Ноябрь, и особенно его вторая половина, был в Крыму холодным. Утром сильные заморозки, местами лег даже снег. Помнится пасмурный день 23 ноября. Один из опытнейших летчиков 63-й авиабригады майор А. Г. Совин, вылетев на ДБ-3ф с аэродрома на Кубани, прорвался к аэродрому Сарабуз и обнаружил на нем до 60 немецких бомбардировщиков и истребителей. Все они стояли в беспорядке и большая часть вне укрытий.
Поздним вечером я отправился отдыхать на постоянную "квартиру" в маяке. Едва снял с себя обмундирование и начал готовить постель, как дверь с шумом открылась и в ее проеме показался встревоженный адъютант эскадрильи Дмитрий Яковлевич Лихацкий.
- Товарищ командир, вас срочно вызывает на КП командующий ВВС. "Карета" у подъезда.
"Каретой" мы называли знаменитую полуторку ГАЗ-АА, на которой перевозили летно-технический состав, баллоны со сжатым воздухом, запасные части... До предела изношенная машина была единственной в эскадрилье и очень нас выручала.
"Видно, что-то серьезное стряслось, - подумал я.- Ведь знают, что у нас уже отбой".
Машина с выключенными фарами, хотя их яркость можно было сравнить лишь с зажженной керосиновой лампой, тронулась в полуторакилометровый путь. Вот и КП. В темноте спустился по лестнице под толщу бетона и оказался в большой комнате. Здесь уже было 7 - 8 человек. Лица у всех сосредоточенные, некоторые курили, о чем-то переговаривались вполголоса.
- Проходите, садитесь, Константин Дмитриевич, - с улыбкой встретил меня генерал Н. А. Остряков. - Теперь, когда все в сборе, можно начинать.
Меня, честно говоря, несколько смутило обращение: сколько раз я встречался с Николаем Алексеевичем, но по имени и отчеству он назвал меня впервые.
Перед командующим лежала на столе большая карта, а на стене висела простенькая схема с изображением какого-то аэродрома.
Генерал-майор авиации Остряков сообщил об обнаруженных на аэродроме Сарабуз самолетах.
- Здесь собрались все ведущие групп, которых мы с Юмашевым отобрали для выполнения ответственного задания. Удар по аэродрому надо нанести безотлагательно и внезапно для врага.
И хотя речь шла далеко не о каких-то бытовых делах, голос Острякова звучал, как всегда, мягко.
- Поэтому приказываю, - продолжил он, - взлет осуществить в предрассветных сумерках с включенными аэронавигационными огнями и, не делая кругов над аэродромом, выходить прямо на маршрут. "Илы", возглавляемые капитаном Губрием, следуют морем на высоте 50 метров и на удалении 20 - 30 километров от берега, занятого противником. Немного сзади и выше следуют И-шестнадцатые Денисова. Их задача - прикрыть на Маршруте "ильюшиных" и вслед за ними атаковать самолеты противника на земле. Звено Пе-2 капитана Пешкова вместе с группой прикрытия капитана Яковлева взлетает последним, а удар наносит на две-три минуты раньше "илов", после чего отходит к горам и возвращается самостоятельно. Наконец, группа "мигов" остается над целью до конца налета и возвращается на базу последней - за "илами" и И-шестнадцатыми. Есть вопросы?
- У меня, товарищ генерал, - поднялся со стула командир эскадрильи капитан Ю. К. Пешков. - Аэродром Херсонес летный состав эскадрильи, как и два экипажа, прилетевшие с нами с Кавказа, освоили - пилоты-то у нас отличные. Но полоса все же коротковата - при полной бомбовой нагрузке даже при взлете днем "ил" отрывается на самой границе аэродрома. А ведь в темноте на "пешке" взлетать сложнее. Прошу разрешения снизить бомбовую нагрузку на 20 - 30 процентов.
Заметив, что при старте ранним утром, когда температура воздуха значительно ниже дневной, взлетная дистанция намного сокращается, командующий все же предложил Пешкову просчитать различные варианты загрузки самолетов при действиях с конкретного аэродрома Херсонес и доложить ему для принятия решения. После этого генерал детализировал порядок взлета, построения групп, поворотные пункты, высоты и направления заходов на цель... Он говорил обо всем этом так подробно и увлеченно, словно сам собирался возглавить боевой порядок. Впрочем, не сомневаюсь: разреши ему это Военный совет Черноморского флота - и он, не задумываясь, занял бы место в кабине самолета...
Скрипучая "карета" доставила меня на маяк только к полуночи. Как я и подозревал, руководящий состав эскадрильи бодрствовал, ожидая моего возвращения с информацией о причинах срочного вызова в неурочный час. После того как я пересказал суть поставленной задачи, мы вместе определили, кто войдет в состав шестерки. Что же касается изучения назначенными пилотами задания и окончательной подготовки самолетов к вылету, то решили среди ночи людей не тревожить, дать им возможность получше отдохнуть, а поднять их за час-полтора до вылета...
Группа в воздухе. Не долетая до города Саки 6 - 8 километров, когда уже совсем рассвело, сделали разворот вправо, а в районе Новых Лез "илы" взяли несколько левее, чтобы внезапно атаковать аэродром с севера. Наша шестерка И-16 шла прямо на цель с запада, а Пе-2 с юго-запада. Таким образом, осуществлялся замысел командующего о скоротечности и внезапности удара. Можно было рассчитывать на то, что, когда противник спохватится и задействует свои зенитные средства, их огонь будет, во всяком случае вначале, рассредоточенным, беспорядочным.
Так и вышло. Полет группы пришелся через позицию одной из зенитных батарей орудий среднего калибра. Летчики видели, как бежали к орудиям расчеты. Но, атакованная эрэсами с ведущей пары, батарея была подавлена.
Вот и аэродром. На нем рвались бомбы, сброшенные пикирующими бомбардировщиками Пе-2. И-шестнадцатые, летая по кругу попарно, на высоте 300 - 400 метров, блокировали аэродром, не давая "мессерам" взлететь. Уже горит у взлетной полосы пытавшийся вырулить на нее Ме-109; после атаки Георгия Матвеева вспыхнул транспортник Ю-52, а Василий Семенов поджег Ю-87.
Тут, сделав на подходе к аэродрому горку, перешли в пологое пикирование Ил-2. Они сбросили бомбы, а на втором заходе выпустили реактивные снаряды и открыли пушечно-пулеметный огонь. Горели внизу склады, полыхали самолеты, а "ишачки" с "ильюшиными" уже легли на обратный курс. Они свое задание выполнили.
А тем временем группа прикрытия еще вела воздушный бой с "мессершмиттами", взлетевшими с соседнего аэродрома. Вот один "худой" рухнул на землю, за ним второй - это дело рук Ивана Яковлева и Максима Поливанова...
Из 23 вылетавших на задание самолетов произвели посадку 22, один МиГ-3 был сбит. Сильные повреждения получил Пе-2, пилотируемый капитаном Ю. К. Пешковым: прямо в середину его фюзеляжа угодил зенитный снаряд. При этом погиб стрелок-радист А. Г. Арутюнов.
Дешифрирование аэрофотоснимков, доставленных самолетом-разведчиком, показало, что на аэродроме Сарабуз было сожжено 16 вражеских самолетов и еще два сбиты в воздушном бою. Немало вражеских машин получили повреждения. Была выведена из строя взлетно-посадочная полоса, немалые потери понес противник в живой силе и аэродромной технике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});