудливые узоры, красные же сапоги были начищены до блеска и не выказывали никаких признаков дальней дороги, будто их хозяин переобулся тут же за дверью. Меч в золоченых ножнах висел не сбоку, как у нормальных людей, а свисал от пупа и болтался чуть ли не между ног, широко и гордо расставленных. Узкая бородка, прилепленная к подбородку, так же гордо задиралась вверх, а тоненькие усики — в стороны. Он резко кивнул, глядя только на лорда, и подбородок его вернулся в привычное приподнятое положение.
— Его Милость лорд Кардог моими устами выражает почтение владетелю Холм-Дола! — внятно, но визгливо выкрикнул посланец. — Его Милость прислали со мной ответ на ваше послание, доставленное нам на крыльях голубя. Могу ли я произнести ответ при всех, кто окружает сейчас лорда, или лорд прикажет удалиться лишним ушам?
— По-моему, он хочет, чтобы кому-то из ваших подданных отрезали уши, — шепнула лорду стоявшая за его спиной ведунья Сольвей.
— Говори здесь и при всех! — ответил лорд. — У моих людей нет лишних ушей.
Посланец с плохо скрываемым презрением окинул взглядом всех присутствующих и начал излагать:
— Его Милость лорд Кардог благодарит Лорда Бранборга за любезное предложение принять участие в военном походе против неведомого врага, угрожающего границам Холмов. Осознавая всю серьезность той опасности, против которой лорд Бранборг вознамерился обнажить свой меч, Его Милость лорд Кардог выражает ему полное сочувствие и готовность прийти на помощь. Его Милость лорд Кардог тоже готов обнажить свой разящий меч и вместе со всей многочисленной дружиной числом в две тысячи пеших воинов и девять сотен конных обрушиться на врага, если прочие лорды признают его неоспоримое право быть верховным вождем в этом походе и передадут в его подчинение свои войска. Если же лорд Бранборг и прочие лорды откажутся подчиниться Его Милости, то дружины Холм-Гранта будут воевать самостоятельно, сообразно интересам своего лорда.
На несколько мгновений наступила тишина. Казалось, даже мухи, нашедшие здесь последнее убежище от надвигающейся стужи, притихли, понимая всю ответственность момента…
— Лорд, может быть, вы растолкуете мне, что он хотел сказать… — спросил Элл Гордог, придвинувшись поближе к Бранборгу.
— Это не так трудно понять, — отозвался лорд. — Просто нам объявили войну.
Судя по всему, гонец был абсолютно глуп и сам не понимал, что кроется за его посланием, которое он зазубрил и передал слово в слово. Он стоял, по-прежнему задрав подбородок, и, как полагалось, терпеливо ждал ответа.
— Ответ будет дан позже, — обратился к нему лорд. — А пока не угодно ли посланнику Его Милости отобедать на кухне?
Гонец вздрогнул, как ужаленный, он, несомненно, носил титул эллора, и предложение разделить стол с челядью счел предельно оскорбительным. Он вновь оглядел всех, кто был в трапезной, ожидая хоть в ком-то найти сочувствие, но на него были направлены только суровые или насмешливые взгляды. А герольд Тоом подхватил его под локоток и услужливо предложил проводить его туда, где уже накрыт стол.
Когда дверь за ними закрылась, кто-то из сотников схватил оставленный слугами по недосмотру глиняный кувшин и швырнул его вслед уходящим. Кувшин ударился о створку двери, разбросав черепки в разные стороны и запятнав дубовые доски остатками красного, как кровь, вина.
— Сотник Бодрик! — рявкнул на него Олф. — Иди и сдай свою сотню Ингеру, а сам примешь обозную дюжину.
Бывший сотник молча поклонился и вышел из трапезной, где больше не имел права находиться.
— Ну, не оставлять же в тылу враждебные войска, — обратился Олф к лорду. — Сначала надо разобраться с Холм-Грантом, а уж потом только на север двигаться.
— Не с Холм-Грантом надо разбираться, а с Кардогом, — поправила его Сольвей. — Он либо сумасшедший, либо одержим. От безумия я могла бы попробовать его излечить, а вот от одержимости спасает только смерть или ритуал, который известен только Служителям Храма.
— Даже если лорд сошел с ума, не все же там безумцы! — вмешался в разговор Ион. — Не зря люди оттуда бегут, и ведь не только землепашцы и мастеровые, даже эллоры и те бегут. Вот Олф не даст соврать — вчера трое прибежали, эллор со своей леди и лирник с разбитой лирой. Сейчас у мастера Клёна в кузне сидит да лиру свою по щепочкам склеивает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});