Читать интересную книгу Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь - Сергенй Кусков

Песня очень красивая, мелодичная, и старик, играя ее, аж зажмурился от удовольствия. И если бы не мой голос, который всё портил, было бы здорово, просто сногсшибательно! Но он не слышал меня, словно не замечал. И я старался не подвести, выкладывая всё, отмерянное природой.

…Соляки. Вживую они выглядели просто потрясающе! Память выдала информацию, что то, что играет старик, немного отличается от слышанного оригинала, но хуже от этого вещь не стала. Пальцы дона Бернардо словно плясали танец – гипнотизирующий, завораживающий. И если бы не сверхскорость, в некоторые моменты я мог бы не уследить за ними – слишком быстрые и профессиональные движения.

Завершив круг и выдержав паузу, мы синхронно зашли на последний куплет. Он играл тихо-тихо, будто боясь кого-то вспугнуть; я вторил ему, перейдя едва не на шепот. После энергетики сольной части, это «раздавило» слушающих, то есть находящихся рядом с нами парней.

Финал. Овации. Больше парни ничего не пытались сказать или спросить, лишь выказывали искреннее восхищение. Я увидел в их глазах новую установку для смысла жизни – суметь играть не хуже. Что ж, это более нужная установка, чем участие в проектах ультранационалистов Обратной стороны. Удержать их от глупостей старику вновь удалось, и вновь не вложив в это дело ни центаво.

- Дон Бернардо, вы же понимаете, что это не мой диапазон. Не для моего голоса. И что… - начал я, но был перебит:

- Так, цыц! – вскрикнул старик, и на сцене воцарилась тишина. Он в молчании прошелся взад-вперед по сцене, о чем-то думая, затем сложил руки на груди и начал говорить, подводя итог наблюдениям:

- Карен, мне искренне жаль, что по общей теории я поставил тебе удовлетворительную оценку. Ничего ты не соображаешь в музыке, как ни пыжишься.

- Амирхан, - взгляд его уперся в следующего участника «Алых парусов». – С тобою понятно, тебе зачли экзамены потому, что ты хорошо играешь. Причем на моей любимой гитаре. Но почему ты здесь и сейчас забыл об этом?

Хан виновато опустил голову.

- В общем, первое. Вы неверно подобрали диапазон для Хуана. Карен, твой косяк. Можно сделать всё то же самое, но на октаву ниже. И вот что получится.

Он снова поколдовал с настройками и выдал вещь, которую мы старательно репетировали, но только так, как она должна была бы звучать в результате наших изысканий. Ключевое слово здесь «бы».

- Видите, то же самое, но ваш вокалист теперь ее сможет потянуть. Мы над этим еще поработаем, пока остановимся на этом.

Далее. Парни, зачем вы вообще адаптируете рок-н-ролл? Его прелесть в звучании. Старинном, дерзком, свободном. Вам что, мало современной попсы? – губы старика презрительно вытянулись.

Пацаны виновато опустили головы. Я решил вступиться:

- Это моя идея. Мы решили создать что-то вроде ретро-ансамбля… И…

- Нет. – Старик покачал головой. – Твоя идея – возможно. Но вина – не твоя. Эти олухи сколько лет учились в моем заведении? – Он окинул троицу моих компанейро цепким взглядом, от которого те были готовы провалиться сквозь землю. – Сколько, Карен?

- Значит так, - дон Бернардо снова заходил по сцене. – Мне нравится идея. Старый добрый рок-н-ролл, рок-н-ролл навсегда. Это именно то, что взбодрит нашу уважаемую публику, даст ей толчок для восприятия остального материала. Я беру вас на концерт дня рождения школы.

Лица парней резко вытянулись, в глазах же заплясало отражение смешанных чувств: страха перед уровнем мероприятия, боязни «лажануться», неверием в серьезность слов дона Бернардо и надеждой, что это все-таки правда.

- Да-да, не смотрите на меня так! – с улыбкой продолжил старик, сознавая, какую только что взорвал бомбу. – Вы выступите не в программе, а перед нею. Перед самым концертом, перед началом. Как апперитивчик. Вас даже объявят постфактум. Вот представьте, сцена. Гаснет свет, занавес открывается… И там тоже темнота. И вдруг начинается музыка…

Он издал три аккорда, от которых я поморщился. Затем еще и еще. Я поморщился снова, чувствуя приближение пушистого полярного лиса.

- Вот, Хуан знает эту вещь, - усмехнулся старик. - Не так ли, мой мальчик?

- Дон Бернардо, пожалейте меня. ЭТО я не вытяну!..

Его губы тронула покровительственная усмешка.

- Вытянешь. Куда ты денешься!

Его глаза полыхнули, и в них я прочитал уверенность идти до конца. То есть, сеньор Ромеро уловил прекрасную, улетную идею, и сделает всё для ее реализации. Даже если придется меня запытать на репетициях. А если умру - воскресит и заставит спеть мой труп. Потому, что этот человек всегда идет до конца. Уж во всяком случае в вопросах своего бизнеса, который для него не просто бизнес.

- Я уже сказал, я займусь вами. Играть парни будут ниже, как – будем посмотреть в процессе. Основную партию ты потянешь. У тебя хорошая энергетика, ты поешь так, что тебе поверят. Даже я тебе поверил! А для высоких партий у нас есть… - Глаза его нашли лидера нашего коллектива. – Да-да, Карен, не смотри на меня так. Ты будешь на высоких партиях, вытягивать Ваню. В качестве бэка. И всё у вас получится. Амирхан?

Он обернулся к нашему дагестанцу, который непроизвольно вжал голову в плечи.

- Амирхан, с тобой поработаем отдельно. С тем, как ты играешь сейчас, я удивлен, что ты вообще еще не забыл, что такое гитара. – Старик подмигнул, Хан же еще раз поежился. - Твоя партия самая сложная, и сыграть ее надо на тысячу двести процентов. Будем делать из тебя человека!

Дон Бернардо вздохнул и вновь обернулся ко мне.

- У тебя будет вторая гитара, Хуан. Без второй гитарной партии обойтись не удастся, пробовал. Не то. Так что крепись. Но с другой стороны, партия будет не самая сложная, осилишь.

- Дон Бернардо, меня больше беспокоит вокал… - промямлил я, только сейчас окончательно сознавая, что это не шутка.

- Я же сказал, займемся им, прямо завтра.

Он отошел на несколько метров и окинул взглядом разу всех нас.

- Значит так, парни, объявляю мобилизацию. Если у вас есть какие-то дела за воротами – отложите их на неделю. Если отложить не удастся - скажите мне, я попытаюсь всё устроить. Это я про работу, - встретился он взглядом с Ханом, который вновь опустил голову. Видно, что-то было, и эти двое знают, о чем речь. – Хуан, следующая репетиция ЗАВТРА, - теперь его глаза сверкнули в мой адрес. – И будут проходить КАЖДЫЙ ДЕНЬ, с утра до вечера. Твоим… Наставницам сообщу сегодня же, насчет этого можешь не беспокоиться. Отпустят, куда они денутся.

- Наставницам? – услышал я шепот Карена.

- А пока давай прогоним первый раз, - коварно улыбнулся он. - А парни послушают, что мы вообще задумали такое.

Он заиграл вступление. Действительно, вещь бодрящая, и это сказано слабо. Текст этой песни совершенно непонятный, о каком-то событии местного средневекового значения. Но кто в современном мире знает английский? А мелодия… Для апперитивчика серьезного, но неформатного концерта будет в самый раз, чтоб разогреть и взорвать толпу перед «основными блюдами»

Но насчет «мы» он, конечно, погорячился. Задумал эту бяку он и только он. И что-то мне подсказывало, ее высочество к этой задумке не имеет никакого отношения. Это можно было понять по глазам сеньора Ромеро, по тому, как они горели. Искренним ностальгическим огнем. Он хорошо знал это музыкальное направление, и великолепно играл многие его вещи. И уж не с помощью них ли признавался в любви своей первой жене, королеве Катарине, в годы далекой и бурной молодости? Ведь что я знаю об этом человеке?

Но то, что он внутри бунтарь, теперь знаю. А значит, есть шанс, что мы поймем друг друга, как бунтарь бунтаря.

Я вступил. И, кажется, впервые за сегодня получил своего исполнения удовольствие. Всё наладится, всё будет хорошо!..

We all came out to MontreauxOn the Lake Geneva shoreline…

…Smoke on the waterAnd fire in the sky…[3]

Глава 7. Укрощение строптивой (часть 3)

Кажется, я что-то писал про ад? Забудьте, я вас обманул. Не из подлости, по незнанию. Ибо только когда начались ежедневные репетиции, более похожие на пытки, осознал, что наши перепалки с пацанами - ничто, детский сад. Потому, как настоящая преисподняя это нечто совершенно, совершенно иное!

Это когда тебя дрючат, в полном смысле слова. Придираются к малейшей неточности, к малейшему сбою. Улыбнулся не так? И к этому тоже придираются!

- Хуан, если ты собираешься выходить на сцену с таким же кислым лицом – лучше удавись. Удавись, потому, как живого тебя я достану из под земли! - заявил мне на первой репетиции дон Бернардо. И поверьте, это была самая невинная придирка.

Начали заниматься мы поздно, часов в десять. Лимитирующим фактором выступил Хан, решавший вопрос с работой, но судя по его кислому лицу, так и не решивший. Дон Бернардо загадочно улыбался, и я понял, решить проблему после выступления он ему поможет. Причем не в первый раз.