— Да, кстати, о той сцене…
— Прекрасно! — оживился Гарри. — Нужно обсудить это прямо сейчас!
— Разумеется. Но сейчас я полностью одета, так что не пытайтесь заявлять, что я почти голая.
— Я не нуждаюсь в предлогах, — отрезал граф. — Однако же… Вполне возможно, что сейчас на вас слишком много одежды.
Софи ответила раздраженным взглядом. Хорошо ему знакомым. Люди постоянно смотрели на него так. Но на сей раз такой взгляд графу понравился.
— Единственной открытой частью вашего тела оказалось лицо, — продолжал он. — А губы все время двигались. Поэтому пришлось вас поцеловать.
— Интересно, почему до сих пор ни одна женщина не ткнула вас ножом? — прошипела Софи.
— Я слишком проворен и всегда успеваю увернуться.
Девушка отвернулась и взглянула на часы.
— Если лорд Аддерли сделал с леди Кларой нечто подобное, — неудивительно, что она попала в беду. Для искушенного мужчины подло пользоваться неопытностью молодой женщины!
Гарри ожидал всего, но только не такого ответа! Укол оказался болезненным.
— Я не пользовался вашей неопытностью, — оправдывался он. — Я всего лишь поцеловал вас!
— Всего лишь?! — возмутилась Софи.
— Я даже не коснулся вашей одежды! Не говоря уже о том, чтобы пытаться ее снять!
Софи в изумлении уставилась на своего спутника, а тот добавил:
— Правда, для того чтобы ее снять, понадобится не менее двух часов. Хотя теперь, когда у вас есть некоторая практика… — Граф вдруг умолк, потом спросил:
— Значит, неудивительно, что Клара попала в беду? Вы ведь так только что сказали? Как понимать ваши слова?
— Если Аддерли целовал вашу сестру так же, как вы меня, то у нее не было ни единого шанса, — проговорила Софи.
Лонгмор внимательно на нее посмотрел. Она серьезно?.. Но ведь она — модистка! Парижская модистка, сестра которой превратила герцога Кливдона в беспомощного идиота. Так неужели Софи настолько неопытна, что… Неужели он ошибся?..
— Собираетесь снова ударить меня этим шляпным уродством? — осведомился граф. — Или желаете обрести приличный вид и снова надеть это, прежде чем вернемся к экипажу?
Девушка опять ударила его шляпой. Он выхватил шляпку из ее руки и быстро пошел вперед.
Послышался перестук каблуков и шорох нижних юбок, очевидно, ей приходилось бежать за ним. Но граф не оглянулся. Он замедлил шаг только у главного входа.
Лицо Софи раскраснелось, и она тяжело дышала.
— Отдайте шляпу, — заявила девушка, протягивая к ней руку.
Но Гарри не отдал шляпу и надел ее ей на голову задом наперед. Она тотчас же поспешила к ближайшему окну. Однако волнистое стекло давало искаженное отражение.
— Вы похожи на гаргулью, — усмехнулся граф.
Софи подступила к окну, всмотрелась… и плечи ее задрожали. Она хихикнула, потом громко расхохоталась, так что ленты на ее одеянии заплясали, а банты затрепетали. Лонгмор же подумал о том, что никогда еще не слышал более восхитительного смеха. Причем не только слышал его, но и чувствовал! Чувствовал сердцем. Но через несколько секунд все было кончено — смех превратился в улыбку.
Софи покачала головой, сняла шляпу и снова надела, на этот раз как полагается. Граф подошел к ней и немного поправил шляпу. Она повернулась и взглянула на него. Огромные синие глаза сияли, но их выражение чем-то настораживало… Гарри не понял, чем именно. И пытался определить. Просто послушался внутреннего голоса. Завязав ленты на шляпке, он отступил подальше от синего сияния и тихо сказал:
— Что ж, нам пора.
Софи без всяких советов и наставлений твердо знала: поцелуи ничего не значили для графа Лонгмора. Он отнюдь не славился целомудрием или хотя бы постоянством.
Но новый опыт был необычайно познавательным! Уже много часов она не думала о «Мэзон Нуар» и об одежде — разве что лишь о том, что на ней ее действительно было слишком много.
Ах, если все мужчины вели себя также, то она никогда не сумеет завести роман, потому что подобные связи отнимали разум. Как же она сможет управлять магазином в таком состоянии? И как же Марселине это удавалось? Может, у сестры более трезвый ум? Или все дело в супружеской жизни? Возможно, брак… каким-то образом успокаивал.
Но трудно было представить более кошмарную перспективу, чем брак с Лонгмором. Ох, как скверно… Ведь она голову теряла только при одной мысли о нем!
Нужно взять себя в руки! Нужно думать о леди Кларе и о том, куда она могла направиться.
Ответ они получили через несколько миль — в гостинице «Эшерс Беар-инн». Это был большой постоялый двор для путешественников. Они увидели несколько экипажей, также въезжавших во двор. И примерно столько же отъезжало, направляясь в Лондон.
— Скоро прибудут кареты из Лондона — заметил граф. — Должно быть, вы заметили их, когда ждали меня у Глостерской кофейни. А может, и не заметили. Слишком много мужчин окружало вас, и все стремились привлечь ваше внимание.
— Не расстраивайтесь из-за этих мужчин, милорд. Я смотрела только на вас.
— У вас есть вкус, — ухмыльнулся Лонгмор.
Тут оба замолчали, потому что ему пришлось прокладывать путь среди других экипажей. Затем Фенуик спрыгнул вниз и взял у графа поводья.
— Он прекрасно справляется, — сказала Софи, выбираясь из экипажа. — Вчера на Бедфорд-сквер вы доверили ему свою упряжку. Неужели они все это умеют?
— Да, конечно. На улицах всегда вертятся мальчишки, готовые посторожить животных за пенни. — Лонгмор увлек девушку к гостинице. — Вы ведь заметили, как быстро и ловко он прыгнул на запятки экипажа, чтобы ограбить меня? Похоже, парень работал на конюшне или в каретном сарае. Но расспросить его невозможно, он тут же замыкается и молчит. Наверное, для того чтобы разговорить его, потребуются пытки.
— Я очень рада, что он неразговорчив. По крайней мере, не выдаст цели нашего путешествия. Но не воображайте, что сможете украсть его у меня.
— Даже не мечтаю, — буркнул граф. — Мой грум Рид убьет его во сне. Очень большой собственник. Уверен, что даже сейчас он что-то замышляет против мальчика. Наверняка боится, что тот займет его место.
Беседа прервалась, когда они вошли в гостиницу. У входа царила настоящая давка. Прибывающие и отъезжающие старались разминуться. Но через несколько минут все направлявшиеся в Лондон экипажи отбыли, и Лонгмору удалось найти хозяина и рассказать историю о «забытой записной книжке».
К счастью, хозяин без труда вспомнил кабриолет и двух дам. И даже показал запись в гостевой книге. Они зарегистрировались как миссис Глазго и мисс Питерс. Софи сразу узнала изящный почерк леди Клары. Дейвис, которая, возможно, не привыкла ставить свою подпись, написала выдуманное имя огромными квадратными буквами.
— Уехали до полудня, — сообщил хозяин. — Отправились в Портсмут.
— Проклятие, — прошипел Лонгмор.
— Подумать только, Портсмут! — воскликнул граф, когда они снова уселись в экипаж. — Приморский город. Лопается по швам от борделей, пьяных матросов, а также сутенеров и шлюх всех видов, так и высматривающих жирных голубков, чтобы ощипать. И суда, отплывающие во всех направлениях. На континент. В Ирландию. В Америку. Это хуже, куда хуже, чем оказаться на дороге одной… — добавил он с тяжким вздохом.
— Леди Клара не сможет покинуть Англию, — заявила Софи.
— Но она-то этого не знает. И потому попытается. А портовый город кишит обманщиками и негодяями, которые будут счастливы воспользоваться наивностью молодой женщины. Клара заметна за милю — абсолютно невежественная неопытная девица.
— Но она не одна, — напомнила Софи. — С ней Дейвис. Всякому, кто захочет подобраться к леди Кларе, сначала придется иметь дело с ней. Конечно, Дейвис может уступать капризам своей госпожи. Но она поехала с ней, чтобы ее оберегать и защищать.
— Но горничная — женщина, — заметил граф с усмешкой. И тут же понял, что опять разозлил свою спутницу. Да-да, опять!
— Почему вы полагаете, что все женщины слабы? — спросила Софи.