моей спине, от ее прикосновения по моей коже пробежали теплые мурашки. — Я хочу быть с тобой.
— Я тоже хочу быть с тобой. Я убрал волосы со лба, которые выбились из пучка на ее макушке. — Но я не могу ничего обещать, Фрэнни. Я имел в виду то, что сказал — мне нечего тебе предложить.
— Это неправда, — сказала она с непреодолимым упрямством, наклонив подбородок.
— Ты говоришь это сейчас, но подожди. Моя жизнь — это полный хаос. Большинство дней я чувствую, что держусь на волоске.
— Тебе не нужно беспокоиться обо мне, Мак. Я не хочу быть еще одной обязанностью в твоей жизни. И мне не нужны обещания или ярлыки. Она вздохнула. — Я просто хочу чувствовать, что я что то значу для тебя.
Я улыбнулся ей. — Так и есть. Но мы должны быть осторожны. — Я не хочу, чтобы дети…
Внезапно я понял кое-что — мы не были осторожны сегодня вечером. Я запаниковал и снова отступил от нее. — О, черт, Фрэнни. Я даже не подумал. Я..
Она заставила меня замолчать закрыв мне рот одной рукой. — Не беспокойся. Я принимаю таблетки, и я очень, очень серьезно отношусь к их приему.
Я немного расслабился. — Хорошо. Хорошо. Это хорошо. Последнее, что мне сейчас было нужно, это еще один ребенок. Или вообще когда нибудь.
— Дай мне несколько минут, хорошо? — спросила она, поднимаясь на ноги. — Если захочешь выпить или что-нибудь еще, угощайся. У меня нет пива, но есть вино, виски, водка, текила….
Я поднял бровь. — Мне стоит беспокоиться о тебе?
Смеясь, она собрала свою одежду и направилась в свою комнату. — Нет. Я не большой любитель выпить, но время от времени мне нравится немного виски у камина. — Виски у камина- да. Я огляделся и заметила камин в дальнем конце комнаты. Схватив свою одежду, я надел нижнее белье, джинсы, рубашку и побрел на кухню.
К тому времени, когда Фрэнни вышла из своей спальни, одетая так же, как и раньше, но с распущенными по плечам волосами, я налил два стакана виски и разжег газовый камин, которому, на мой взгляд, не хватало романтики настоящего дерева, но он согревал комнату.
Она улыбнулась, устроившись на диване, подогнув под себя ноги. — Как мило.
Я взял ее стакан с маленького журнального столика и протянул ей. — Да. Гораздо приятнее, чем то, к чему я бы вернулся домой, в пустой дом.
Она сделала глоток виски. — Значит, девочки с твоей сестрой?
— Да. Джоди. У нее есть дочь на год старше Милли и сын, ровесник Фелисити. Они все очень хорошо ладят. Я бы хотел, чтобы они жили поближе.
— Я бы хотела, чтобы Сильвия тоже жила поближе. Я почти не знаю своих племянницу и племянника. Она грустно улыбнулась.
— Как Сильвия? Я давно с ней не разговаривал.
— Хорошо, я думаю. Я тоже не часто с ней разговариваю. Фрэнни снова выпила из своего стакана, затем уставилась в него. — Но я хотела бы это изменить. Я должна связаться с ней. Вы близки со своей сестрой?
Я кивнул. — Довольно близки. Мы оба заняты детьми и работой, но в детстве мы были очень близки. Она старше меня всего на семнадцать месяцев. И она замужем за отличным парнем. У них это выглядит легко.
Она подняла на меня глаза, выражение ее лица было любопытным. — Могу я спросить, что случилось с твоим браком, или это слишком личное?
Я выдохнул и опрокинул в себя еще немного виски. — Мой брак был трудным с самого начала. Карла забеременела Милли прямо перед моей отправкой, и мы быстро поженились перед моим отъездом. Мы знали друг друга всего несколько месяцев.
— Ты служил в морской пехоте, верно? — спросила она.
— Да.
— Что заставило тебя пойти в армию?
— В свои двадцать с небольшим я некоторое время был потерянным, не знал, чем хочу заниматься. Я бросил колледж, потому что был слишком незрел, чтобы справиться с ответственностью, а родители сказали мне, что не собираются больше платить за то, чтобы я слонялся вокруг. Я сделал еще один глоток. — Мне нужно было сжечь немного энергии, и я хотел выбраться отсюда. Однажды я решил, что быть морским пехотинцем — это круто. И вот так решил записаться.
— И ты был в Афганистане?
Я кивнул. — Дважды. И я был в Ираке. Так что в первые годы нашего брака, пока старшие две девочки были маленькими, меня часто не было дома. Это не помогло. Потом, когда я закончил службу, я хотел вернуться туда, где я вырос, а она хотела переехать в Джорджию, она родом оттуда. Она сказала, что согласится приехать сюда, если я соглашусь завести еще одного ребенка. Так что мы сделали и то, и другое.
Я сделал паузу, чтобы выпить. — Но не имело значения, где мы жили. Мы никогда не делали друг друга по-настоящему счастливыми. В конце концов, это привело к обидам.
— Обидам на что? Она сделала еще один маленький глоток.
— О Боже, да на все. Она обижалась на то, что я женился на ней из-за чувства долга, а не из-за чего-то другого. Она обижалась, что оставалась одна с детьми, пока я был на службе. Потом, когда я вернулся домой и с трудом адаптировался к гражданской жизни, она обижалась на меня за то, что я не вернулся быстрее. Кроме того, она снова чувствовала себя брошенной, потому что днем я работал, управляя хозяйственным магазином, а вечером ходил на занятия, чтобы закончить учебу.
Фрэнни медленно кивнула и сделала еще один глоток. — Как вы оказались в Кловерли? Это Сильвия устроила тебя на работу?
— Да. Я закончил учебу и искал работу получше, и однажды столкнулась с ней, когда она была дома. Она представила меня твоему отцу.
— А когда у тебя появилась хорошая работа, все стало лучше?
— Не совсем. Мы все время ссорились, а когда не ссорились, было много сердитого молчания.
— Должно быть, это было ужасно.
— Так и было. Я нахмурился. Я пытался сделать так, чтобы все получилось, я действительно пытался — особенно ради детей. Но ничего из того, что я делал или говорил, не считалось правильным, и я устал быть плохим парнем. В конце концов, я перестал пытаться, и она сбежала с другим.
— Мне жаль.
Я покачал головой. — Не стоит, не меня, во всяком случае. Не то чтобы у нас с Карлой была какая-то великая любовь. Но наши дети заслуживали лучшего. Я каждый день чувствую себя ужасно из-за того, что подвел их.