экзамены. В случае с военным ремеслом их ежегодно было два: один по физической подготовке и боевому мастерству. Именно его Дэмин сдавал неделей ранее, как обычно, получив наивысший балл. А второй — теоретические знания, которые позволяли сделать вывод о том, что там у человека, научившегося держать меч в руках, творится в голове и способен ли он принести пользу на той или иной должности. Если же мастерски владеющий оружием ученик по воле богов был полным дураком в науках, то, — к сожалению его родителей, — ничего, кроме низших званий в армии или городской стражи, ему не светило. Для знатного господина это, безусловно, позор и трагедия семьи. Но в Академии учились не только родовитые горожане, а и те, кто сумел скопить денег на обучение. А для таковых работать стражем, например, на городских воротах — очень престижная должность. Ну а глупого сынка из знатной семьи всегда найдут куда пристроить.
Сейчас в Синторе к собственным отпрыскам относятся значительно мягче, чем это было сотню лет назад. Тогда подобного рода позор считался настолько жуткой трагедией, что глава семьи, не раздумывая, мог решить отправить своего сына — идиота подальше от родного дома либо пушечным мясом на войну, либо даже в евнухи. Ну или просто лишить того жизни. Так что долгая пора мирного времени подарила глупцам прекрасную возможность прожигать свою жизнь за счет материальных средств семьи и не бояться быть сослаными на границу или в чертоги Диликтоса. Правда, тот факт, что такие дети все равно отбрасывают тень на свое родовое гнездо, остался прежним, смягчились лишь нормы наказания.
— Дэмин, — чья-то ладонь опустилась на плечо молодого Каведы, и тот непроизвольно вздрогнул, возвращаясь из размышлений в реальность.
Он поднял глаза и увидел сияющего от счастья, будто солнце в летнюю пору, молодого человека. Даже его волосы, коротко постриженные, как у большинства богатых молодых людей, отдавали медным блеском. Во многих трудах, описывающих синторцев, говорилось, что они носители черных как смоль волос и темных глаз. Но в реальности все было не совсем так. Оттенков радужки было превеликое множество, от по-настоящему черных до светло карих. Такая же ситуация была с волосами — от брюнетов цвета вороного крыла до шатенов с медным отливом.
— Здравствуй, Гувэй, — Дэмин коротко кивнул в знак приветствия, — не знал, что буду с тобой в этом году на одном потоке.
— Это не совсем так, но не суть, — собеседник говорил торопливо, пытаясь втиснуться между Дэмином и другим учеником, чтобы сесть рядом. Гувэй всегда общался громко и быстро, и двигался также, совершая размашистые шаги. А когда жестикулировал, то словно пытался обхватить весь мир руками. Когда же сражался, двигался стремительно, открыто и напористо.
— Я рад, что мы теперь будем работать вместе, — Гувэй понизил голос, когда учитель начал рассказывать о предстоящем экзамене.
— Вместе? — удивился Дэмин.
— Да, отец распорядился передать это дело мне. Не могу объяснить, отчего так вышло, но надеюсь на твою помощь.
Дэмин нахмурился. Будучи человеком честной натуры, он, не раздумывая, высказал Гувэю свои опасения и накопившееся недовольство:
— Скажу откровенно, то, как поступило ваше ведомство, — уж не знаю, по чьему решению, — в моих глазах выглядит не особо изящно. Вы отобрали дело, которое я уже вел и практически завершил без объяснения причин. В итоге получилось, что я занимался пустяковым расследованием, при этом пропуская обучение в Академии. Учителя и уж тем более ректорат, наверняка следят за тем, чем занимаются их ученики, которые отпрашиваются с помощью своих родителей. И как это выглядит теперь? Как, по-твоему, можно ли сутки заниматься написанием трех строк и выслушиванием двух предложений в суде о прошении простого грузчика на выплату награды? Да еще тем более с учетом того, что судья такие дела не обязан рассматривать. Это все выглядит так, словно я нарочно прогулял обучение, прикрывшись должностными обязанностями. Это удар по моей репутации.
Он тактично промолчал том, что помимо прочего, теперь, оказывается, это дело передают Гувэю, которого ну никак нельзя назвать человеком внимательным к деталям и ответственным. Гордость Дэмина буквально вопила о том, что это откровенный плевок в сторону его способностей. Мог ли Мингли быть правым, когда высказывал мнение о конкуренции и борьбе за должность судьи по делам малой и средней тяжести? Если да, то понимает ли это сам Гувэй или он лишь пешка в руках своего отца?
— Я понимаю, — Гувэй склонил голову, подобно провинившемуся ребенку. Он совсем не походил на злостного интригана, скорее уж на жертву обстоятельств, — мне ужасно неловко, что так произошло. И я сам мало что смыслю в причинах подобного решения. И от этого хотел бы надеяться на твою помощь.
— Нет, — холодно и категорично ответил Дэмин, — ты даже сейчас уже мешаешь мне слушать учителя. Впереди экзамен буквально через пару дней, мне абсолютно некогда этим заниматься. Да и чем я тебе помогу? Могу вкратце сказать, кого и в чем подозреваю. Но думаю, что если ты прочтешь мой отчет, который я почти успел завершить до момента изъятия дела, то и сам все поймешь.
Дэмин расстелил перед собой белый лист бумаги и приготовился внимательно слушать учителя, который к этому моменту закончил со вступительными речами о предстоящем экзамене и приступил к теме сегодняшнего занятия. Дэмин всем видом показывал, что для него сейчас учеба важнее дела, переданного Гувэю. Отчасти это так и было, с другой стороны, он по-прежнему ощущал досаду от сложившейся ситуации.
— Очень жаль, — искренне расстроился Гувэй, — я часто слышал, как говорят о твоих успехах на судебном поприще. Да и сам всегда видел, что ты человек дотошный и внимательный к деталям. Думал, что твоя помощь была бы весьма кстати. Что ж, — он вздохнул и тоже подготовил чистый лист, — остается лишь надеяться на то, что ты действительно зоркий к любым мелочам и выписал в своем отчете все, что требуется, начиная с адресов мест жительства ответчиков, их текущие и прошлые места работы и подработок и прочей важной информации для проведения сыскных работ.
Дэмин пропустил удар сердца.
Сомнительно, чтобы Гувэй выражал подобными словами укор в его сторону, но столь детального подхода ко всем мелочам данного дела молодой судья не проявил. Это было невозможно совершить за один день. И все же это ударило по его самолюбию. Выходит, что отчет, который он передаст в ведомство безопасности, будет выглядеть краткой зарисовкой. Кто будет разбираться в том, что о похищении молодой госпожи Дэмин узнал в процессе совсем другого дела и никак не имел возможности к этому подготовиться?