за этим скрывается что-то более серьëзное?
Я оставила эти мысли, чтобы потом после ужина обдумать всё это уже более основательно, а сейчас я продолжила беседу. Мы с Юнги долго спорили о лошадях, выясняя, какая порода красивее: естественно, я решительно настаивала на том, что фризской лошади нет равных, а он стоял на своём, поддерживая вороных коней.
Я взглядом обратилась к Герцогу, чтобы он высказал своё мнение и разрешил наш спор. Мне было интересно, чью сторону он примет, хотя я заранее уже предположила, кого он поддержит в этом вопросе: у отца есть любимый конь — самый быстрый, сильный и строптивый, которого только отец может оседлать, и он вороной масти.
— Я считаю, что Шанс моей дочери лучше всех остальных.
— Вот видишь! Я была права! — от восторга, что отец поддержал меня, я вскочила со стула и ткнула указательным пальцем в Юнги, но тут же осекла себя за секунду эмоциональной слабости, обругивая себя за этот неприличный жест.
— Я всë равно останусь при своем мнении, — Юнги пожал плечами и, продолжая улыбаться, смотрел на меня, как на маленького вредного ребёнка.
Я докажу, что мой конь лучший.
— Мин Юнги, — мой деловой тон заставил на мгновение убрать улыбку с его лица, — я вызываю тебя на дуэль! Только так мы сможем решить спор! Устроим соревнования!
— Я согласен, какие правила? — в Юнги проснулся азарт, и его глаза заблестели.
— Скачки — чья лошадь быстрее — твоя или моя.
— Тогда давай ещë проверим наших лошадей на преданность.
— Как мы это сделаем? — я спросила, догадываясь о том, что он может предложить…
— Я попробую оседлать твоего коня, а ты моего.
Бинго!
Комментарий к Часть 16
Ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек,
И прежде был он жертвой рока,
Надежды, слабости, порока.
Карамзин Н. М.
Простите, не могла не поделиться…
Часть 17
Комментарий к Часть 17
Любимый читатель, спасибо за отзывы и тëплые слова!
Дружба — самое необходимое для жизни, так как никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если б он имел все остальные блага.{?}[Аристотель]
— По рукам! Сегодня я докажу, что фризские лошади лучшие! — во мне пылал огонь: я не могла дождаться, когда смогу доказать, что права, тем более что мне давно не терпелось снова оседлать Шанса.
— Аделисия, попридержи коней… — вмешался отец не то серьезно, не то шутя, — Сегодня уже поздно. К тому же ты ещё не до конца оправилась, хотя чувствуешь себя замечательно, как я погляжу.
— Но Герцог! Я не могу оставить этот вопрос нерешённым… — я уже была готова начать уговаривать отца, но он не дал мне даже возможности привести доводы в пользу моей идеи, и ясно выразился, что даёт своё согласие «раз я уверена в своих силах», и что он «не станет меня останавливать», а лишь просит перенести всё на завтра.
Я молча смотрела в упор на отца, который невозмутимо продолжал трапезничать, хлопала глазами и пыталась понять, почему сегодня со мной он соглашается во всём? Стоит сказать, что я впервые ему перечила, потому что раньше и слова лишнего боялась сказать в его присутствии, соответственно, доселе такого не было, и я даже не могла предполагать, как он может себя вести в подобной ситуации.
Это странно…
Остаток вечера прошëл так же, как и его начало — весёлое общение в хорошей компании. Я вернулась в комнату в приподнятом настроении и от возбуждения не могла долго заснуть, это продолжалось пока Ханна не принесла мне тёплого молока с мëдом, после которого я мирно уснула.
* * *
Утро выдалось замечательным: неяркое солнце, свежий, но не морозный воздух, безветренная погода, и самое главное — прекрасное настроение и боевой настрой.
Юнги проснулся на рассвете, хотя это на него не похоже — он относился к тем людям, которые поздно ложатся и поздно встают, их называют «совами». Он думал, как ему поступить: поддаться Аделисии и увидеть её яркую улыбку или выложиться максимально для своей победы; он уже представил, как она станет ликовать, провозглашая свой триумф. Но Юнги, как и все аристократы, дорожил своей честью, не любил проигрывать, поэтому мысль играть честно не на шутку усложняла эту дилемму. Но он понимал, что Аделисия открыла ему настоящую себя, которую скрывала от многих других, и он не хотел потерять это.
Но если я буду поддаваться, она сразу заметит это, и, думаю, не оценит этот поступок как положительный…
— И как мне поступить? — Юнги спросил самого себя, завязывая шейный платок, и вышел из своей комнаты навстречу слуге, который должен был проводить его к месту проведения соревнования. Подходя к конюшням, он увидел Аделисию в теплом костюме для верховой езды, в котором она выглядела элегантно, и стоит признать очень мило. Он подметил её серьёзный настрой, который читался в блестящих глазах этого прелестного создания.
Завидев Юнги, она тут же подбежала к нему и, бесцеремонно схватив за руку, потащила ко входу в конюшню.
— Ты что там так долго? Я уже устала ждать…
— Тебе так сильно хотелось увидеть меня? — игриво спросил Юнги, обнажая в милой улыбке свои ровные белые зубы.
Аделисия так резко остановилась, поворачиваясь на каблучках своих славных сапожек лицом к Юнги, что тот чуть не врезался в неё, и, пытаясь спрятать улыбку и подавить вырывающийся смех, смотрел на её строгое лицо, которое ему так сильно напоминало злого хомячка.
— Без тебя меня не пускали в конюшню, потому что это против правил… А я, понимаешь ли, соскучилась по Шансу… — её строгое лицо в миг стало грустным, и, не удержавшись, Юнги сочувственно погладил её по голове, но сразу же убрал руку, ощущая неприятные мурашки от пристального холодного взгляда Герцога, который в это время выходил из конюшни. Они оба перевели взгляд на Аделисию, но занятая мыслями о своём скакуне она даже не заметила этого прикосновения, а только быстрее подбежала к отцу, потянув Юнги за собой. Он был так близок к ней, что не только видел её пепельного цвета волосы, собранные в высокий хвост и развевающиеся от бега, но и ощущал их лёгкое прикосновение, и улыбнулся своим мыслям:
Наверное, именно так выглядят отношения старшего брата и сестрёнки.
Юнги единственный ребёнок в семье, так же как и Аделисия; в детстве он всегда хотел младшего брата или сестрёнку, но судьба распорядилась иначе, годы шли, и в какой-то