Читать интересную книгу Познакомлю со смертью - Ольга Баскова

Глава 36

Скворцов внимательно наблюдал за Ларисой на оперативке. Про вчерашнее свидание она рассказала кратко и лаконично, и он не решился спросить, что означал поцелуй на балконе. Константин обратил внимание на нехарактерную для Кулаковой черту: докладывая, она прятала глаза, упорно разглядывала какую-то точку в блокноте. Это означало: она что-то скрывает, о чем-то умалчивает. Однако, зная ее упрямый характер, Скворцов решил не касаться этой темы. На особенный доклад Ларисы обратили внимание все. Обычно она анализировала сказанное, обращалась с вопросами к коллегам. Сегодня ничего такого, просто констатация фактов: встретились там-то, поехали туда-то, приехали во столько-то. Никто не знал главного: Лариса молила Бога, чтобы ее ни о чем не спрашивали. Ей хотелось поскорее очутиться в стенах своего кабинета, остаться наедине со своими мыслями и мечтами. Она не замечала удивленных взглядов коллег, не понимала, что говорит, она вообще сегодня ничего не ощущала и вздохнула с облегчением, когда полковник объявил о конце оперативки. Девушка первая вышла из кабинета и направилась к себе. Включив электрический чайник, уселась в кресло, обхватила голову руками и погрузилась в свои мысли.

Чувство любви захлестнуло ее без спроса и желания, и надо было решить, что делать: идти к Кравченко и откровенно поведать обо всем или продолжать дальше ставшую нелегкой для нее игру? Пойти по первому пути было честнее, однако Лариса хотела убедиться в чувствах Олега и в том, что он не убийца.

Это убеждение крепло в ней с каждым днем. Звонок мобильного заставил ее вздрогнуть. Увидев на определителе его номер, она, задыхаясь от волнения, нажала на кнопку.

— Привет, любимая, — мягкий голос действовал как электричество. — Какие планы на вечер?

— Вот сижу и думаю, что ты мне предложишь, — ответила Лариса.

— У меня предложение — просто прогуляться по набережной, подышать свежим весенним воздухом. Есть возражения?

В приоткрывшейся двери оперативница заметила с недавних пор ненавистную физиономию Скворцова, который кивал ей, давая понять, что такое предложение всех устраивает.

— Хорошо, — сказала она Кочетову. — Давай уточним место и время.

Слушая Олега, она поражалась его умению выбирать вроде бы простые места для свиданий. Однако в них он всегда видел нечто романтическое, делавшее встречи с ним непохожими ни на какие другие. Так было и сейчас. Олег говорил про какой-то старый парк с двумя скамеечками почти у самой воды и удивлялся, почему там всегда мало народа.

— Сядешь на скамейку — просто дух захватывает: такая красота вокруг! — рассказывал он. — И буквально в десяти шагах — летнее кафе, где уже принимают посетителей. Тебе должно понравиться. Впрочем, увидишь и оценишь сама. До встречи.

Лариса отключила телефон и недовольно уставилась на зашедшего в ее кабинет Скворцова. Константин галантно поклонился и спросил, не замечая выражения ее лица:

— Куда прикажете сегодня поскакать вашему верному оруженосцу?

— Хочешь откровенно? — вырвалось у Ларисы. — Я хочу, чтобы оруженосец катился ко всем чертям.

Недоумению оперативника не было предела.

— Значит, дама уже не боится? — он определенно не понимал, что шутить ей сейчас хочется меньше всего. Девушка попыталась подавить раздражение: в конце концов, он не виноват, это приказ начальства, на котором она, кстати, совсем недавно настаивала. Поэтому попыталась ответить ему как можно более миролюбиво:

— Отдыхай, Костик. Сегодня мне ничего не грозит. Ни о предложении руки и сердца, ни о деньгах еще и разговору не было.

— Я бы с радостью, — вздохнул Константин, — однако шеф может возражать. Пойду посоветуюсь с ним.

— Шли бы вы все подальше, — сказала Лариса, когда за Скворцовым захлопнулась дверь.

* * *

Константин не пошел прямиком к полковнику. Он заглянул к Киселеву и объяснил, что ему не нравится поведение и настроение Кулаковой.

— Понимаешь, — втолковывал он ему, — если бы это была не наша Лариска, я бы голову дал на отсечение: девушка влюбилась. Но Кулакова с ее аналитическим умом… в Кочетова, которого, кстати, она первая назвала убийцей.

Павел вздохнул:

— Как в нашей работе надо все предвидеть! — ответил он. — Ведь никто из нас никогда не задумывался, что как менты мы на втором месте, а на первом — как мужики и бабы с обычными проблемами, которые есть у каждого.

— Верно, — согласился коллега и рассказал о вчерашнем страстном поцелуе на балконе.

— Это была не игра, — подытожил он. — У них самая настоящая любовь. Не знаешь, что и думать. Надеюсь, Лариска иногда думает головой.

— У Кулаковой настоящая любовь, — поправил приятеля Павел. — Кочетов не способен на такие чувства. К сожалению, он еще себя покажет. Мое мнение: Кравченко пока ничего не говорить, с Лариски глаз не спускать, только пусть она об этом не знает. Пойди к ней и скажи, мол, полковник разрешил сегодня снять слежку.

— Может, он действительно не убийца? — пожал плечами Константин. — Может, поискать еще?

— Ты сам-то в это веришь? — усмехнулся коллега.

* * *

Сообщение Константина о том, что сегодня она свободна от посторонних глаз, обрадовало бы Ларису, если бы не звонок Сергея, также предложившего встретиться. Слушая своего жениха, она укреплялась в решении расстаться с ним: невзрачный очкарик не шел ни в какое сравнение с Олегом, и дело касалось не только внешности. На данный момент Лариса еще не была готова к решающему объяснению, поэтому предложила отложить встречу из-за накопившихся у нее на работе дел.

— Но я очень хочу тебя увидеть, — настаивал Сергей. — Соскучился, ты не представляешь как. Может быть, мне зайти вечером к тебе?

Кулакову стала раздражать его настойчивость.

— Если тебе меня не жалко, — жестко сказала она, — можешь прийти прямо сейчас и сидеть в моем кабинете сколько угодно. Правда, ты посидишь, полюбуешься на меня и побежишь спать, а мне придется здесь ночевать, и все из-за того, что ты просто соскучился и не хочешь подождать до завтра.

— Ладно, не сердись, — вздохнул Сергей, объясняя настроение любимой женщины авралом в работе. — Я готов ждать, сколько ты скажешь.

— Вот и ладушки, — ответила Лариса и бросила трубку, не попрощавшись. Такой конец разговора ее не пугал: в ближайшие дни она планировала расставание. По ее мнению, такой шаг был даже честным. Нравится ли она Олегу настолько, чтобы он связал с ней жизнь, — это еще неизвестно, однако встречаться с двумя и обманывать каждого — свыше ее сил. Сергею придется уйти из ее жизни. На минуту ей стало жалко верного очкарика, бегавшего за ней на протяжении двух лет, но она подавила в себе это чувство: — Я борюсь за свое счастье, — громко произнесла Лариса. Выводы о Кочетове, которые она еще недавно разделяла с коллегами, испарились как дым.

* * *

— Странный субъект этот Кочетов, — задумчиво произнес Павел, слыша удаляющийся стук Ларисиных каблуков. — Либо очень хитрый, либо просто ненормальный. Человек убил пять женщин и не думает скрываться, мало того, словно играет с милицией в кошки-мышки: смотрите, вот он я, живу у матери по такому-то адресу, с будущими жертвами расхаживаю по городу и посещаю рестораны, разъезжаю на дорогом автомобиле, заметьте, не краденом, а своем собственном — номер-то зарегистрирован в ГАИ. Так и слышу его ехидный голос: «Давайте, берите меня, если сможете!»

— Лариску жалко, — вздохнул Константин. — Наломает она еще дров. — Он подошел к окну и выглянул на улицу. — Мадемуазель вышла из здания. Потопал я, Паша. Ты прав, эту девушку без присмотра оставлять нельзя.

Как только за приятелем закрылась дверь, Павел сложил документы аккуратной стопочкой и тоже вышел. На проходной он заказал такси, не заставившее себя долго ждать, уселся на заднее сиденье и назвал шоферу адрес места работы бывшей жены.

Глава 37

Настя вышла из института, погруженная в свои мысли. Она не замечала ни зеленых листьев на деревьях, ни того особенного весеннего воздуха, для которого писатели подобрали глагол «пьянит». Ссутулившись и опустив глаза, она медленно направлялась к остановке. Павел сотни раз наблюдал эту картину, но сегодня у него больно кольнуло в сердце.

— Настя! — он вышел из-за клена, до сегодняшнего дня служившего ему убежищем и наблюдательным пунктом. — Настя, подожди, постой!

Он видел, как женщина вздрогнула, словно не веря своим ушам, и повернулась на его голос.