Не Тёмный, а прямо белый и пушистый лапочка.
Вот только я по своему опыту знаю, что белых и пушистых лапочек среди Тёмных не бывает.
Двери наших номеров, разделённые широким коридором, располагаются друг напротив друга. Я прощаюсь с Хоросом, правда, ненадолго. Бегло осматриваю номер, просторный и светлый, в котором изящную мебель дополняет пушистое ковровое покрытие и развешенные на стенах чёрно-белые абстрактные картины.
Закончив с осмотром, упаковываюсь в комбинезон и куртку, наношу на лицо толстый слой солнцезащитного крема, хватаю шапку с очками, влагонепроницаемые перчатки, и, скользнув взглядом по зеркалу, выхожу из номера. Выхожу одновременно с Ксанором, который тоже уже успел переодеться, и сейчас очень похож на профессионального спортсмена.
Высокий, подтянутый, широкоплечий. А ещё заботливый, внимательный, красивый. В общем, мечта, а не мужчина.
Вот только я так и не смогла заставить себя о нём мечтать.
— Теперь я тебя точно не потеряю, — улыбаюсь своему как бы жениху и слышу за спиной щелчок захлопнувшейся двери.
— А у тебя разве были на этот счёт сомнения, малыш? — Руки Тёмного ложатся мне на бёдра.
— Я не про это, — смутившись, опускаю взгляд. — А про твою ярко-красную куртку. Не заметить тебя в ней будет сложно.
И мне рядом с таким мужчиной будет непросто остаться незамеченной.
— Зато ты имеешь все шансы потеряться, Ленни. Вся белая, ни одного яркого пятнышка. — Меня легонько целуют в самый кончик носа, но потом, к счастью, отпускают на волю. Ну то есть позволяют самой идти по коридору, а не ведут, держа за руку, как если бы мы были парой.
Хоть, по большому счёту, мы ведь всё ещё и являемся парой. По крайней мере, в глазах окружающих. Помолвку никто не отменял, прилетели мы сюда вместе, так что…
Успокаивало одно, Ксанор дал слово, что, если ничего не получится, мы разойдёмся, и я очень надеюсь, что он его сдержит.
— Ну как это ни одного? — возмущаюсь шутливо и трясу перед лицом высшего своей ярко-оранжевой шапкой. — Чем тебе не яркое пятнышко?
— Милый помпончик, — улыбается в ответ Хорос.
Лыжи мы арендуем там же, в Ла-Реулья, после чего загружаемся в аэрокар и летим на красную трассу. Я пыталась убедить Тёмного, что катаюсь вполне неплохо и даже лучше, чем неплохо, а значит, запросто смогу «одолеть» и чёрную, но он ничего не захотел слушать.
— Начнём с красной, а там посмотрим.
— Ну я ведь не маленький ребёнок!
— Нет, но я отвечаю за твою безопасность. Если с тобой что-нибудь случится, мне голову открутят.
— Кто открутит? — вопросительно смотрю на Ксанора.
А он продолжает смотреть на аэротрассу, не сводя с неё взгляда.
— В первую очередь твоя няня. Или тот же Хайме… Ты говорила, вы помирились?
Мы как-то незаметно переключаемся на Лосано, а потом на моё окружение в целом. Я признаюсь, что в Кадрисе у меня так и не появилось близких подруг. Вернее, есть одна — Дина. И вот ещё Хайме. Ну и ещё парочка, можно сказать, приятельниц, с которыми я раньше время от времени встречалась.
Разговор о друзьях напоминает мне о друге Ксана, теперь уже явно бывшем. Главное, чтобы выжившем.
— Так и не расскажешь, что стало с Мединой?
Хорос пожимает плечами:
— Да не о чем тут рассказывать. Я попугал его немного. Ну ладно, может, не немного. Слегка увлёкся… Что здесь такого?
— И чем закончилось это твоё «слегка увлёкся»? — спрашиваю осторожно. — Ты сделал… ему больно?
— Опять же, если и сделал, то не сильно. Ничего серьёзного, — поймав мой взгляд, с усмешкой заверяет высший, а потом так же беззаботно добавляет: — Ничего такого, с чем не могла бы справиться регенерационная капсула.
Так регенерационные капсулы, бывает, и конечности наращивают! Успокоил, называется…
Усмешка слетает с его лица, и он спрашивает, серьёзно и даже как-то напряжённо:
— Память вернулась? — При этом его пальцы с силой сжимаются вокруг руля, и мне даже кажется, что тот вот-вот не выдержит: разломается надвое или пылью осыплется на колени высшего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пару недель назад, — киваю я, а потом вздыхаю: — Не самые приятные оказались воспоминания, но бывало и хуже.
— Хуже? — Хорос хмурится.
— Я хотела сказать, могло быть и хуже, — спешу поправиться, ругая себя за неосторожные слова. — Но, к счастью, вы вовремя появились и спасли меня.
Благо эта щекотливая тема сворачивается сама собой, когда мы подлетаем к парковке возле большого двухэтажного ресторана. Здесь же находится подъёмник на красную трассу. Людей действительно много. Даже представить страшно, что здесь будет твориться в разгар сезона.
— Выпьем брула? — предлагает Тёмный, бросая взгляд на здание ресторана.
— Лучше сначала пару раз спустимся, — в нетерпении отвечаю я.
Мне действительно не терпится подняться. Когда-то я обожала кататься на лыжах, и сейчас мне безумно хочется снова испытать все те ощущения, что рождает внутри стремительный спуск с крутой вершины. Радость, восторг, кайф и адреналин.
Ксанор как будто знал, куда стоит меня отвезти.
— Тогда лыжи в руки и вперёд. — Тёмный надевает очки, берёт свои и мои лыжи и направляется к подъёмнику.
Я иду за ним, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух, наслаждаясь красивейшей природой. Тёмные сосны на светлом фоне, небесная лазурь, растянувшаяся над линией горизонта. Под ногами поскрипывает снег, отражая солнечные лучи, отчего я даже в очках щурюсь. И считаю минуты, когда окажусь наверху.
А поднявшись на вершину горы, сразу же, едва успев надеть лыжи, срываюсь с неё, впервые за долгое время снова ощущая себя беззаботной и счастливой.
Такой, какой я была до смерти родителей. До знакомства с Валаром и появления в моей жизни Литы.
В отель мы возвращаемся в полуживом состоянии. По крайней мере, я так точно еле ноги переставляю. Ксанор ещё ничего, выглядит более-менее бодро после нескольких часов на лыжах, а потом ещё парочки на сноуборде, а у меня всё тело страшно ломит.
— Голодная? — заботливо спрашивает Хорос.
— Разве покойники чувствуют голод? — Я со стоном выбираюсь из аэрокара и тут же начинаю искать взглядом какую-нибудь скамейку, ступеньку или хотя бы что-то, на что я могла бы опуститься.
Увы, ничего подходящего поблизости не просматривается. Разве что в сугроб рухнуть, ведь он такой мягкий, пушистый, манящий, а моему телу сейчас просто жизненно необходимо что-нибудь мягкое и пушистое.
— Тебя понести, малыш? — интересуется Тёмный.
Причём спрашивает на полном серьёзе, и я спешу его заверить, что я в норме, в форме и вообще в состоянии сама доползти до лифта.
Не хватало ещё заявиться в отель на руках у высшего. Пусть здесь нет журналистов, зато какому-нибудь ретивому постояльцу никто не помешать снять интригующее видео, а потом закинуть его в сеть.
— Потерпишь до ужина или сейчас перекусим? — Ксанор явно не собирается выпадать из образа идеального мужчины.
— Лучше я просто в номере полежу, — отвечаю и болезненно морщусь, чувствуя, как острая боль простреливает поясницу.
И вот чем, скажите пожалуйста, я думала, когда давала себе такие нагрузки? Сто лет спортом не занималась и сразу бросилась показывать чудеса на виражах. Чует моё сердце, завтра не будет никаких катаний. Да я банально с кровати не смогу подняться!
— Нет, в номере ты точно лежать не будешь, — категорически заявляет Тёмный. И пока я ищу в себе силы удивиться, он с искушающими нотками в голосе добавляет: — Сейчас отправишься в спа и через пару часов будешь как новенькая.
— Очень в этом сомневаюсь, — скептически хмыкаю я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот увидишь, Лен, — загадочно улыбается высший. — Здешние массажисты творят чудеса.
Вместо того чтобы позволить мне завалиться на кровать до завтрашнего утра, Ксанор поднимается со мной на восьмой этаж, на котором расположен спа-центр Ла-Реулья, и вручает меня, как подарок, его улыбающейся сотруднице.