Когда горная тропа свернула к ущелью, Игошая заметила впереди крепкие мужские фигуры и напряглась. Кто бы это не был, им лучше не выделяться. Дернув за руку Ферюзе, Игошая приложила палец к губам, призывая степнячку к молчанию. Ферюзе кивнула в ответ, хотя ей очень хотелось узнать, куда они опять идут? Точно ли они идут к Спящему Великану? Кто все эти женщины? Но, не зная языка, оставалось надеяться, что Игошая её не обманет.
Женщины, в толпу которых затесалась Игошая, тоже обратили внимание на группу мужчин, стоящих вдоль узкой тропы мимо ущелья. Но тут одна из молодых горянок радостно вскликнула:
— Это же Диаш! Моя сестра вышла за него весной! Они ушли к мятежникам!
На неё тут же зашикали более старшие горянки. Разве можно вот так во всеуслышание кричать о том, что твоя сестра замужем за мятежником! Вдруг, найдутся злые и корыстные, которые за пару монет готовы выдать воинам Томивоя тех, кто связан с мятежниками. Далеко не все поддерживали тех, кто выступил против законного наследника Таргитая. Томивой казался разумнее своего отца — он запретил продавать девушек горной страны каченеям. Но в отношении к мятежникам был жестче, непреклонней. Того, кого заподозрили в связи с мятежниками, ожидало суровое наказание. А уж пособников и помощников и вовсе ожидала смерть.
Но, услышав, что это не воины Томивоя, женщины успокоились. Мятежники не обидят. И впрямь, мужчины, сложив руки на груди, уступили узкую тропу веренице горянок и с улыбкой ловили любопытные взгляды молоденьких девушек.
Игошая опустив голову, толкнула вперед Ферюзе, чтобы та не мешкала. Но степнячка, взглянув в сторону ущелья, испуганно ахнула и остановилась, как вкопанная, не в силах сделать шаг по узкой тропе.
— Ну, чего встала, иди же! — с досадой проворчала горянка, пытаясь сдвинуть степнячку с места. Но безуспешно. Другие женщины, обходили их и без боязни вступали на тропу вдоль ущелья.
— Ну, видишь, Ферюзе, ничего страшного! — прошептала Игошая, но степнячка, закрыв глаза ладошками, не желала идти дальше. Безуспешные попытки Игошаи сдвинуть Ферюзе с места привлекли внимание мятежников. От группы мужчин отделился молодой парень, который с улыбкой подошел к девушкам.
— Что у вас случилось?
Игошая зыркнула на молодого парня и чуть ли не на глаза натянула платок.
— Да вот сестра боится идти дальше.
Парень с интересом посмотрел сначала на Ферюзе, потом на Игошаю:
— Сестра? Что-то вы совсем не похожи. Странная сестра у тебя…
Игошая, повернув Ферюзе лицом к себе и прижав к груди девушку, довольно резко ответила:
— Матери у нас разные, вот и не похожи! А сестра не странная, просто она…немая.
Молодой мятежник продолжал улыбаться и во все глаза разглядывал Игошаю. При этом и в глазах у него будто были смешинки.
— Ну, давай помогу. Доверишь мне сестренку свою?
И не дожидаясь ответа, подхватил на руке Ферюзе. Степнячка чуть не закричала от неожиданности. Ахнула и, увидев, что парень несет её в сторону ущелья, вцепилась в его одежду руками и закрыла глаза. Мятежник успокаивающе заговорил:
— Да не бойся, глупая. Тропа здесь хоженая, чего боишься?
Игошая, шедшая позади, буркнула:
— Можешь не стараться, не понимает она тебя. Дурочка с рождения…
— Не повезло, бедняжке. Жалко, такая красавица.
Игошая хмыкнула:
— А ты уже и разглядеть успел?
— Меня Холеем зовут, а тебя?
— Иго…Илеша. А сестру Фелиша.
Ущелье, наконец, закончилось, и дальше тропка вилась вверх по зеленеющим склонам горы. Холей поставив Ферюзе на ноги, ободряюще ей улыбнулся:
— Ну, вот видишь, бояться было нечего.
Тут же к степнячке подошла Игошая и, взяв её за руку, не совсем приветливо буркнула:
— Благодарствую за помощь. Но нам пора.
— Илеша, а ты из каких мест будешь?
Игошая, которая уже собиралась уйти, обернулась:
— Тебе зачем? Узнает отец, что я тут с мятежниками любезничала, худо мне будет. Не ищи меня.
И девушки побежали по тропке, вдогонку за толпой горянок.
Глава 17
Место, в которое их вывела тропа, поразило Ферюзе настолько, что первые мгновения она просто с немым восхищением рассматривала окружающие её красоты. Пологий склон устилала зеленая трава, в которой проглядывали яркие головки цветов. А вот напротив этого склона высилась темная скала, с которой с грохотом вниз падали тяжелые потоки воды. Водяные брызги, разлетающиеся в разные стороны, словно облаком окутывали окрестности, а в небе разливалась радуга. И от этого грохота воды, столь непривычного для слуха степнячки, и от ярких красок радуги, в душе Ферюзе сладко заныло. Ей захотелось, чтобы Олех сейчас был тут с ней и видел эту красоту и рассказал бы, что это за чудо такое — река, текущая с небес. Но рядом была только Игошая, которая вертела головой в разные стороны, выискивая кого-то и не обращающая внимания на восхищенные возгласы Ферюзе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Игошая, действительно искала взглядом тех, кто пришел сюда не только для того, чтобы поклониться Аначо, но и расспросить Черную Гозе о том, что им уготовано.
Большинство пришедших к водопаду женщин уже преклонили колени и, молитвенно сложив руки, о самом сокровенном просили Аначо. Ферюзе заметила женщину, которая простирала руки к водопаду и беззвучно рыдала. Степнячка повернулась к Игошае, чтобы указать ей на несчастную, может, ей нужна помощь? Но горянка отмахнулась от Ферюзе: мало ли кто с чем пришел к Аначо? Это их не касается. Она, наконец, заметила небольшую группу женщин, которые в стороне от всех словно ждали чего-то. Туда-то им и надо.
Почему Черную Гозе называли черной Игошая не знала. Волосы старухи уже давно поседели. Когда-то черные глаза словно выцвели, поблекли. Да и смуглая кожа, в мелких морщинах и трещинах не была черной. Разве что из-за цвета одеяния. На старухе было какое-то тряпье, которое уже утратило цвет, но, наверное, раньше оно было черным. Цвет траура. Про Черную Гозе всякое рассказывали. Некоторые её считали обычной сумасшедшей старухой, которая потеряла рассудок после несчастья, случившегося с её семьей. Но многие горянки считали её провидицей. Разве может знать сумасшедшая такие вещи, которые рассказывала незнакомым людям Черная Гозе? Все их потайные страхи и надежды провидица видела, будто они были начертаны на песке. И её предсказания всегда сбывались, главное — понять, что именно толкует старуха.
Игошая подтолкнула Ферюзе в сторону ожидавших своего череда горянок.
Старуха сидела на свежей, недавно выделанной козьей шкуре. Видимо, кто-то из горянок сделал столь щедрый подарок. Ферюзе с интересом и любопытством рассматривала Черную Гозе. В маленькой степнячке не было ни капли страха.
Игошая уселась напротив провидицы прямо на землю, утягивая за собой и степнячку. Положила на козью шкуру небольшое подношение — четыре яйца диких птиц, которые специально для этих целей дала ей нянька.
— Черная Гозе, вот эта девчонка говорит, что она идет разбудить Спящего, — Игошая указала на Ферюзе. Глаза провидицы без интереса и любопытства взглянули на степнячку.
— Она из диких краев, нашего языка не знает. Что мне с ней делать?
Черная Гозе сделала жест рукой, призывая Игошаю к молчанию. Потом взяла ладошку Ферюзе и словно взвесила её на своей широкой и темной ладони. Ферюзе не дернулась, не отшатнулась. Ей эта старуха понравилась, почему она и сама не знала. Было в ней что-то доброе, хорошее. А Черная Гозе погладила степнячку по макушке, чуть задержав ладонь на темечке. И только потом ответила Игошае:
— Она его разбудит. Отведи её к Спящему и помоги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Игошая недоверчиво переспросила:
— Разбудит? Но легенда гласит, что Спящего Великана разбудит только его возлюбленная!
Провидица чуть прищурилась и с улыбкой спросила:
— А ты знаешь, кто возлюбленная Спящего?
Игошая помотала головой.
— А эта девочка знает. Она разбудит Великана. Ты помоги ей.
Игошая робко и чуть слышно прошептала: