Послышался треск гравия – приближалась гувернантка, и Лорелея быстро попятилась, и потом несколько недель эта картина преследовала ее. Ей ужасно хотелось кого-нибудь спросить, но было стыдно, и она оставила секрет при себе. Через несколько лет она узнала, что это за плоть и что она делает, и решила, что никогда не пожелает ее еще раз увидеть.
До сегодняшнего дня. Сейчас она обнаружила, что заинтригована. Интересно, как выглядит это у Джека? От одной этой мысли ее лицо разгорелось. «Лорелея Дюпре, что с тобой, во имя Господне! Воспитанная девушка никогда, никогда не думает о таких вещах! Отец бы тебя за это выпорол!»
Что с ней случилось, что она подумала об этом?! Джек, слава Богу, не догадывается, о чем она думает. Он глубоко вздохнул, сел и запахнул рубашку.
– Извините, душечка, – сказал он. – Больше не могу, мне надо подвигаться. Боюсь, долгая пассивность исчерпала даже мое терпение. К тому же в это время я делаю обход и проверяю команду.
Лорелея ничего не сказала, да и как бы она смогла? Она не смела поднять голову. И не была уверена, что после таких мыслей сможет хоть когда-нибудь посмотреть ему в глаза. Он подошел к мольберту и постоял перед ним, перевязывая волосы кожаным ремешком.
– А у вас талант, мисс Дюпре.
Лорелея вспыхнула от удовольствия, но по-прежнему смотрела на палитру, чтобы он как-нибудь не догадался, о чем она думала.
Портрет оказался даже лучше, чем она надеялась. Кроме глаз. Ей не удалось передать их цвет. Серые, словно стальные, глаза не поддавались изображению. Не говоря уж об энергии и уме, которые светились в их глубине.
– Вы оказались хорошим фруктом, – сказала она.
– Миледи, каждый раз, когда вам потребуется фрукт, зовите меня, – сказал он, наклонившись к ней.
Его дыхание щекотало шею, давило грудь, и она испугалась, что сейчас перестанет дышать. Он был так близко, что, казалось, касался ее, и, по правде говоря, ей этого хотелось.
– Вы и есть фрукт, капитан Черный Джек, – прошептала она.
– Тогда позвольте вас попросить: откусите от меня кусочек!
Ее как будто окатило холодной водой.
– Прошу прощения? – Она подняла на него глаза – и встретила сводящую с ума улыбку.
– А вот я определенно хочу попробовать кусочек вас. – Он заключил ее в кольцо рук, не давая отшатнуться.
Лорелея трепетала, зная, что, если он ее не отпустит, она может ему поддаться, внутри возникло сильное, почти болезненное желание.
– Я думала, вам надо идти проверять команду.
– Они могут подождать. А вы...
– А я должна все тут убрать, – прервала она. – Кисти надо помыть, холст надо... В общем, мне нужно заняться делами. Прямо сейчас.
Игнорируя ее сбивчивые объяснения, он погладил чувствительное место под ушком, и у нее по всему телу пробежала дрожь. Он отодвинул косу, провел линию под волосами и спросил – во второй раз с тех пор, как она появилась на корабле:
– В это место вас когда-нибудь целовал мужчина?
– Конечно, нет, – выдохнула она. И тогда он это сделал.
Губы коснулись шеи, и Лорелея застонала от неожиданного наслаждения. Джек твердой рукой взял ее за талию, и наслаждение оплело ее тысячью лент. «Уходи!» – кричал разум, но она не хотела уходить. Наверное, и не смогла бы, если б захотела.
Джек окружал ее своим теплом. Ничего подобного она не испытывала до сих пор.
– Я хочу тебя, Лорелея., – прошептал Джек ей на ухо. – Хочу почувствовать, как твое тело прижимается к моему, хочу целовать каждый дюйм твоего обнаженного тела.
Она не знала, что говорить, потому что чувствовала то же самое. Он был таким приятным, таким соблазнительным, у него было такое восхитительное тело... Джек захватил ее губы грубо и властно, как пират – кем он и был на деле. Она наслаждалась его вкусом, запахом океана и мужчины. Обеими руками она вцепилась в его рубашку, чувствуя потребность прижаться ближе.
Помоги ей Бог, но она хотела этого мужчину. И когда думала, что уже погибла без надежды на спасение, раздался стук в дверь.
– Капитан! Мне нужно сказать вам два слова!
Джек отстранился от нее и грязно выругался, так что она покраснела. Он стрельнул в нее глазами и рявкнул в сторону двери:
– Подождешь, черт возьми! – И снова обратился к ней. Лорелея полностью отдалась его объятиям, она больше не могла сопротивляться. Это было свыше человеческих сил.
– Капитан, это срочно, – настаивал голос из-за двери.
На этот раз Джек оторвался от нее и отошел на два шага, дыша так же тяжело, как она.
– Уходи, Лорелея, – прошептал он.
Он скривился, как будто получил неожиданный удар. Лорелея не собиралась спорить с разумным приказом, она выскочила из каюты и налетела на бедного пирата, ожидавшего в коридоре. Буркнув извинение, она побежала без оглядки. Оказавшись в своей каюте, она заперла дверь – и тут же сделала ужасное открытие: она убегала от самой себя.
От охватившей его потребности Джек дрожал, желание и вожделение разрывали его. Вокруг еще витал сладкий аромат ее духов, он чувствовал прижатое к груди тело и воображал те мгновения, когда она разденется. Джеральд просунул голову в дверь. Это был моряк, одним из первых пришедший на его корабль.
– Провалиться мне, капитан, я понятия не имел, что ворвался не вовремя, – испуганно сказал он.
Джек стиснул зубы и посмотрел на Джеральда так, как будто собрался оторвать ему голову и насадить ее на шест.
– Чего тебе? – прорычал он.
– Ничего, капитан, ничего особенного. Вы просто поднимитесь наверх и делайте то, что вы там делали, а я постараюсь не попадаться вам на глаза.
Джек помрачнел еще больше.
– Тогда какого черта ты не сделал то, что я тебе велел?
Джеральд рванул по коридору, как заяц, вырвавшийся из волчьих когтей. Все еще дрожа, Джек со всей силы захлопнул дверь. Как бы он желал, чтобы шквал всех их унес к дьяволу. Ему требовалась добрая порция ледяной воды, чтобы окатить горевшее пламенем тело.
Еще немного, и его начнут называть Безумный Джек-Пират.
– Маленькая мегера, – проворчал он, злясь, что позволил довести себя до такого состояния. Он всегда умел владеть собой, а теперь ее запах чуть не свел его с ума. Еще миг – и он бы взял ее силой.
Почему?
Она не самая красивая женщина, он видел и получше. Не самая завлекательная. Но в ней есть что-то, чему он не мог противиться. Его мучило не просто желание соблазнить ее, а странное, почти осязаемое чувство, нечто пугающее и...
И что-то, в чем он боялся себе признаться.
«Буду держаться от нее подальше», – решил он, налил в таз воды, умылся и плеснул холодной водой на шею.
Да, вот что надо делать – избегать ее. Лучше проиграть в том споре про обольщение, чем дать ей овладеть его помыслами.