— Если у тебя нет личного дискомфорта с ней, то нигде. — Твёрдо кивнула женщина. — Что до репутации, то я погорячилась: отмывали и не таких. Если она не будет делать ошибок с этого момента, то никто через год и не вспомнит ни о чём.
— А хоть бы и вспомнил, — легко отмахнулся сын. — Кто сам без греха, как говорится, пусть первый бросит в меня камень.
Женщина укоризненно посмотрела на ребёнка, но не стала ничего говорить вслух.
Решение хорошее. А эмоции — это лишь эмоции. В серьёзных вопросах им места нет.
_________
Анна билась в руках этих двух идиотов, как рыба, пойманная в сеть. К сожалению, использовать искру для защиты в самом начале ей и в голову не пришло: ну кто мог подумать, что эта Исфахани — совсем больная на голову идиотка?
А сейчас уже было банально поздно.
Когда Саяра прислала ей полчаса назад сообщение и позвала поговорить на первый этаж общего блока, возле оранжереи, Анна без задних мыслей пошла: ну мало ли, что может понадобиться соседке по общежитию? Особенно в свете её последнего примыкания к Штавдакерам в крайне неожиданной роли.
А возле оранжереи Анна была мгновенно оглушена инфразвуком (узнавались почерк и искра Саяры). Сразу после этого, её мгновенно подхватили под руки эти двое придурков, друзья истерички-Виктора (уже покойного).
И вот теперь, в мужском туалете, с неё срывают последние остатки одежды под ухмылкой Исфахани, снимающей всё на камеру.
— Вы все трупы! Вы сядете! — Анна заливалась слезами, но в ужасном шоке даже тени решения не находилось.
— Ты что-то путаешь, милочка, — весело ответила Саяра, явно получающая удовольствие от происходящего.
Больная сука!
— Имеет место мелкое хулиганство. С тобой никто ничего делать не будет, идиотов нет… хотя и хотелось бы, — Саяра плотоядно облизала губы. — Но ты права. Уголовные статьи нам ни к чему. Просто несколько снимков, в интимной обстановке, плюс видео. На котором ты так замечательно упираешься. А потом, зрители сами домыслят всё то, чего мы сейчас с тобой делать не будем.
— Какие-же вы твари! — Анна бессильно обвисла на руках двух достаточно здоровых парней.
А ведь и правда. Уголовного преступления нет. А что до прочего — то чистое хулиганство. Будучи ребёнком одной из ветвей семьи Хаас, юристов в двадцатом поколении, она автоматически просчитала ситуацию. Порванная одежда и два синяка на руках — максимум штраф. И то, если давать делу ход.
А вот фото и видео, где она голая перед обнажёнными хренами этих козлов…
— Зачем тебе это?! — из последних сил, стыдливо прикрываясь руками (получалось плохо), Хаас пыталась воззвать к разуму Исфахани. — Ты же понимаешь, что после такого ты — мой враг навсегда?!
— Знаешь, да. Понимаю. — Абсолютно серьёзно ответила Саяра, обходя Анну по кругу и продолжая снимать видео. — Во-первых, мне настало время обзавестись настоящими врагами из кланов. Ты на эту роль вполне подходишь. На а во вторых — меньше надо было болтать языком обо мне и матери в своё время в чатах, — дальше Исфахани грязно выругалась и кивнула ближнему парню. — Давай, поднеси ей к носу…
Дверь туалета хлопнула и в проходе возник донельзя удивлённый новенький соискатель. Тот самый, которого никто не помнил по имени, но уже многие знали заочно и в лицо (по записям с полигона и из других мест Корпуса).
Анна ещё больше сжалась в комок, старательно закрываясь руками. Этот был вообще не клановым. Боже, что же делать…
— Какого хуя? — вошедший новенький справился с удивлением буквально за четверть секунды.
Задерживать на Анне взгляда он, кстати, тоже не стал, машинально отметила она про себя.
В следующий момент в воздухе коротко сверкнула белым росчерком тыльная сторона его ладони и Исфахани, сломавшись в коленях, изо всех сил приложилась затылком о ближайший писуар.
— Старый долг, — ни к кому не обращаясь, произнёс новичок.
«Эти бы меня в итоге всерьёз не тронули», — галопом понеслись мысли в голове Анны, — «А от него чего угодно можно ожидать!». Кажется, ситуация на глазах становилась ещё хуже.
— Эй, полегче! — взвился в воздух одних из друзей Виктора. — Девке бы ничего не сделали!
Анна сходу даже не нашла, что ответить. Тягучий комок застрял в горле и перехватил дыхание: вроде, и надежда есть, и страх липкой паутиной опутал, даже дышать мешает.
— А при чём тут она? — новенький уже сделал шаг вперёд и коротко ударил говорившего по корпусу.
Одарённый воды, третий ранг, повалился на пол вслед за Саярой.
«Как это возможно?» — подумала Анна про себя, а вслух выпалила, мстительно указывая на третьего и чуть воспрянув духом:
— Он воздух. Тебе ничего не сделает, вспомогательная функция!
— Зато я ему сейчас сделаю, — пообещал новенький, подступая к последнему стоящему на ногах.
— Эй, у меня с тобой вообще ничего не было! — воздух сделал шаг назад, выбрасывая вперёд ногу.
Новенький коротко подпрыгнул на месте и ударил левой пяткой в бедро бьющей ноги противника. Когда тот резко вскрикнул и просел на повреждённую ногу, Алекс (его Алексом звать!) снова подпрыгнул. Но в этот раз уже всадил колено снизу в челюсть высокому блондину.
— У меня рука до сих пор болит, — хмуро пояснил он, нагибаясь и поднимая с пола вещи Анны.
Не глядя на неё, он протянул ей ворох спутанной одежды:
— Одевайся быстрее. Сейчас третий курс сюда из того крыла пойдёт.
— Спасибо, — нехотя буркнула Анна, стараясь взять себя в руки. — Можешь подержать двери с той стороны? Мне минуты две надо.
Когда ровно через полторы минуты она выходила из мужского туалета, к её счастью, кроме Алекса никого в коридоре не было. Вот был бы номер, если б третий курс увидел её выходящей из мужского сортира и на ходу одевающейся. Впрочем, видео эти козлы уже всё равно слили…
— Спасибо, — поблагодарила она уже спокойнее. — Как оказалось, они бы мне ничего не сделали в итоге. Но всё равно спасибо. Я Анна Хаас. Ты же Алекс?
— Алекс. А что до «тебе ничего не грозило», то вообще-то Inama al amalu bil niyatii. Свои обесценивания прибереги для других, — ершисто проворчал соискатель. — Для тех, кто этого не понимает.
_________
Примечание.
إنما الأعمال بالنيات
Inama al amalu bil niyatii = «Судят по намерениям». Имеется ввиду, что в Судный День человека оценят именно что по его намерениям.
Самый первый хадис имама Ан Навави.
ГГ, начав учиться, читает всё, что ему всовывает Алекс-в-чипе. Впитывает содержание, не особо фильтруя и задумываясь.
Само выражение в той культуре очень известно, сравнимо с нашим «Не судите, да не судимы будете». Только с точно противоположным значением.
_________
— Ну что, идём? — деловито осведомилась Хаас, уже пришедшая в себя.
Она не поняла второй фразы, но решила не переспрашивать.
— Куда? — опешил новенький останавливаясь на месте. — У меня тут вообще-то встреча кое с кем с третьего курса. А ты меня куда тащить собралась?
— Думала, ты меня проводишь, — зачем-то призналась Анна. — Кстати, у тебя же номер в гостинице для младших офицеров, говорят?
— Дали студию, — кивнул соискатель. — Я не в курсе, гостиница это или ещё что.
— С Исфахани жить на одном блоке больше не буду. Подруг сейчас видеть не хочу. Переселение займёт время, где-то до суток с бумагами. Я могу остановиться на эти сутки у тебя?
— Ничего себе, ты с места в карьер, — пробормотал новенький. — Хорошо, ладно. Но у меня тут дела ещё!
Анна снисходительно усмехнулась и молча протянула ладонь:
— Ключи давай. Пока вещи перенесу.
Алекс удивлённо и, кажется, чуть опасливо смерил её взглядом. Затем через секунду положил в её ладонь ключ от номера.
Когда он, решив все свои проблемы возле оранжереи, вернулся в свой номер, Анна весело продемонстрировала емиу изменения:
— Это ровно на сутки. Ты же не клановый, да? Вот я тебе отдала второй матрас и тонкое одеяло. Тут на полу, возле кухонной плиты, места для второй постели хватает. Я занимаю кровать? — она не спрашивала, скорее утверждала. — И душ мне нужен с девяти до десяти вечером и с семи до восьми утра. Пожалуйста, учти.