и ухватился за ладонь Бурана, словно она была единственной его надеждой на спасение в омуте. Его расплющивало так, что лес плыл перед глазами и в горле пересохло. - Отнесешь Гульке рыбу и чай?
- Конечно. Вот доведу тебя до дома, привяжу к батарее покрепче и все сделаю, - улыбнулся Буран, на что его хмурый друг только криво хмыкнул, и тряхнул тяжело своей растрепанной шевелюрой, прогоняя обжигающе горячие мысли прочь.
Но они отгоняться совсем не собирались, а жалили, словно рой обезумивших ос.
- Я присмотрю за девочкой. Не переживай даже.
Гром ему верил и был спокоен, но как самому успокоиться так и не мог придумать.
- Идем, дружище.
- Она плачет…
- Знаю. Но если мы прямо сейчас пойдем Гульку успокаивать, то меня ты порвешь на сотню медвежат, а её…в общем, сначала пойдем домой. Ты выпьешь чаю с липой и медом. А я тем временем побуду с ней.
- В лесу побудешь ты хотел сказать!
- Конечно в лесу, не заводись уже!
Гром кивнул и медленно пошел рядом с другом.
Каждый шаг давался ему с таким трудом, словно нога намертво врастала в землю. Его тянуло обратно. К ней.
К счастью, до дома медведи дошли без происшествий.
Гром молча вошел и молча сел за стол, пока Буран быстро щелкнул чайник, чтобы нагреть воду и сделать другу спасительный и столь любимый чай. Спрашивать о состоянии короля было бессмысленно – он его чувствовал так, что зубы сводило и самого кидало то в дрожь, то в жар.
- Приготовить тебе что-нибудь?
Гром молча покачал головой.
- Спать попробуешь?
- Нет. Пойду дальше домом заниматься.
Буран кивнул.
Да, это была самая здравая мысль из всех возможных.
Телу нужен был выход этих бурных эмоций. А самый лучший выход – это тяжелая и изнурительная работа. Мало ведь просто свалить деревья - их нужно было обработать, спилить все ветки, чтобы брус стал ровным. А потом выкорчевать все пни, чтобы земля под домом была совершенно ровной и максимально утрамбованной.
- Ужин сегодня я приготовлю, когда вернусь.
Гром снова молча кивнул на слова своего друга, потому что не знал, что сказать.
Его мысли были совсем о другом, и о еде думалось в самую последнюю очередь.
Его мысли были рядом с девушкой, которая за все это время только попыталась пошевелиться и вытерла слезы с мокрых щек.
И душа болела за нее так, что хоть вой.
- Я пойду присмотрю за Гулькой, - Буран отвлек его от тяжелых мыслей, когда сжал плечо, пытливо заглядывая в глаза, а потом вышел из дома, чтобы душа Грома хотя бы за это была спокойна.
Буран знал, что все будет хорошо.
Да, с первого раза не все получилось, как хотелось бы, но ведь это не повод останавливаться на достигнутом!
Своего короля и друга он знал так, как не мог знать себя самого, а потому был уверен, что они найдут решение.
Если будет нужно – Гром будет упахиваться сутками в лесу у дома, и идти к ней в самом изнеможенном и безопасном виде – без сил, чтобы мог только сидеть рядом и кивать.
А там, как привыкнет немного к ней, и девушка начнет понимать, что Гром отличается от людей – им двоим станет проще.
Именно с этими мыслями верный Буран вернулся на поляну, собрал всю пойманную рыбу в тазик, перелил в термос еще горячий чай и двинулся к деревне, чутко прислушиваясь к тому, что происходит с девушкой, и где в этот момент находится Гром.
Гульку было очень жаль.
Девушка вся измучилась от собственных мыслей и терзаний, но войти к ней и поговорить Буран не решился, потому что отчетливо понимал, что Гром это услышит и по головке не погладит. Скорее ее снесет. С разбега. Тем самым деревом, которое усердно сейчас обрабатывал, чтобы выпустить свой пыл.
Медведь осторожно подошел к дому, следя за тем, чтобы его никто не заметил, поставил на порог тазик и термос и погрозил пальцем коту, который зашипел и выгнул свою худую спину, грозясь привлечь лишнее внимание к тому, что видеть Гульке не следовало.
Девушка лежала на печке и тихо вытирала слезы, а Буран вернулся на привычное место на краю леса и просидел там до тех пор, пока она не уснула тяжелым неспокойным сном, измучившись от своих мыслей.
Домой он вернулся поздней ночью, когда ощутил, что Гром закончил свою работу на сегодня и снова пьет любимый чай. Но настрой короля ему не понравился с порога, потому что он сидел хмурый, мрачный, но чертовски уверенный в собственной правоте.
- Что задумал? - кивнул ему Буран, первым делом направляясь на кухню, чтобы налить себе терпкий горячий кофе и хоть немного взбодриться.
- Мне нужна женщина.
Так. Приехали мать-перемать.
- В каком таком смысле? - осторожно уточнил Буран, усаживаясь напротив мрачного друга за столом, чей взгляд напугал бы до усрачки любого мужика.
- В самом черт побери прямом! Мне нужно переспать с кем-то, чтобы не навредить Гульке!
- На тебя дерево падало, и мозг повредило?
- Буран!
Мужчина впервые почувствовал, что кофе стал горький, и пить его теперь было невозможно.
Но дело было не в любимом напитке, а в том, что от слов и решения короля хотелось приложить его лбом об стол. Раза три. Как минимум. С размаха. И похрен, если стол сломается. Новый сделают.
- Ты ведь несерьезно сейчас?
- А что похоже, чтобы я шутил? – прорычал Гром и Буран едва смог сдержать тяжелый вздох, понимая, что напролом действовать никак нельзя, потому что иначе будет только хуже, и упрямый друг наломает не только дров, но чьих-нибудь позвоночников, а потому протянул, чуть прищурив глаза цвета красного дерева:
- Идем по бабам, значит?
- Да.
- Чудненько.
Глава 11
Когда они вышли из дома и направились в сторону одной из дальних деревень, то настроение Грома становилось все хуже и хуже – хотя, казалось бы, куда еще хуже то! - а вот Буран шел за ним и старательно сдерживал улыбку.
По бабам он собрался! Как же!
Со стороны себя Гром просто не видел.
Собрался так, что замедлял шаг, а то и вовсе заставлял себя идти в нужном направлении, потому что его душа рвалась в направление противоположное – к ясноглазой девушке, которая старалась уснуть, но никак