подняться даже до середины стены. Там постоянно полыхало зарево алхимического огня. Защитники подпитывали его новыми порциями топлива, выливая его прямо со стены. Судя по вони, делалось оно мэтром Вильером из потрохов каких-то чудовищ.
Ридра держался за плечом Регдана, временами помогая ему скидывать вниз карабкающихся тварей. Милош скользил вдоль частокола, выверенными движениями обрубая когти и лапы. Джеро потрясенно смотрел на жуткую картину, расстилавшегося внизу запустения.
— Это прорыв. — внезапно тихо пробормотал мальчишка и испуганно посмотрел на меня. — Мы все умрём?
— Если будете стоять на месте, то точно сдохнете. — проворчал Регдан. — Наш участок вон до того ящика с камнями, возле которого сейчас Милош. Если какой-то урод вылезает дальше, то это не наша забота.
— Но они же прорвутся! — воскликнул Джеро. — И Рубеж рухнет!
— Это не прорыв, малой. — проворчал Милош. Наш участок был длиной шагов десять-двенадцать, но даже это было много для пятерых защитников. Любая тварь, которая сможет перебраться на нашу сторону, тут же создаст брешь в обороне. — Видишь землю внизу?
— Вижу? — коротко взглянув в сторону пустошей, быстро ответил Джеро.
— Значит это не прорыв. — усмехнулся Регдан. — Когда начинается полноценная волна, то земли под тушами шагающих за нашими головами тварей просто нет.
— Успокоил. — внезапно улыбнулся Ридра. — А я уж думал, что это сейчас нам тяжело.
— Сейчас мы почти на отдыхе. — ответил Регдан. — Первый день можно вообще не считать. Вот ночью начнётся потеха. Если завтра так же твари ползти будут, то может даже вздремнуть у вас получится.
— А у вас? — тут же спросил я.
— А нам не надо. — ответил Милош. — Мы за время сбора новиков отоспались.
Дальше началась монотонная и крайне утомительная работа. Час за часом, мы рубили и кололи лезущих на стену монстров. Многие из них были порядком обожжены и едва двигались. Кузнечиков почти не было, но я видел их у подножия вала. Эти монстры придут ночью. Места для разгона у них было критически мало, но я не сомневался, что твари уже давно придумали решение для этой проблемы. По крайней мере, среди завалов мертвых чудовищ я видел нескольких прыгунов.
Четверки нашего десятка работали удивительно слаженно и чётко. Я бы никогда не сказал, что эти люди служат на Рубеже чуть больше года. Видимо, другого способа выжить в этом месте просто не было. Мы пока не понимали, как именно работать в команде, но старшие сослуживцы имели немалый опыт в обучении новичков. И занялись этим делом практически сразу.
— Если лапа сильно большая, то нужно бить не в сустав, а по когтям, малой. — показывая пример на практике, сообщил Регдан. — Твари висят на передних лапах всем весом и иногда достаточно пары ударов, чтобы скинуть их вниз.
— Сильно не высовывайся. — в то же время посоветовал Милош Ридре. — Днем не страшно, но лучше сразу привыкать. Ночью обязательно из темноты прилетит какая-нибудь гадость и можно распрощаться со зрением. Вам бы шлемы нормальные, но десятник и так вложился в вашу троицу.
Я при этом старался следить сразу за всем и запоминать всё, что говорили старшие товарищи. Одного моего опыта было мало для выполнения всех обязанностей солдата седьмого Рубежа. Недостаточно было просто знать, как максимально быстро убить какую-то тварь, потому что мы, по сути, никого не убивали. Просто скидывали монстров вниз.
На первый взгляд, это казалось не очень рациональным. Многие монстры обладали очень хорошей регенерацией и уже на следующий день могли вернуться к штурму вала. Однако, местные обитатели не зря столько времени потратили на выстраивание системы обороны. Схема оказалась удивительно эффективной.
Падающие монстры не могли быстро остановиться на вертикальной стене и сносили много ползущих следом сородичей. Особенно доставалось мелким тварям. Временами, вниз срывались визжащие и шипящие лавины. Дальше в дело вступал алхимический огонь. Линия пламени была расположена именно там, где это было необходимо. Судя по цвету, в пламени было достаточно много магии, чтобы оно мгновенно цеплялось за любое топливо.
Солдаты со всех сторон от нас работали очень чётко и спокойно. Я видел, что они экономят силы. Никто не бросался следом за тварями, никто не кричал и не впадал в ярость. Если было достаточно одного удара, чтобы скинуть монстра вниз, то он получал именно один удар. Даже если рядом находился ещё один боец, который мог добавить чудовищу неприятностей.
На этом фоне мне было решительно непонятно, как на гребень смогли прорваться Рвачи и Сверчки. Это можно было объяснить только усталостью прошлой смены, которая уже не могла сдержать напор тварей даже днём.
Оказалось, мне просто не было с чем сравнить. Два наших десятка перекрывали около семидесяти шагов частокола. От самой Великой Преграды до ближайшей кучи дохлых тварей, которая осталась с ночи. Около четверти длины всего частокола и на всём протяжении за несколько часов не было ни одного прорыва. Даже на частокол ни один монстр взобраться так и не смог.
Далеко справа послышался режущий уши визг. Я невольно посмотрел в сторону звуков и увидел Костолома. Тварь уже полностью влезла на частокол и размахивала в воздухе толстыми лапами, больше похожими да шипованные дубины. Рядом с чудовищем суетливо махали короткими клинками несколько человек.
По сравнению с Милошем и Регданом, эти люди были практически голыми. Только у одного из троих был кожаный нагрудник. Остальные сражались в каком-то тряпье. Костолом резко пригнулся. Послышался гадкий хруст. На бревна плеснуло кровью и один из защитников тряпкой повис на мощной лапе монстра. Мгновением позже чудовище швырнуло труп за стену, а над участком прорыва в воздухе возник магический шар тревоги.
— Не отвлекаться. — коротко рыкнул Регдан. — У них свой резерв на прорывы есть.
Я тут же вернулся к делу и хлестко ударил по длинному щупальцу, которое пыталось нащупать добычу неподалёку от меня. Не все твари пытались перебраться через частокол. Некоторым было достаточно просто оказаться рядом.
— А когда их сменят? — услышав болезненный вой под стеной, спросил я у Регдана и кивнул в сторону беснующегося недалеко от нас Костолома. — Парни уже на последнем издыхании.
— Это и есть смена. — хмуро ответил Милош. — Четырнадцатый десяток никогда не отличался особой живучестью. Ночка предстоит весёлая. Хорошо если участки увеличивать не станут.
Некоторое время я молчал, переваривая ответ сослуживца. На сигнал тревоги прибыло