Читать интересную книгу Тени Королевской впадины - Владимир Михановский

Последней цивилизованной точкой на пути к вулкану была бензоколонка, расположенная примерно на полдороге от отеля к вулкану. За бензоколонкой трасса оставляла в стороне вулкан, делала крутой поворот, чтобы нырнуть в тоннель.

До бензоколонки Четопиндо и Миллер добрались к вечеру, потные, грязные и злые как черти. Попугайный па-ряд Четопиндо несколько вылинял и утратил свой вызывающий, по мнению Миллера, вид. Сам он то и дело вытирал с лица пот, черный от копоти и пыли.

Увидя в руках у высокого посетителя кольт, толстогубый курчавый негритенок — единственное живое существо на бензоколонке — затрясся от страха.

— Выручки нет, масса, клянусь богом, — забормотал негритенок, прижав руки к груди. — Сезон закрыт уже, туристов нет.

Высокий пристально посмотрел на него.

— Разве здесь не проезжают машины? — спросил он.

— Очень редко.

— Когда в последний раз ты видел машину? — быстро спросил высокий.

— Три дня назад.

— Лжешь.

— Клянусь богом…

Высокий направил на мальчишку кольт.

— Отвечай быстро и только правду: утром здесь проезжала машина?

— Он не мог ее не заметить, — сказал по-немецки второй посетитель. Однако мальчишка-заправщик понял его: общаясь с заграничными туристами, он поднаторел немного в иностранных языках, во всяком случае, понимал общеупотребительные слова.

— Говори! — прикрикнул на него высокий.

— Нет, нет, — негритенок завертел головой так быстро, что казалось, голова его вот-вот отвалится. — Никакой машины здесь не проезжало ни утром, ни днем, масса, — повторял он, глядя прямо в глаза высокому. Усомниться в его искренности было невозможно.

Высокий опустил кольт.

— Где здесь телефон? — спросил он.

Парнишка, дрожа от страха, проводил обоих посетителей в заднюю комнату.

Тот, что был пониже ростом и поплотнее, больше помалкивал. Сомбреро у него было надвинуто почти на самые глаза. Но, взглянув на него снизу, негритенок рассмотрел — глазищи большущие и блестят как стеклянные.

«Сатана!..» — с ужасом подумал заправщик.

Высокий сел к столу, положил перед собой кольт и снял телефонную трубку.

— Проваливай, — сказал он заправщику, прежде чем набрать номер.

Мальчишка выскользнул за дверь, плотно прикрыв ее за собой. Он не сомневался, что в случае нужды высокий тотчас пустит свой кольт в дело. Любопытство, однако, пересилило страх, и он приник ухом к старой облупившейся филенке.

Первые слова, произнесенные тихо, заправщик не расслышал. Затем незнакомец повысил голос:

— …Да, да, поднять на ноги весь полицейский аппарат, под мою ответственность. Это говорю вам я, генерал Четопиндо!

«Генерал Четопиндо!»

Услышав это имя, негр перекрестился. Неужели это тот самый генерал Четопиндо, которого народ окрестил «кровавым» за потопленные в крови забастовки?

Но разве может такая важная шишка появиться как простой смертный, без вооруженной свиты и без машины? Впрочем, его телохранителем может быть этот, сатана с блестящими глазами…

Рассуждения заправщика были прерваны криком, донесшимся из-за двери. Генерал Четопиндо орал яростно, с надрывом:

— …Мой шофер Гарсиа убежал! Да, черт возьми, вместе с машиной! И со всеми документами, в том числе и секретными. Что?.. Да, думаю, это его и прельстило. Наверно, за границу, куда же еще? Сообщите всем постам: пусть перекроют дороги. Не иголка же он, должен отыскаться. А вы-то сами еще не догадались, чьи это происки? Вот-вот, и я так считаю. И вот что: дайте — за моей подписью — объявление во все газеты. — Четопиндо выругался и добавил более спокойно: — Я нахожусь на бензозаправочной станции, близ вулкана. Она здесь единственная. Что? Для газеты? Это случилось очень просто. Мы решили отдохнуть в пути. Съехали с дороги. Поскольку было очень жарко, я устроился на открытом воздухе. Гарсиа предпочел машину. Теперь-то я понимаю, почему…

Негр вздрогнул — снаружи громыхнуло. В коридорное окошко было видно, как по внезапно потемневшему небу проворно скользнула молния. В оконные стекла ударили первые капли дождя, тяжелые и неторопливые. И тут же они заспешили, зазмеились по пыльным стеклам, оставляя за собой прихотливые следы.

— …Когда я проснулся — не было ни Гарсиа, ни машины, — гремел из-за двери голос генерала Четопиндо. — В общем-то, пришлось бы худо, но мне помог торговец из Рио-де-Жанейро, который по чистой случайности оказался неподалеку. Его имя? Карло Миллер. Да, да, запишите для газет. Все. Жду. — Четопиндо бросил трубку.

Заправщик отскочил в сторону, и вовремя.

Открылась дверь, в коридор вышли Четопиндо и Миллер.

— Поставь-ка чаю, малыш, — велел Четопиндо заправщику. — Хочешь чаю? — спросил он у Миллера.

— По такой погоде, — кивнул тот на окно, за которым хлестал дождь, — хорошо бы чего-нибудь покрепче.

— И не думай, — сказал Четопиндо. — Ближайшие несколько часов будут очень напряженными, и мы оба должны быть как стеклышки…

В течение последних часов Миллер несколько раз задавал себе вопрос: для чего Четопиндо сам решил принять участие в акции по уничтожению своего шофера? Неужели у него не нашлось бы надежных исполнителей? И пришел к выводу: побудительных причин у генерала было несколько, и главная — проверить его, Миллера, «в деле», проверить самолично.

Кроме того, очевидно, генерал был любитель острых ощущений и, видимо, считал, что акция не сулит ему никаких осложнений. Он даже не счел нужным сменить свой яркий мундир на какое-нибудь менее приметное платье. А зачем? Ведь в сценарии, который он загодя придумал и в который не счел нужным сразу посвятить Миллера, сам он был, если можно так выразиться, лицом страдательным: от него бежал шофер с машиной и секретными документами, зараженный левыми идеями.

Эффектно? Эффектно. И, кроме того, отличный повод для «завинчивания гаек» в стране.

В своих догадках Миллер был не далек от истины.

У Четопиндо действительно была этакая авантюрная жилка, которая время от времени давала себя знать, когда его обуревало желание самому участвовать в рискованных операциях внутри страны, хотя в этом не было никакой необходимости, самому вести допрос оппозиционеров и преступников, арестованных бдительными властями.

Очень может быть, что эта несколько болезненная страсть подстегивалась наркотиками, которые генерал употреблял во все большем количестве.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Под вечер Рамиро закончил вчерне текст новой песни, посвященной забастовщикам Королевской впадины. Рамиро чувствовал, что песня получится. Это ощущение редко обманывало его. Он знал, что новая песня — еще птенец, который обретет, непременно обретет крылья. Рабочие кварталы подхватят песню, и она зазвучит, зовя на борьбу. Единственно верные слова, выбранные из сотен и тысяч обыденных слов, жгли его, не давали спокойно сидеть на месте, требовали немедленного действия, движения.

Рамиро решил прогуляться до факел. К тексту, который он сочинил, нужна была еще и музыка, а мелодии лучше всего придумывались на ходу.

Рамиро шел, сам себе дирижируя и напевая. Дорога после недавнего ливня была влажной, ноги скользили и разъезжались по мокрой глине. Начавшись в горах, полоса настырных осенних дождей быстро дошла до самого побережья и яростно обрушилась на район Королевской впадины.

У дорожной развилки, отмеченной огромным, побуревшим от старости кактусом, Рамиро повстречал Роситу. Он хорошо знал дочь Орландо Либеро. Росита была очень дружна с его Люсией. Молодые женщины и работали вместе, в одной смене, на табачной фабрике.

— Привет, Росита, — сказал Рамиро.

Росита не ответила.

Он присмотрелся — огромные черные глаза девушки были полны слез.

— Кто тебя обидел?

— Никто.

— Гарсиа вернулся из поездки?

Росита посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

— А где он?

— Дорого бы я дала, чтобы знать, где сейчас Гарсиа, — с горечью произнесла она.

— Почему ты не на фабрике? — спохватился Рамиро. — Разве смена уже закончилась?

— Для меня закончилась… — Росита, видимо, хотела что-то еще сказать, но лишь махнула рукой и направилась к своему дому.

Рамиро недоуменно смотрел ей вслед. Всегда спокойную и веселую Роситу было не узнать. Она шла неуверенно, часто спотыкаясь, словно незрячая.

Тревожное предчувствие охватило Рамиро. Сначала он решил было пойти за ней, чтобы выяснить, что случилось и не может ли он помочь. Однако раздумал: женские дела — вещь деликатная, нужно сначала посоветоваться с Люсией.

Когда Люсия вернулась с фабрики, она застала мужа за обычным делом: он сидел за столом, согнувшись над бумагой. Листок был вдоль и поперек исчеркан словами вперемежку с нотными знаками.

— Ты слышал новость? — спросила Люсия с порога.

— Что-нибудь сногсшибательное? — Рамиро встал из-за стола. — Хозяин фабрики отпустил рабочих раньше смены, чтобы они могли подышать свежим воздухом? Или, может быть, генерал Четопиндо стал социалистом?