Потом свернул на Брод-стрит — и нос к носу столкнулся с Томом.
Что за чудеса! Тому полагалось сегодня нежиться на даче.
— Ты что тут делаешь?
— Сегодня утром пришло письмо от Американского общества бухгалтеров-экспертов, — с округлым и напыщенным жестом сказал Том. — Я решил, разумнее всего будет срочно обсудить его с Робертом.
Врешь — ты знал, что мы с Миртл здесь, а тебе ведь главное не упустить что-нибудь интересненькое.
— Это нисколько не нарушит твои планы, — продолжал Том голосом, каким врач-психиатр унимает сумасшедшего. Он подозрительно сощурил на меня глаза. — Да, кстати, а где Миртл?
— В гостинице. Ей нездоровится.
Я видел, что Том мне не верит. Он явно решил, что у нас назревает семейная сцена. Когда я отделался от него, спеша за своей покупкой, он сощурился еще подозрительнее и широко зашагал по Брод-стрит докладывать новость Роберту.
На душе у меня было паршиво. «Только бы пронесло, только бы пронесло на этот раз», — вертелось в голове. Я твердил себе, что это ложная тревога, быть может вызванная — поставил я диагноз по наитию свыше — страхом перед встречей с Робертом. Один диагноз по наитию свыше сменялся другим — вот когда я обнаружил сколько полезного и утешительного таит в себе психология подсознания. Единственный диагноз, который не приходил мне в голову, был — что, возможно, зловещие симптомы вызваны стремлением к священным узам брака.
Впрочем, утешал я себя недолго: если это не ложная тревога, то вникать в психологию подсознания совершенно бесполезно.
Вернувшись в гостиницу, я увидел, что Миртл сидит в кресле и мирно читает «Вор». От недавнего смятения не осталось и следа. Я не знал, радоваться мне или самому впадать в смятение. Взяв одинокий стакан в ванной комнате — на большее гостиница не раздобрилась, — она щедрой рукой отмерила себе дозу джина и стала принимать, смакуя каждый глоток.
— Ты тоже выпей, зайчик. — Она протянула мне стакан.
— Прости, а мне зачем?
Миртл хихикнула.
— А ты — вместо чаю.
Мы сели на кровать. Стакан переходил из рук в руки. Настроение у Миртл заметно поднималось.
— Смотри, как бы беды не натворить, — сказал я.
Миртл покосилась на меня широко открытым хитрым глазом и отпила еще глоток.
Я тоже отпил глоток. Положение стремительно становилось неуправляемым. Меня, если быть честным до конца, разбирала любовная истома.
— Ты меня сводишь посмотреть на статую Шелли? — спросила Миртл. О чем она при этом думала, было написано у нее на лице большими буквами.
— Если тебе угодно полюбоваться зрелищем раздетого мужчины, для этого не обязательно тащиться в такую даль.
Миртл показала, как тяжело ей слышать подобные слова.
— Он был поэт. — Она теребила мне пуговку на рубашке. — Обожаю поэзию. — Я вдыхал тепло, веющее от нее.
— Дай-ка, я еще хлебну!
— Хватит с тебя, зайчик.
— Тогда хлебни сама. — Я подумал. — Хочешь, я тебе изображу статую Шелли?
— Зайчик! — Миртл с возмущением оттолкнула меня.
— Тогда ты изобрази статую Шелли!
— Фу, как не совестно!
— Тогда вот что. — Я с торжеством отбросил прочь последние остатки стыдливости. — Мы вдвоем изобразим статую Шелли!
Миртл перестала теребить пуговки на моей рубашке. По-видимому, истолковав мои слова как-то иначе, она поставила стакан на тумбочку. Глаза ее сузились от возбуждения. Я мягко клонил ее на подушку. Она слабо сопротивлялась. И в ту секунду, когда я говорил себе: «Семь бед — один ответ», раздался стук в дверь.
Стучала горничная — меня просили к телефону.
Звонил Роберт — узнать, отменяется ли наш совместный обед. С трудом скрывая нетерпение, я сказал, что не отменяется.
Он с удивлением спросил, означает ли это, что Миртл стало лучше. Я сказал, что означает, и бросил трубку.
Когда я вернулся в номер, хорошее настроение у Миртл улетучилось. Она понуро стояла у окна, глядя на унылый задний двор. Сырость снаружи сменилась моросящим дождем. Внезапно передо мной встала во весь рост серьезность положения. Я подошел к Миртл и с состраданием обнял ее. Мы долго молчали.
— Может быть, тебе не хочется идти обедать к Роберту?
Миртл посмотрела на меня с упреком.
— Раз надо, значит, надо.
Это не предвещало ничего хорошего. Встреча за обедом грозила обернуться бедствием.
— Наверное, надо переодеться, — сказала Миртл.
— Да ты и так — заглядение.
Миртл не слушала.
Я подсел к туалетному столику. Миртл захватила с собой книжку популярного американского юмориста. Иногда она читала мне вслух места, которые находила особенно смешными. Так вот, эту самую книжку я сейчас взял в руки и принялся читать.
Хорошее настроение так и не вернулось к Миртл, но обед прошел гладко, и назавтра она вела себя, как всегда.
Я следил за тем, что с нею происходит, — ревнивее, может быть, чем следила она сама. Роберту я не стал говорить, в чем дело, и еще менее расположен был делиться с Томом. Я знал, что Том, с его умением все опошлить, объявит, что Миртл старается вынудить меня жениться.
Мы вернулись домой, так и не вздохнув с облегчением, и я провел ночь без сна.
Я провел без сна две ночи — надо бы три, но на третью я до того устал, что заснул, как убитый, невзирая на все тревоги.
Наутро позвонила Миртл и сообщила, что все в порядке. Мне бы тут прослезиться от радости. Пойти бы отпраздновать такое событие.
Да, конечно, я был рад. Но идти праздновать как-то не лежала душа. Голос Миртл в трубке доходил до меня словно бы откуда-то издалека.
— Я рад.
А ощущение было такое, точно я потерял что-нибудь. Чудно устроены человеки!
Глава 2
У БАССЕЙНА
Несколько дней, как установилась жара, и после работы мы часто шли не домой, а в городской плавательный бассейн. Это было премилое заведение, где дорого брали за вход, дабы отвадить публику попроще. Сынки обувных воротил подкатывали сюда с девицами на спортивных автомобилях «Эм-джи», мы приезжали на велосипедах. Здесь всегда можно было застать человек пять классных прыгунов в воду, щеголяющих своим мастерством, да двух-трех пловцов, способных в хорошем темпе проплыть вольным стилем из конца в конец больше двух раз. На девушках были купальные костюмы из ткани эластик — последний крик моды, по их словам. Короче, со скидкой на провинцию — такой блеск, что лучшего и желать нельзя.
Я, как главный любитель купаться и загорать, обыкновенно приезжал первым. В тот вечер, когда в течении нашей жизни ощутимо наметился новый поворот, я условился с Миртл и Томом, что встречусь с ними у бассейна. И теперь сидел, ждал их и получал удовольствие.