Приводилась в порядок и боевая техника, восстанавливались поврежденные в боях самолеты. К концу ноября, после того как заменили двигатели на двух И-16, все наличные машины эскадрильи оказались в строю. А далось это далеко не просто. Вспоминается, как однажды ночью я и комиссар Г. И. Пятницкий прошлись по стоянкам самолетов. Дул пронизывающий до костей, холодный ветер, свинцовые тучи неслись над самой землей, неподалеку с гулом бились о скалистый берег многометровые волны штормящего моря.
Во многих капонирах (как тогда называли углубленные в грунт и обнесенные подковообразными земляными валами самолетные стоянки) мелькали огоньки карманных фонариков. Без перекуров, голыми руками, на которых давно загрубела кожа, продрогшие техники, авиаспециалисты работали, словно бы не зная устали. Каждый из них понимал, что драгоценные, по пальцам считанные самолеты надо как можно быстрее ввести в боевой строй. Понимали и делали свое ратное дело без нареканий и поблажек себе...
В первых числах декабря меня вызвал командир полка подполковник К. И. Юмашев и сказал:
- По моему предложению, утвержденному командующим ВВС, необходимо на двух И-16 установить аэро-фотосъемочный аппарат "АФАИ-3" для фотографирования объектов противника. Подберите четыре-пять лучших летчиков, организуйте обучение их пользованию аппаратурой, методам аэрофотосъемки и подготовьте к вылетам на разведку до 6 декабря.
- Срок слишком жесткий, - усомнился было я. - Дело-то ведь для нас совершенно новое.
- На войне специального времени по нашим заявкам противник не выделит, парировал командир полка. - Здесь кто быстрее отреагирует на изменения обстановки, тот и победит. А что касается новизны, то ведь когда было нужно, научились вы и ваши подчиненные действовать по наземным целям, как заправские штурмовики. Так что начните с выявления людей, знакомых с аэрофотоаппаратурой, у себя, а я узнаю, нет ли таких специалистов в других эскадрильях, в мастерских.
С Пятницким мы наметили для подготовки к аэрофоторазведке Николая Сикова, Алексея Колесникова, Владимира Клюкова, Александра Кособьянца и Михаила Урядникова. Испытанием первой установки в воздухе и обучением пилотов фотографированию занялся высокообразованный офицер капитан Г. И. Матвеев. Окончив Высшее военно-морское училище, незадолго до войны он переучился на авиационного штурмана, а затем стал и летчиком. Капитан с энтузиазмом взялся за порученное ему дело. Испытание "АФАИ-3" и обучение летчиков воздушному фотографированию развернулось и завершилось за какие-то несколько дней, и тут же, без раскачки, началась боевая работа разведчиков нашей эскадрильи. Причем началась довольно успешно.
Разведка велась на переднем крае и в тактической глубине обороны противника на удалении до 5 - 7 километров от линии боевого соприкосновения войск. И каждый раз надо было днем пролететь строго по прямой на высоте не более 200 метров и на постоянной скорости 3 - 5 километров над вражескими позициями и произвести серию снимков. А ведь тактическая глубина - это сплошное море огня, где по незащищенному броней самолету стреляют не только из пулеметов и автоматов, но, кажется, даже из пистолетов.
Если бы не знать издавна сложившегося характера советских летчиков, их гордости своей крылатой профессией, славными боевыми традициями, можно было бы только удивляться тому, с каким повседневным героизмом выполняли они эти смертельно опасные задания. Взять хотя бы лейтенанта Николая Сикова. Сколько раз он в том же декабре вылетал на разведку, сколько важных для командования сведений получено после дешифрирования привезенных им снимков. Но далеко не все знали: не было случая, чтобы прилетал без пробоин в самолете. Часто бывало и так: один самолет с "АФАИ-3" находился в готовности к выполнению боевого задания, а другой в это время ремонтировался после посадки.
Фоторазведчика обычно сопровождала пара И-16 с задачей не допустить атак истребителей противника. А в зонах сильного зенитного огня иногда действовали два - четыре "ишачка", которые эрэсами и пулеметным огнем подавляли зенитные точки.
Вот как сам Сиков делился опытом на страницах многотиражки "Атака": "При фотографировании нельзя маневрировать даже тогда, когда самолет получает пробоины. Если появляются истребители противника, съемку следует продолжать, пока они не займут положение для атаки. Только после этого можно вступить в бой или скрыться в облачности".
Однажды лейтенант Алексей Колесников, имевший уже 52 боевых вылета, направился на фоторазведку в сопровождении младшего лейтенанта Николая Николаева. Удачно прошли последний маршрут съемки, Колесников начал разворот в сторону аэродрома... И вдруг раздался треск в кабине, посыпались стекла с приборной доски, пронзенная острой болью, безжизненно повисла правая рука пилота - вражеская пулеметная очередь пришлась точно по кабине. Превозмогая нарастающую боль, перехватив ручку управления в левую руку, Алексей сумел-таки довести самолет до аэродрома Куликово Поле и приземлить его на полосу. Однако после посадки вылезти из кабины уже не смог - от потери крови его покинули силы.
Сделали Колесникову операцию, извлекли из кости чуть выше локтя застрявшую там пулю. Время залечило рану, но даже сейчас, когда однополчане приезжают в Севастополь и встречаются с ним, он здоровается левой рукой - правая навсегда потеряла подвижность.
Разведка, разведка и еще раз разведка! Причем не только с фотографированием, но и визуальная. Ее результаты нужны были командованию как воздух. Так "свалилась на плечи" моей эскадрильи еще одна очень важная и ответственная задача.
В десятых числах декабря командир звена лейтенант Василий Бородин и его ведомый сержант Филипп Герасимов вылетали на разведку района села Байдары, где, по данным, полученным штабом 1-го сектора обороны, отмечалось скопление войск и техники противника.
Вернувшись с задания, летчики доложили, что при наблюдении с высоты 1500 метров в указанном районе противник ими не обнаружен, встреч с его истребителями не произошло и зенитная артиллерия безмолвствовала.
- Неужели ошиблась наша наземная разведка? - задал вопрос командир полка К. И. Юмашев.
- Не исключено, - отозвался я. - Тем более что летали опытные пилоты.
Константин Иосифович - думающий командир: перед тем как принять решение, все проанализирует, взвесит. И на этот раз продолжал рассуждать:
- А не обманывает ли нас противник? Ведь он хорошо знает, что если обнаружит себя, скажем, зенитным огнем, то немедленно появятся наши штурмовики и разнесут прикрываемые объекты. Не повторить ли разведку, но теперь с малой высоты?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});