Читать интересную книгу Лесные твари - Андрей Плеханов

– Ах ты Чебурашка! – Дема встал на колени на мокрый пол, боязливо потянулся рукой под лавку – вдруг тяпнет? – Кто ж мне это такую зверушку экзотическую подкинул? А ну-ка, иди сюда, малыш...

Существо сердито зашипело и вжалось в угол. И едва пальцы Демида дотронулись до его шерсти – удивительно жесткой для такого нежного на вид создания, почти колючей, как зверек исчез. Не убежал, не юркнул в нору. Просто растворился в воздухе. Минуту его размытая тень еще колебалась в призрачном мерцании лампы, а потом и она пропала.

Странный звук услышал Демид при этом. Словно слово, сказанное голосом призрака. Тихое слово в темноте.

ФАММ.

– Кто это был?

Любопытство, оказывается, пересилило испуг, и девчонки дышали за спиной, наклонились, пытались что-то рассмотреть.

– Банник, – сказал Демид, – маленький глазастый Банник.

– Его зовут Фамм, – неожиданно произнесла Лека. – Он назвал свое имя. И это – добрый признак.

Глава 13

Демид снова уехал в город. Пробыл в деревне совсем недолго.

Не сиделось ему спокойно на месте. Лека ясно видела, что точит его изнутри тревога, разъедает душу, не дает спокойно есть, спать, ходить, дышать. Да только не делился он с Лекой своими проблемами. И на все вопросы: «Ну скажи, в чем дело?! Вдруг с тобой что случится?» – ответствовал неизменно: «Завещание в ящике стола». Шутник тоже нашелся.

Не любила Лека таких шуток. Слишком мало они походили на шутки,

Что такое случилось там, в городе? Что-то назревало страшное. Это грозило Демиду, и Леке, и всем. Может быть, ее место было сейчас рядом с Демидом? Но она не могла заставить себя сейчас уехать отсюда. Одна только мысль о том, что она уедет отсюда, повергала ее в трепет.

Дома... Была ли она здесь дома? Пока еще нет. Но она была совсем рядом от дома. Ей хотелось вернуться домой, но она еще не знала точно, что это значит.

А может быть, уже осознавала, но еще боялась поверить в это.

Так всегда бывает, когда человек неизлечимо заболевает. Когда доктор, уныло перебирая бумажки на столе и отводя взгляд, сухо сообщает, что «у вас, э-э-э, определенное заболевание». – «Что, доктор, это серьезно?!» – И холодный пот ужаса. «Ну, как вам сказать? Достаточно серьезно, к сожалению. Операцию делать уже поздно. Но при определенном курсе терапии некоторое время вы даже не будете замечать отклонений в своем здоровье. Да». И вы идете домой, неся в кармане листочек, на котором непонятными, зашифрованными латинскими закорючками написана та разновидность смерти, которая посетит вас в ближайшее (или в отдаленное) время. И вы забываете об этом – на день, на час, на минуту. И вдруг вспоминаете, и вздрагиваете, и понимаете, что никогда уже не будете таким, как прежде. И горькие морщинки прорезают лоб, и уголки рта опускаются в вечном горестном выражении, укоризне всему живому, что так легко переживет вас – без малейших усилий. Это сводит с ума.

Лека не знала названия своей болезни. Но ее нельзя было вылечить. И единственное, что оставалось ей делать, – это жить здесь. Ходить в березовую рощу – прижиматься к гладким белым стволам. Или просто лежать на земле. И чувствовать, как мысли уходят из головы. Никаких мыслей – только смешанное, и сладкое, и жуткое чувство оцепенения. И что-то внутри стучится и просится на свободу. А может, это просто сердце? Но откуда тогда эта истома – такая, что нельзя пошевелить и рукой? Откуда эта уверенность, что ты уже умерла и каким-то образом украла, продлила срок, отмеренный тебе судьбой?

Единственный человек, который мог ей помочь, был Демид. Но он уехал. Да и что сейчас мог сделать Демид? Она не послушалась его. Она переступила через табу, которое он наложил на нее. И она была наказана. Она не знала, что такое сделал с ней доктор Панкратов. Но он разбудил нечто темное, что дремало в ней всю жизнь.

Это не было еще осознанным. Но ЭТО уже командовало ею, беззвучно, бессловесно подталкивало ее к поступкам, которые нельзя было назвать обычными для человека.

А может быть, так было всегда? Только теперь тайное стало явным?

Может быть.

* * *

Банник сам нашел Леку. Ну да, конечно, он сам пришел к ней – не выползают просто так древние создания к людям. Сторонятся они людей, боятся их. Если уж показались они на свет Божий – значит, большая нужда заставила.

Он окликнул ее, когда она шла по лесу. Окликнул – это сильно сказано. Ни звука не было – только странный внутренний толчок, и она уже знала, что ее ждут. Он хочет с ней поговорить.

– Фамм.

Два больших светящихся глаза в темном дупле. Осторожные, немигающие, тусклые фонарики.

– Фамм, это ты? – тихо позвала Лека.

– Фамм, Фамм. Я.

Не голос, не звук. Тихий шорох в голове. Телепатия. Лека не верила в нее. Сейчас не верила. Она забыла, что когда-то была телепаткой и читать мысли для нее было так же естественно, как читать объявления, расклеенные на заборах. Но она не удивилась. Все это было знакомо. Все это когда-то уже было.

– Фамм, ты хочешь что-то сказать мне? Да.

– Да. Фамм. Тебе сказать.

– Кто ты такой, Фамм?

– Ты знаешь. Ты вспомнишь. Сейчас не важно. Ты вернулась. Лекаэ. Вернулась домой. Хорошо. Но уже поздно. Карх. Карх проснулся.

– Карх? Кто такой Карх?

– Карх. Плохо. Гоор-Гот сделал кархов. Кимвер убил Гоор-Гота. Кимвер убил кархов. Всех. Но один карх стал снова живым. Этот карх – бессмертный.

– Подожди, подожди! – В голове у Леки все уже смешалось в кашу. – Горгота – это кто такой?

– Дух. Большой Дух. Из черного колодца. Не важно. Он умер.

– А этот, как его там... Карх?

– Карх – тоже дух. У него тело зверя. Страшный зверь. Жестокий. Он не может умереть.

– А третий кто? Который всех убил? Кимвер.

– Он бессмертный.

– Тьфу ты черт! Послушать, у тебя все бессмертные. Духи часто бывают бессмертны. Люди – очень редко.

– Кимвер – только один бессмертный человек сейчас. Других нет.

– Ну а я-то какое отношение ко всему этому имею?

– Предупредить кимвера. Спасти его. Карх хочет убить его. Он может убить кимвера. Это нельзя. Кимвер должен жить. Иначе все сдвинется.

– Что сдвинется?

– Мир. Сдвинется раньше времени. Мир все равно сдвинется. Люди глухи. Они не слышат движения. Но придет Слепое Пятно – и их пора закончится. Мир сдвинется все равно. Но пока рано. Кимвер должен жить.

– А почему тебе самому не предупредить этого самого Кимвера?

– Лесные твари боятся говорить с кимверами. Кимверы убили много лесных тварей, когда становились людьми. Ты скажи кимверу.

– Где же мне его найти?

– Кимвер – твой друг.

– Друг?!!

– Да. Кимвер был там. В бане. Он хотел меня потрогать. Я боялся.

– Кимвер – это Демид?!!

– Да.

* * *

– Эй, ты! Король Крыс! Вылезай! Я знаю, что ты здесь!

Слова Демида эхом отразились от старых кирпичных стен и смешались с жирным чавканьем капель, падающих с потолка. Демид стоял, широко расставив ноги, на земляном полу, заваленном обглоданными костями, рваными тряпками, высохшими бурыми ошметками мяса. Демид старался не думать о том, чье это было мясо.

Он пришел сюда сам. Он пришел в это мрачное подземелье, отмеченное на карте головой паука, сырой затхлый подвал, где нечем было дышать от вони разлагающихся трупов. Огромный подвал, подземные кишки заброшенной фабрики. Здесь можно было бы ездить на БТР. Только у Демида не было БТР. У него не было ничего, кроме самого себя – Демида. Да и ни к чему ему было все лишнее. Не хотел он больше связываться ни с Конторой, ни с МВД, ни со следователем Фоминых, Это было ЕГО дело. Король Крыс мешал лично ему. Лично к Демиду предъявлял Король Крыс какие-то счеты. А Демид был сейчас не в том положении, чтобы надменно проигнорировать убийственные выпады в свою сторону… Он был слишком слаб, чтобы беспечно играть с Королем Крыс. Он был слишком слаб и растерян, чтобы позволить Королю Крыс остаться в живых.

Он был слаб, и потому особенно опасен. Так бывает опасен подраненный хищник.

– Иди сюда, – сказал он. – Или я подожгу этот склеп. Огня ты боишься, я знаю. Шакалы всегда боятся огня. Иди сюда.

На стенах бурой, запекшейся кровью были намалеваны пауки. Пауки с треугольными телами.

* * *

– Поздно, – сказала Лека. – Он уже там. Он уже в логове этого карха.

Пелена словно спала с ее глаз. Она увидела Демида в мрачном подвале – бледного, сосредоточенного. Увидела всего на секунду, но этого было достаточно. В руках Демид сжимал черный зонтик. Лека знала, что это был за зонтик.

– Он пришел к карху, – сказала она.

* * *

Тень в углу беззвучно отделилась от стены и сделала шаг в сторону.

– Кимвер. Защитник, – сказала она. – Пришел. Сам. Ты принес мой подарок?

– Нет. – Демид едва согнул ноги и переложил Штуковину в правую руку. – Я выкинул твой подарок на хрен. Он мне не понравился. Я не люблю золото. Особенно порченое золото.

– Плохо. – Король Крыс побежал расслабленной, вихляющейся походкой вдоль стены. – Я рассчитывал еще раз увидеть его. На твоей руке. Он дал бы тебе силу. Мы были бы равны. А теперь ты слаб, кимвер. Расправиться с тобой будет не труднее, чем с любым другим Мясом. А это неинтересно.