— Вот именно! — неожиданно радостно воскликнул парень. — Сходство этих историй только в одном — лежащая на полу трубка. Именно из-за того, что в каждом деле фигурировала обнаруженная на полу рядом с телами телефонная трубка все смерти, о которых я вам рассказал, объединили в одно производство.
И мы трое, как по команде, воззрились на эту самую трубку, которую в этот момент убирал в прозрачный пластиковый пакет один из экспертов, словно ожидая, будто она сейчас оживет и поведает, что с ней не так.
Глава XIV
— Вы еще здесь? — прогремело у двери.
Непроизвольно выругавшись, я обернулась и зло посмотрела на Мишу:
— А куда мы, по-твоему, должны были деться? Сквозь пол просочиться?
Парень пожал плечами.
— Неужели у таких красивых девушек, как вы, нет планов на вечер? Если нет, то могу организовать.
— Не стоит так напрягаться, — ядовито ухмыльнулась я. — У таких красивых девушек, как мы, дел от сегодня и до завтра.
— Ну, вот и идите, — обрадовался Миша и аккуратно так подтолкнул нас к выходу. — По делам.
И даже посторонился, чтобы нам было удобнее преодолеть дверной проем.
Я хмыкнула, гордо вздернула подбородок и подхватила Русю под локоток. И вот так вот, прижавшись друг к другу словно два Винни-пуха, мы покинули место преступления.
— Позвоночником чую, ты что-то задумала, — прошептала мне на ухо подруга.
— Какой у тебя чувствительный позвоночник, — подивилась я, рассматривая зал “Белого кролика”. С появлением угрюмых дядей в мятых пиджаках посетителей не стало вообще. Возможно их еще раньше спугнул вопль диких команчей, который издал обнаруживший труп Лидии официант.
Я подошла к барной стойке, за которой с мрачным видом переставлял бокалы парнишка в белой рубашке с закатанными выше локтей рукавами и длинными волосами, собранными на затылке в хвостик.
— Привет, — улыбнулась я. — Как-то пустовато у вас. Это всегда так?
Парень смерил меня цепким оценивающим взглядом человека, который привык видеть всякое на своей работе и научился разбираться в людях.
— Да нет, — он перестал играться с фужерами для вина и взялся протирать пивные кружки. Мне показалось, что он просто старательно создавал занятой вид, уже явно будучи в курсе всех случившихся в заведении событий. — По будням, конечно, не так людно, как по выходным и в пятницу, но тоже людей хватает. Просто обычно все ближе к девяти подтягиваются.
Я кинула взгляд на настенные часы за спиной бармена. Вернее, от часов там имелись в наличии лишь две светящихся неоновых стрелки, но определить по ним время было не трудно.
— Половина восьмого, — заметила я. — Что-то не очень они спешат подтягиваться.
— Да уж, — тяжело выдохнул парень, отставляя стеклянную тару и бросая на стойку белое полотенце. — И видимо уже не подтянутся. Слухи разлетаются быстро.
— Ты об убийстве? — понизила я голос, а после подошла и оперлась о стойку напротив бармена с видом человека, обожающего сплетничать.
— Ты из полиции? — мигом ощерился он.
— Нет, — состряпала я милую улыбку. — Я работаю на частное лицо.
— И что этому частному лицу надо? — парень занял оборонительную позицию, явно не стремясь к диалогу.
Я выпрямилась.
— Он хочет узнать, как погибла Ольга Егорова, — а после доверительно дополнила: — И готов за это заплатить. У тебя ведь сегодня не получится заработать чаевые, верно? Бар почти пустой. А скоро по городу разлетится слушок, что здесь прямо на рабочем месте умер человек. Народец у нас суеверный и, я уверена, мрачные новости многих отпугнут.
— Наш контингент не из пугливых, — хмыкнул бармен и быстро оглянувшись назад, кивнул мне, призывая следовать за собой.
Я вновь подхватила под руку растерявшую интерес к происходящему подругу и нырнула за притаившуюся в углу неприметную дверку.
Дверь скрывала вход в полутемный коридор, подсвеченный лишь одной болтающейся на тонком проводе слабой лампочкой, и такой узкий, что нам троим идти пришлось гуськом. И не только потому что застройщик, очевидно, предполагал, что по коридору будут ходить исключительно таксы, но и потому что место вдоль стен занимала всякая всячина — коробки, сломанные стулья, какие-то пакеты, коробки и прочее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пройдя несколько метров прямо и повернув направо, бармен с силой толкнул тяжелую железную дверь. И мы оказались на улице.
— Это задний двор, — проговорил парень, усаживаясь на деревянную самодельную скамейку и вытаскивая из кармана брюк пачку сигарет. — Нас здесь не найдут, про это место знают только свои.
— А своих осталось не так уж и много, да? — хмыкнула я, присаживаясь рядом. Фируса отошла в сторону так, чтобы на неё не летел дым. В разговоре она явно не желала участвовать.
— Да уж, — выдохнул бармен клубы густого дыма. — Мрут как мухи, то Ольга откинулась, теперь вот Лидка на тот свет уехала.
— Об Ольге что можешь рассказать? — тут же ухватилась я за его слова.
Парень затянулся, покосился на меня с недоверием и сказал:
— Бабки вперед.
Я пожала плечами, мол, как скажешь, и полезла в сумочку. Вынула две купюры крупным номиналом, которые исчезли из моих пальцев мгновенно, словно их и не было.
— Меня, кстати, Андрей зовут, — сквозь зажатую в зубах сигарету представился парень, пряча деньги поглубже в карман.
— Диана, — кивнула я, намеренно чуть исказив своё необычное имя. — А это Фира.
— Фира? — удивился бармен.
— Ага, имя такое, древнеславянское, — пояснила я сухо. — Родители у неё староверы из сибирской глубинки.
Фируса, чья семья сплошь состоит из коренных мегаполиса, эмигрировавших из Франции в конце девятнадцатого века и никогда не бывавших в Сибири, удивленно округлила глаза, но ничего не сказала.
— Ну, что, Андрей, деньги ты получил, теперь рассказывай.
— А что рассказывать-то? — парень потер шею, отогнув белый воротник рубашки, и я увидела татуировку на шее — оскалившаяся волчья морда.
— Что знаешь, то и рассказывай, — распорядилась я, отводя взгляд от татуировки и делая вид, будто ничего не видела.
— Может, ты вопросы задавать будешь? — предложил парень, выдав недовольную мину. — Мне так проще будет.
— Хорошо, — не стала я препираться. — Ольга Егорова, что ты о ней знаешь?
— Да ничего особенного. Девчонка как девчонка, особыми талантами не блистала, но и полной дурой не была. Нервничала много, но оно и понятно, вывозить постоянно на себе и работу, и учебу нелегко.
— Конфликты у неё были в коллективе? — задала я следующий вопрос.
— Как у всех, — безразлично выдохнул очередную порцию едкого дыма парень. Фируса сделала еще два шага назад, и я бы с удовольствием сделала тоже самое, но приходилось терпеть. Задавать вопросы человеку, стоя от него за километр было бы странно. — С кем-то ругалась, с кем-то мирилась. Но больших ссор я не припомню. Так, бывало, официантки сцепятся по мелочам, но это быстро забывалось. Работа у нас специфическая, видеть перед собой пьяные морды каждый день не каждый выдержит. Уже через полгода появляется стойкая ненависть ко всему человечеству. Поэтому все старались работать без дополнительных драм.
— Ольга начинала простой официанткой, а доросла до администратора, — проговорила я, старательно сдерживая кашель и наблюдая за тем, как потушив один окурок, парень тут же потянулся за второй сигаретой. — Как к этому отнеслись остальные?
— Да нормально отнеслись, — Андрей прикурил, затягиваясь. — Это только на первый взгляд кажется, мол, ой, начальственная должность, зарплата выше, можно всех строить. А по факту, геморроя там столько, что уже никаких денег не надо. Администратор приходит раньше всех, уходит позже всех. Каждую неделю проводит инвентаризацию. Если где чего не хватает, бокала там или двух тарелок — выплачивает из собственного кармана. Еще и за персоналом надо следить, чтобы никто деньги из кассы не спёр, клиента не обидел, на работу вовремя вышел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И как, Егорова справлялась?