Арабский летописец приводит и условия договора: византийский император пообещал князю Владимиру в случае победы отдать в жены свою сестру, византийскую принцессу Анну. Войско русов, объединившись с армией императора Василия, «отправились все вместе на борьбу с Вардой Фокой, морем и сушей в Хрисополь. И победили они Фоку».
Российский историк А. В. Карташев выдвинул свою версию дальнейших событий: греки обманули князя Владимира и не спешили выполнять условия договора, именно потому он взял в осаду Херсонес. По крайней мере это немного проясняет, почему князь Владимир вдруг резко выступил против своих недавних союзников, пригрозив им: «Если не сдадитесь, то простою и три года».
А. В. Карташев также объясняет, почему свадьба с царевной Анной была так важна для киевского князя Владимира: «Это родство открывало надежды на получение от Византии всех благ и секретов ее первенствующей во всем мире культуры и прочного вхождения проснувшегося русского варвара в круг равноправных членов христианской семьи народов».
Вот она, «византийская мечта», которая с детских лет подстегивала честолюбивые планы князя Владимира, за нее он готов был и повоевать.
Царевна Анна ехала на венчание в Корсунь, как на казнь, говоря своим братьям, императорам
Василию и Константину: «Иду как в полон, лучше бы мне здесь умереть».
Но братья убедили ее смириться: «Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же, если не пойдешь, то сделают и нам то же».
«И едва принудили ее, – говорится в „Повести временных лет“. – Она же села в корабль, попрощалась с ближними своими с плачем и отправилась через море».
В древнерусских летописях Анну с почтением именуют не княгиней, а именно царицей, сохраняя за ней достоинство императорской семьи.
Князь Владимир отдал грекам Корсунь, по народному толкованию, как «вено», то есть выкуп за невесту. Помимо этого, он щедро направил в Константинополь шесть тысяч воинов-русов.
Армянский историк Стефан Таронский, современник князя Владимира, упоминает, что в 1000 году в Армении русы участвовали в сражении в составе войск византийского императора:
«Весь народ Рузов (русов), бывший там, поднялся на бой; их было 6000 человек – пеших, вооруженных копьями и щитами, – которых просил царь Василий у царя Рузов в то время, когда он выдал сестру свою замуж за последнего. В это же самое время Рузы уверовали в Христа».
После венчания в Корсуни князь Владимир с новой супругой Анной в окружении многочисленных греческих священников вернулся в Киев.
Князь привез с собой в Киевское княжество христианскую святыню – мощи святого Климента Римского, открытые примерно сто лет до этого в Корсуни просветителями славян Кириллом и Мефодием.
Вскоре князь Владимир объявил о крещении киевлян в водах Днепра. Обряд совершали греческие священники-миссионеры – этот день 988 года вошел в историю как день Крещения Руси.
«Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его палками», – рассказывает летопись о том, с каким характерным для него темпераментом князь Владимир взялся за уничтожение язычества.
Ахмад ибн Фадлан подробно описал языческие обычаи русских купцов, которые в то время были самой передовой частью общества (бывали в разных странах, знали иностранные языки).
Перед торговлей купец отправлялся на поляну, где стоял деревянный идол в окружении нескольких маленьких фигурок.
Падая перед идолом ниц, он просил об удачной торговле, а затем раскладывал перед ним хлеб, мясо, лук, молоко, пиво, говоря: «Пошли мне купца, у которого много денег, который купит мой товар не торгуясь и не будет со мною спорить». Если торговая сделка проходила удачно, на обратном пути купец приносил перед идолом в жертву овец или других домашних животных.
Что уж говорить о простом, в то время почти поголовно безграмотном народе, который принял на Руси крещение и должен был пробудиться к новой вере.
Размах и темпы, с которыми князь Владимир взялся за обращение языческой Руси в христианство, впечатляют многих историков. Помимо Киева, были образованы епархии в Белгороде, Владимире-Волынском, Чернигове, Турове, Полоцке, Новгороде, Ростове, других русских городах, даже в далекой Тмутаракани (на Таманском полуострове).
В Новгороде, где крещением руководил Добрыня (дядя князя Владимира), произошло восстание языческого населения, которое пришлось подавлять силой.
По свидетельству немецкого хрониста Титмара Мерзебургского, к концу жизни князя Владимира Святославовича в одном только Киеве насчитывалось четыреста церквей! А согласно Никоновской летописи во время киевского пожара 1017 года (спустя два года после смерти князя Владимира) в городе сгорело до семисот церквей.
Скорее всего, эти фантастические цифры включали в себя и домовые церкви, которые к тому времени имелись в домах всех знатных бояр.
Обращение Руси в христианство происходило в те годы, когда весь мир жил в ожидании конца света.
Любые знамения, землетрясения и другие стихийные бедствия воспринимались как подтверждение того, что святой Иоанн Богослов написал в «Апокалипсисе» о тысяче лет, которые должны пройти до неизбежного Божественного суда.
Весь 1000 год от Рождества Христова прошел в напряженном ожидании конца света, в том числе и на Руси. Затем стали говорить, что расчет нужно вести с момента Распятия Христа и пророчество исполнится в 1033 году. Особенно активно эти идеи обсуждались в Риме.
Из Никоновской летописи известно, что в 994 году из Рима вернулось некое посольство Владимира, а в 1000 году в Киев приезжали послы Папы Сильвестра II, то есть общение с западным миром русского князя было плотным.
Не случайно в древнерусских храмах владимирского периода на стенах так часто встречаются изображения Страшного суда и страданий грешников, которые, надо сказать, отрезвляюще воздействовали на нравственное поведение русичей.
Князь Владимир определил отдавать десятину на содержание церквей: «…даю церкви сей от именья моего и от град моих десятую часть». Его примеру последовали многие бояре во всех городах.
Собор Святой Софии. Великий Новгород. 1045–1050 гг.
Владимир поразил воображение соотечественников и своей сказочной щедростью – пирами, которые он каждое воскресенье устраивал на княжеском дворе для простого народа.
«Повелел он всякому нищему и бедному приходить на княжий двор и брать все, что надобно, питье и пищу и из казны деньги. Устроил он и такое: сказав, что „немощные и больные не могут добраться до двора моего", приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: „Где больной, нищий или кто не может ходить?" И раздавали тем все необходимое», – говорится в летописи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});