— Конечно. Я предлагаю продолжить разговор по дороге.
Молодой эльфийский воин протянул ему меч. Олловейн слишком сильно дрожал, чтобы умудриться самостоятельно вложить оружие в ножны, висевшие за спиной.
— Где остальные?
— Мертвы. — Эльф старался не встречаться с ним взглядом. — Мы… Я…
Олловейн устало покачал головой.
— Не говори ничего. Тот, кто выживает в сражении с троллями, — храбрый воин.
У эльфа в глазах стояли слезы.
— Они были такими… Я видел, как Марвин хотел заколоть одного из них. И его меч просто скользнул по ребрам. А потом… Потом… Тролль его голыми руками…
— Тихо! — рявкнула на воина Сильвина. — Перестань причитать. Радуйся, что жив.
Девушка скорее несла, чем поддерживала Олловейна. Она бежала вниз по лестнице настолько быстро, насколько позволял вес воина.
— Что ты здесь забыла? — Олловейн мог лишь шептать. Каждое движение, каждое слово отзывалось болью.
— Я подумала: ты мастер меча королевы, поскольку обладаешь особым талантом выживать в ситуациях, в которых другие бы умерли. Поэтому я пошла за тобой.
— Но как ты…
— Узнала тебя? — Эльфийка рассмеялась. — Если бы я была слепой, то не протянула бы и дня — я ведь охотница. Я видела, как ты спустился под палубу с гвардейцем. И увидела, как оттуда вышел кто-то в одеждах Олловейна, но двигался он не как мастер меча. Других ты, может, и провел этим своим маскарадом. Но когда простой гвардеец привел кентавров к королевскому кораблю, я поняла, что ты задумал.
Олловейн попытался прогнать боль из своих мыслей. Дышать стало легче.
— Значит, ты последовала за нами в цистерны.
— Мокрая шерсть кентавров обладает ни с чем не сравнимым ароматом. Мне не нужны обычные следы, чтобы преследовать дичь. Запаха вполне достаточно.
Они достигли небольших мостков у подножия лестницы. Сильвина указала на свежие следы на древесине.
— Этому хольду действительно удалось вести лодку по курсу. — Она нагнулась и подняла мелкую щепку. — Надеюсь, посудина не протекает.
Перед ними простирался мрачный водный мир — гладкая черная поверхность, утыканная островками. На большинстве росли деревья, с ветвей которых свисали призрачные белые бороды. Корни торчали вертикально, похожие на копья в ловчих ямах из ила. Над водой дышали клочья тумана. Здесь не было фонариков. Вдруг за спинами беглецов прозвучал сигнал рога.
— Они обнаружили убитых. Нам следует торопиться. — Сильвина указала на след от лодки на мостках. — Здесь кентавры спустили корыто на воду. — Она подняла голову, принюхиваясь, словно ищейка. — Они не очень далеко. Мы догоним.
Олловейну потребовалась ее помощь. Сильвина спустила его с мостков, так что он смог держаться за одну из опор. Дерево было мягким, изъеденным временем. Пахло гнилью. Вода была тепловатой и ленивой. Не как в цистернах или в ручье. В ней было что-то прилипчивое и вязкое. Она была плотнее, чем обычная вода. Туман нес тухлый запах. Ноги Олловейна утонули в иле.
Между опорами причала плавали трупы. Лица бледными пятнами выделялись на фоне темной жижи.
Сильвина и выживший гвардеец спустились. Оба подхватили Олловейна под руки. Мастер меча смотрел на молодого человека, но не мог вспомнить его имени. Он должен знать имена своих ребят! Это его долг.
— Мы попытаемся плыть, насколько это возможно, — прошептала Сильвина. — Брести по илу — значит издавать громкие звуки, кроме того, это утомительно.
Олловейн позволил обоим тянуть себя. Теплая вода расслабляла измученные болью конечности. Постепенно ему становилось лучше. Луна скрылась за горизонтом. Еще немного, и начнет светать. Самое лучшее время для бегства через мангровые заросли. Дыхание умирающей ночи несет с собой туман.
Через некоторое время мастер меча смог плыть сам. Ему повезло. Парочка синяков, больше ничего. Он обязан Сильвине жизнью. Еще удар сердца, и Урк убил бы его своим огромным каменным молотом.
— Они совсем рядом. Слышишь? — спросила лучница.
Олловейн вслушался в туман. Вот — звук.
— Это кентавры, — прошептала Сильвина. — Должно быть, они выбрались на мелководье. Туда. — Она указала на полосу тумана и поплыла вперед.
Вскоре Сильвина исчезла в дымке. Только тихие всплески указывали Олловейну дорогу. А потом эльф увидел их. Он подошел к ним настолько близко, что едва не коснулся шедшего позади всех кентавра. Лодка была всего лишь неясным силуэтом.
— Оримедес?
Все звуки тут же стихли.
— Князь, это я. Олловейн.
— Это его дух, — услышал он шепот Гондорана.
— Чушь! — От лодки отделилась тень и, издавая чавкающие звуки, двинулась по направлению к Олловейну. — Мастер меча? — Кентавр схватил товарища за плечи и поднял. В бороде человека-коня сверкнула ослепительная улыбка. — Чертовски рад видеть тебя снова.
Олловейн не издал ни звука. Жгучая боль пронзила его тело. На глазах выступили слезы.
Оримедес поставил его на ноги.
— Я и не думал, что встреча может тронуть тебя до слез. Вы, эльфы, слишком хорошо скрываете свои чувства, друг мой. — Он похлопал Олловейна по плечу. — Слава альвам, что у тебя получилось!
— Я не один, — сдавленным голосом произнес мастер меча. — Лучница спасла мне жизнь. И одному из моих людей тоже удалось выбраться живым.
Они вместе побрели к лодке.
— Как королева? — поинтересовался Олловейн.
Кентавр пожал плечами.
— Без изменений. Она не шевелится. И предательница тоже лежит тихо.
За их спинами послышался протяжный сигнал рога.
Оримедес понизил голос:
— Они тоже здесь, на болотах. Негодяи. Если бы не туман, они давно уже нашли бы нас. — Он нахмурился. — Чудо, что вы нас нашли.
Олловейн кивнул.
— Да, нам повезло. — Он хотел как можно меньше говорить о Сильвине. О мауравани шла недобрая слава.
— Нужно спешить, — поторопил их Гондоран. — Хорошо, что ты вернулся, мастер меча, но праздновать будем потом. Уровень воды падает. Начался отлив, и нам нужно спешить, чтобы выбраться из каналов мангровых зарослей в Лесное море. Только там мы будем в безопасности и недосягаемости для проклятых троллей.
— А если они не только в болотах? Что, если это они напали на нас с моря?
Хольд издал короткий лающий смешок.
— Тролли на кораблях? Да где же это видано? Это чушь! В Лесном море нас не будут искать. Все тролли боятся воды. Как только вода становится настолько глубокой, что достает им до груди, они готовы наложить в штаны и не отваживаются пойти дальше. Поэтому нужно прорываться к морю.
— Но что насчет тех, кто обстреливал нас с моря? — напомнил Олловейн. — Кто-то же там все-таки есть, кто не боится моря.