силы на этом последнем этапе полета, но роль пилота в этом нельзя недооценивать. Я лишь намекнул ему на такую возможность после расчётов методом проб и ошибок. Но Фёдор должен был сам это сделать, доработав прогноз там, где это было необходимо.
После завершения драматичного маневра «парабола Конюхова» я переключился на вопросы по организации финиша. Казалось бы, Австралия – большой континент, тысячи квадратных километров свободной территории. Но «приземлить» Фёдора куда-то в пустыню не хотелось. Самостоятельное приземление шара в удалённой местности небезопасно для пилота, кто-то должен встречать аэростат на земле и остановить этот гигантский воздушный змей. Логистическая операция по поиску шара по координатам от навигатора стоит достаточно дорого, но главное, нам требовалось сопровождать Фёдора, чтобы оказать помощь. Для совершения контролируемого приземления после такого сверхсложного полёта, пилоту потребуется весь запас сил. Надо ещё учитывать, он 11 суток без нормального сна, и погасить оболочку в одиночку – это стресс и колоссальная нагрузка для организма.
Исходя из актуальных данных метеоролога, мы решили выводить Фёдора из океана строго на мыс Люин, чтобы он смог пролететь над городом Нортхэм и начать контролируемое снижение. Нас устраивало приземление аэростата на удалении до 200 км от Нортхэма. Наши вертолеты Agusta Koala (под эвакуацию Фёдора) и несколько Robinson 44 (для журналистов) могли выполнить рейс туда и обратно на одной заправке.
Австралия встретила российский аэростат достаточно сильным ветром. Если на старте погоду мы можем выбирать, то завершение кругосветного полёта происходит по фактической погоде. Как говорится, что имеем, с тем и работаем.
Береговую линию западного побережья Австралии Фёдор пересёк 22 июля в районе города Перт, в котором проживает два миллиона человек. Всё шло к тому, что шар выйдет на координаты старта. На момент прохода населенного пункта высота полёта снизилась до 7000 метров. Скорость – 90 км/ч. Температура – минус 21 градус по Цельсию.
Заключительный, но не менее ответственный момент полета – подготовка приземления в контакте с наземными и воздушными службами
Это невероятно, но после всех немыслимых испытаний, Фёдор смог вывести аэростат сначала на город Перт, а потом на Нортхэм! Находясь на аэродроме, все отчетливо видели крохотную серебряную точку, которая плыла на восток. Мы связались с пилотом по спутниковому телефону и сообщили: «Фёдор, мы наблюдаем тебя! Сейчас ты прямо над нашими головами». В документальном фильме «Повелитель ветра» есть эти исторические кадры.
Это, конечно, была феерическая история! Никто в это не мог поверить: пилот пролетел не где-то в сотнях километров от места старта, а точно над аэродромом, с которого стартовал! Наши австралийские помощники-пилоты восторженно вскрикнули: «Не знаем, какие рекорды в этом проекте зафиксирует FAI, но то, что Фёдор прошел над аэродромом, с которого стартовал, – это феноменальное достижение, которое никто никогда не повторит». Мы все понимали, на наших глазах пишется новая страница мирового воздухоплавания, совершается подвиг, происходит фантастическое событие. От эмоций можно было получить инфаркт.
Последние минуты полёта аэростата «Мортон» перед приземлением в Западной Австралии. Гайдроп уже выброшен за борт гондолы
Здесь для понимания уточню, что Стив Фоссетт, взлетев с Нортхэма, приземлился на восточном побережье Австралии – в нескольких тысячах километров от точки старта…
Самое подходящее время для посадки – раннее утро или на закате, когда ветер обычно стихает. Но тянуть до вечерних часов мы не могли. Фёдор и так сильно углубился в континент. Еще пару часов полёта означало, что вертолёты сопровождения не смогут вернуться в Перт без дозаправки. А для этого придется вызывать бензовоз в австралийские степи. В общем, мы были вынуждены форсировать посадку, несмотря на опасные условия по ветру.
7. Приземление
В таком глобальном проекте, как полёт вокруг света на воздушном шаре, нет проходных этапов. Концентрацию необходимо соблюдать постоянно. Это как в альпинизме: подъём на вершину – только полдела. В этот момент тебе никто по рации не говорит: «Поздравляем тебя с горой!». Все говорят: «Ждём внизу в базовом лагере». Потому что, согласно статистике, большая часть трагедий происходит именно на спуске: вершина достигнута, мотивация низкая, альпинист морально и физически опустошен…
В парусном спорте свои нюансы. Зачастую бывает, что при подходе к берегу судно выбрасывает на мель. Потому что яхтсмен после длительного перехода не справляется физически и проваливается в сон. А океан, как был коварен и сложен, так и остался. Задремал, уснул – вот и киль яхты предательски скрежещет о камни. Сколько таких случаев в истории трансатлантических и кругосветных гонок! Причем они случаются и с яхтсменами мирового уровня.
Похожее настроение и у пилота воздушного шара перед посадкой. Фёдор понимает, что летит над континентом, все океаны позади, маршрут пройден… Пусть и с большой высоты, но он уже наблюдал точку, с которой стартовал. Но расслабляться нельзя.
Как приземлить махину высотой под 60 метров на неподготовленную площадку в условиях свежего бриза? Наземная команда на вертолетах двигалась челночным способом. Скорость шара – 50 км/ч, скорость вертолета 250 км/ч. Мы не могли летать кругами, это привело бы к высокому расходу топлива. Потому была применена тактика «разведки». Залетали вперед на 15–20 километров по курсу аэростата, глушили двигатель и ждали, когда над нами пролетит шар «Мортон». Затем снова поднимались в небо, обгоняли воздушный шар, держа постоянную радиосвязь с Фёдором, и опять приземлялись впереди, по курсу. Иногда мы совершали посадку в безлюдных местах, иногда – прямо на территорию ферм, чем сильно пугали и изумляли местных землевладельцев, большая часть из которых уже пребывала в почтенном возрасте.
Представьте, вы живете в десятках километров от городской суеты, мирно выращиваете овец и коров, и тут у вашей домовой изгороди приземляются четыре вертолета. Что можно подумать? А какой переполох среди домашних животных! Несмотря на это, большинство фермеров проявляли гостеприимство и предлагали нам попить чаю, пока мы поджидали аэростат.
Находясь на земле, мы передавали Фёдору фактический статус погоды, направление и силу ветра, который никак не стихал… А мы уже глубоко на континенте, и солнце клонится к закату, пилоты начинают высчитывать запас топлива на обратный курс, то и дело напоминая нам, что «робинсоны» имеют навигационное оборудование для дневного пилотирования. В какой-то момент Дик Смит сказал: «Оскар, пора приземлить Фёдора! Времени больше нет…».
Находим подходящий кусок степи и даём команду на снижение. Фёдор сообщает: «По курсу мачта мобильной связи!». На несколько десятков километров австралийские степи – и вдруг… телевышка! Как так? Пришлось Фёдору набирать высоту и перепрыгивать это рукотворное препятствие.
Мы до последней секунды говорили себе и Фёдору: «Не расслабляться. Не расслабляться! Работать до касания земли».
На снижение и остановку шара потребовалось полчаса и три касания (три удара о землю). Парусность 60-метрового шара и очень «свежее дыхание»