Впервые я позволил себе сосредоточиться на чем-то другом, кроме Чика. Его квартира была маленькой и тесной, неухоженной и захламленной. Плита была грязной, раковина забита посудой. "Как долго длится действие "Дыхания дьявола"?"
"Несколько часов. Но с этим новым, более сильным штаммом, кто знает?"
"А как насчет побочных эффектов или флэшбэков, и тому подобных вещей?"
"Я не доктор и не ученый, откуда мне знать?"
Я крепче сжал пистолет, потому что не хотел, чтобы Чик видел, как дрожит моя рука. "Что-то еще случилось со мной той ночью, я... мне снятся ужасные сны".
"Это не сны, детка".
"Что они со мной сделали?"
"Клянусь, я не знаю".
Я верил ему.
"Я был с тобой откровенен. Ты можешь сделать мне одолжение? В том шкафу". Он указал на шкаф над раковиной. "За большой чашей, возьми ее для меня".
Не сводя с него глаз, я открыл шкаф, пошарил за большой пластиковой миской и достал оттуда бутылочку с таблетками. Этикетки не было, и в нем было всего две таблетки. "Что это?" спросил я.
"Оксикодон". Он поднял искалеченную руку. "Это чертовски больно, брат".
Я открыл бутылку и постучал по ней, пока обе таблетки не упали в его раскрытую ладонь.
"В холодильнике есть пара бутылок пива", - сказал он. "Возьми и себе, если хочешь, блядь".
В холодильнике я обнаружил четыре банки дешевого пива, остатки сэндвича и небольшой контейнер молока, давно прокисшего. Я взял пиво, открыл его и поставил на стол для него.
"Спасибо".
"Удовольствие или боль", - сказал я ему. "Решай сам".
Чик сделал долгий глоток пива. "Черт возьми", - сказал он, с нежностью глядя на банку. "Ничто не сравнится с холодным пивом, правда? Одна из лучших вещей в мире".
Я еще немного огляделся. В одиноком и мрачном мире Чика холодное пиво было, вероятно, одним из немногих светлых пятен. Его стены были увешаны фотографиями обнаженных женщин и женщин в бикини, соблазнительно раскинувшихся на мотоциклах и хотродах. Мебель, а ее было немного, была дешевой и потертой, и все помещение было окутано ощущением печали и одиночества.
"Как я уже говорил, - объяснил Чик, - у них якобы бывают собрания. Я никогда на них не был, но слышал о них. Говорят, они делают всякие штуки, хреновые штуки. Ритуалы. Не знаю, насколько это правда. Как ты сказал, люди говорят много всякого дерьма, так что кто знает? Но что бы они ни замышляли, ничего хорошего. Они молятся Тьме, дружище".
"Тьме?"
"Сатурну".
"Планете?"
"Богу".
На стене висит грубая картина, изображающая старика, который властвует надо мной. Даже при скудном освещении я вижу, что он сидит на каком-то троне. Волосы у него длинные и непокорные, как и борода.
"Они поклоняются и планете", - говорит он. "Все взаимосвязано, понимаешь?"
В руке он держит косу...
"Связано с чем?" спросил я.
А его окружают многочисленные символы, написанные кровью, похожие на букву Т...
"Не знаю. Как я уже сказал, меня все еще медленно вводят в курс дела. Или, как минимум, меня. Теперь это не имеет значения. Ничто не имеет значения". Чик грустно пожал плечами. "И никогда не имело, я думаю".
"Где они проводят эти встречи?"
"Точно не знаю, но я слышал, что они используют много разных мест, так что их труднее отследить или узнать, где они будут. Многие из них даже не знают об этом до самого начала".
"И часто они так поступают?"
"Больше, чем можно подумать".
"Так что ты будешь делать, Чик? Свалишь и будешь надеяться на лучшее?"
"Засунуть пистолет в рот и нажать на курок".
Воспоминания о бритве, приближающейся к моему запястью, нахлынули на меня. Желудок забурлил с такой силой, что я подумал, что меня может стошнить. Я притворился безразличным, но Чик что-то почувствовал, возможно, намек в моем выражении лица. "Из-за этих дураков?" Я издевательски хихикнул. "Вряд ли".
"Надо их выпить". Он посмотрел на таблетки в своей руке. "Боль слишком сильная".
"Подожди, пока мы не закончим, ты мне нужен целым".
Он кивнул. "Я даже ничего не сделал, и вот я разговариваю с тобой, у меня вся рука в крови, а ты бьешь меня, как будто я гребаная боксерская груша".
В моем сознании промелькнул образ кого-то другого - женщины - и исчез прежде, чем я успел его рассмотреть. "Мне нужно знать, что произошло той ночью".
"Не могу помочь тебе с этим, дорогуша". Он улыбнулся, его зубы окрасились золотом и кровью. "Никто не может".
"Ты знаешь, где я могу найти Феликса, кроме Куба?"
"Нет. Он либо есть, либо его нет".
"Поезжай в больницу, - сказал я, - пусть тебе вправят пальцы".
Тяжело вздохнув, он высыпал таблетки в рот. "Все это не имеет значения".
В этот момент мне показалось, что я получил всю необходимую информацию, которой он располагал. "Не мешай мне, и у нас больше не будет проблем".
"Конечно, папочка". Он подмигнул. "Не знаю, куда я пойду, но увидимся, когда увидимся, понял?"
Я понятия не имел, о чем он говорит, пока он не начал кашлять, задыхаться, а затем биться в конвульсиях. Ему явно было трудно дышать, и самодовольный вид, который был у него всего несколько секунд назад, сменился паникой и агонией.
"Что такое?" сказал я.
Банка с пивом упала на пол, зашипела и укатилась под стол, когда глаза Чика стали белыми, а его тело упало со стула.
"Господи, что за хрень?" Я отступил назад, ошеломленный и растерянный.
Его тело внезапно охватила серия ужасных судорог.
Таблетки. Господи Иисусе, таблетки.
Корчась на полу, он задыхался, из его горла вырывались булькающие звуки, а затем его охватил еще один сильный приступ, и его тело, хотя и застыло, стало неподвижным.
К тому времени, когда я понял, что он, скорее всего, проглотил цианид, а не оксикодон, как он утверждал, Чик был мертв. Я присел, не решаясь прикоснуться к нему. По какой-то причине я пробормотал его имя, все еще пребывая в шоке и не в силах поверить, что он покончил с собой прямо у меня на глазах.
Кто, черт возьми, хранит в шкафу таблетки цианида? Я никогда не видел, чтобы кто-то делал такое, кроме как в шпионских романах или фильмах.
Чувство вины накрыло меня, как саван. Я встал и провел руками по волосам.
Бедный ублюдок, подумал я. Окончательность всего этого - трагедия - ударила по мне как молотком, и я подумал, что всего несколько дней назад сам был так близок