Сразу же передумала играть в благородство. Это то, что принадлежит мне по праву.
Глава 21
С утра меня трясло, ведь от разговора с Сергеем в школе отвертеться не удастся. Вот только в учебном здании мне появиться было не суждено. С самого пробуждения меня лихорадило и знобило, словно меня продуло, и я заболела.
Лицо горело, а мышцы ломило так, будто я всю ночь разгружала вагоны. Хотя откуда мне знать, как это.
Попыталась встать с кровати, ведь скоро на уроки, но перед глазами потемнело, и я осела обратно.
Умывшись кое-как, собралась и спустилась вниз, но чуть не упала прямо перед комендой. Та подлетела ко мне и запричитала, судя по взмахиванию рук, подвела меня к диванчику, а дальше я не видела. Прикрыла глаза, как только голова коснулась подлокотника.
Женщина вызвала скорую, меня увезли в больницу, а там диагностировали бактериальную пневмонию.
Кажется, здесь никто не понял, что у меня проблемы со слухом, спокойно положили в палату, и я, наконец, смогла уснуть. Периодически просыпалась, ко мне будто кто-то заходил, но вокруг было столько народу, что я могла и ошибаться.
Отец с Лилей пришли всего раз, договорились об отдельной палате для меня, но здесь были только двуместные.
Первое время меня штормило, и я как-то не обращала внимания ни на что, но после вдруг осознала, что меня никто не навещал. Ни разу.
Чувство одиночество усилилось, и если бы меня не перевели в другую палату, когда моя понадобилась для одной семьи — матери и семилетней дочери, я бы и вовсе впала в депрессию.
Моей соседкой оказалась Кристина, девушка, которая не могла ходить из-за аварии. Ее состояние было еще более плачевным, чем у меня. Вот только ее навещали, видно было, как родители любили ее, и в какие-то моменты мне становилось завидно, но я старалась гасить эти нехорошие эмоции на корню.
Особенно сложно было, когда к ней приходил Дамир. Ухажер, который смотрел на нее больным и тоскливым взглядом.
— Меня Крис зовут. Я вот… — в один из дней соседка привлекла мое внимание и кивнула на свои ноги. — Пытаюсь стать, как все.
Я провела языком по пересохшим губам, достала блокнот и написала на нем свое имя. Коснулась ушей, чтобы она поняла мою проблему с первого раза.
Наши взгляды встретились, и мы обе улыбнулись друг другу, ведь в какой-то степени понимали друг друга. Обе не такие, как все. Другие. Вынужденные подстраиваться под этот жестокий мир.
Дни тянулись за днями, пока однажды мне не пришло сообщение от Алисы.
«Ты в какой палате? Мы с мамой скоро будем».
Простые слова, а как тяжело мне было читать их. Появления мачехи с сестрой я ждала с тревогой, чувствуя себя не в своей тарелке. Так долго не появлялись, а тут вдруг соизволили меня навестить. Наверняка это неспроста.
— Фу, что за вонь, — сморщилась Алиса, как только вошла в палату, и демонстративно зажала нос.
Я же вся сжалась, ощущая, как горело лицо.
— Это больница, дорогая моя, здесь и лежат только сирые и убогие, — поддержала дочку Лиля.
— Папа что, не мог выбрать другое место? Почему я должна сюда приходить?
Алиса и здесь умудрилась покапризничать.
— Это я выбрала, тихо, — прошипела Лиля и ущипнула дочь, словно ей не нравились ее слова.
Алиса покосилась на мать с удивлением, а вот я лишний раз убедилась, что в ее отношении ко мне что-то нечисто.
— Ну как ты? — от нее тут же последовал дежурный вопрос.
Я же подняла руки и стала изъясняться жестами, изучая границу ее хорошего настроения.
— Понятно, — скупо улыбнулась мачеха, подошла ближе, не став присаживаться, словно заглянули они ненадолго. И этот факт принес мне облегчение. Хотелось, чтобы они поскорее ушли.
— Мы ненадолго. У нас сегодня запланирован поход по магазинам. Тебе мы обязательно купим шарфик.
Надо же, какая любезность с ее стороны. Не сдержалась и дернула губой.
— Перебивать нехорошо, милочка, — вдруг ощерилась Лиля и гневно глянула на мою соседку по палате.
В этот момент зашел медбрат, который должен был отвезти Кристину на процедуры, но я отвлеклась ненадолго, так что успела увидеть слов Алисы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мама, скажет тоже. Мачеха.
Так вот оно что. Крис решила, что это моя мама, и это не понравилось двум женщинам.
— Где твои манеры, Нина? Ты же знаешь, что мы эти твои кривляния не понимаем. Если хочешь что-то сказать, доставай смартфон. Ты же знаешь, как твой отец не любит, когда ты меня расстраиваешь.
Слова Лилии стали для меня неожиданны, но она, видимо, слишком сильно расстроилась предположением Крис, так что не сдержалась и выплеснула на меня свое раздражение. Я сморгнула навернувшиеся слезы и потянулась к тумбочке, но когда выпрямилась, Лиля уже взяла себя в руки и насилу улыбнулась мне.
— Ты поправляйся, дорогая, — даже похлопала меня по руке.
Когда они ушли, я с виноватым вином обернулась к Кристине и быстро заработала пальцами, набивая на смартфоне текст.
— Не обращай внимания. Они у меня своеобразные. Любят шопинг.
Соседка не выглядела расстроенной, но вот глаза ее странно блестели, словно что-то ее в этой ситуации тяготило.
— Они пришли соблазнять какого-то Глеба. Это друг вашей семьи?
От Нины последовал странный вопрос, но когда до меня дошел его смысл, я побледнела и стала усиленно вспоминать то, что показалось мне знакомым.
Главврач этой больницы ведь Дмитрий Вознесенский. А это девичья фамилия матери Глеба…
Вспомнила вдруг, что когда-то моя мама была аспиранткой Вознесенского, и именно поэтому их семья хотела видеть невестой своего внука меня… Не верилось, как быстро сменились приоритеты. Неужели и они теперь хотят видеть именно Алису женой Глеба? Не поэтому ли дедушка Дима ни разу меня не навестил?
Не сразу, но именно Кристине я поведала проблемы, которые мучали меня и не давали покоя. Она не выказывала пренебрежения и жалости, когда узнала об отсутствии у меня слуха, и это стало глотком свежего воздуха.
Время с ней пролетало незаметно, мне становилось лучше, но однажды мой покой нарушил отец.
— Добрый день! — вошел и сразу поздоровался, заметив Кристину. — Оставьте нас с дочерью наедине, у нас серьезный разговор.
Поджала губы, чувствуя перед подругой вину, и стала жестикулировать, что она сделать этого не сможет. Забылась.
— Хватит! Ты же знаешь, что я не понимаю, — рявкнул, выпучивая на меня глаза. — Выйди и телефон с собой захвати, раз твоя соседка не обладает тактом.
Его слова звучали грубо, видимо, снаружи что-то случилось. В этот момент сзади появился Дамир, которому не понравилась интонация моего отца. Он жестко осадил его, затем между ними произошла битва взглядом, в которой отцу на удивление не удалось выиграть. Вот только за свое поражение отыгрался он на мне, больно схватив за локоть и таща на буксире в коридор.
— Отдавай карточку, — первым делом он протянул требовательно ладонь, сверкая на меня гневным взглядом.
Округлила глаза, не понимая, о чем он говорит.
— У тебя было списание в сто тысяч, Нина, — процедил сквозь зубы, всем видом демонстрируя раздражение. — Сплошное разочарование, а не дочь. Сколько можно тратить деньги, хочешь до конца жизни сидеть на моей шее обузой? Ты хотя бы представляешь, как журналисты раздуют скандал, если ты будешь транжирить бабки на что попало? Опять из-за тебя проблемы.
Проморгалась, не понимая, что это значит конкретно для меня, а затем прикусила нижнюю губу.
«Карта ведь в общаге, как же я могла потратить с нее столько денег?»
Показала текст на экране отцу, он прочитал и усмехнулся, будто видел меня насквозь.
— В общем, так, Нина, не знаю, что ты заказала, онлайн или не онлайн, умерь свои излишние аппетиты. Через несколько дней пройдут выборы, так что сиди ниже травы, тише воды, поняла?
Сглотнув, лишь кивнула. На глаза навернулись слезы, а горло перехватило болючим спазмом. Неужели ему так сложно спросить, как я? Иду ли на поправку?