терпел много, и Церковь в его дни»[123].
Однако по церковным канонам в одном городе может быть лишь одна епископская кафедра, в Москве уже есть митрополит Иов, избранный Собором русских епископов, а Иеремии предлагают переехать на древнюю Владимирскую кафедру. На это Патриарх Константинопольский согласиться не мог. Владимир в XVI веке был бедным и захолустным городом, царь находился в Москве, так что владимирский епископ не мог ни влиять на политику, ни рассчитывать на регулярные щедрые подарки. Он отказывается, и тогда посланники царя предлагают Иеремии поставить в Патриархи московского митрополита Иова. В своем тексте Арсений Элассонский снова приукрашает реальность[124].
В январе 1589 года царь собирает Боярскую Думу и говорит о необходимости патриаршества на Руси. На Патриарха Иеремию давят, в конечном итоге он уступает и нехотя соглашается сделать митрополита Иова первым Русским Патриархом[125].
Высокий гость в последний раз пытается избежать ответственности за такое серьезное решение: он просит царя отпустить его назад в Константинополь. Но в Московской Руси умели добиваться своего. 17 января 1589 года Феодор Иоаннович созывает Думу и Освященный Собор, куда входит несколько епископов, архимандритов и монастырских старцев. С этого момента пути назад нет: патриарху Иеремии пришлось единолично провозглашать автокефалию Русской Церкви в надежде, что Предстоятели других Православных Церквей потом одобрят это решение. В итоговом документе Думы и Собора подчеркивается активная роль царя, иерархи же просто говорят о согласии с Феодором Иоанновичем:
«И преосвященный Иов, митрополит, гласит протокол, и архиепископы, и епископы, архимандриты и игумены, и весь Освященный Собор, говоря и советовав меж себя о всем том, положили на волю благочестивого государя царя и великого князя, как о том благочестивый государь царь и великий князь Федор Иванович всея России произволит»[126].
Константинопольский Первосвятитель подписывает акт об избрании Патриарха – без его подписи на признание Иова Патриархами других Поместных Церквей не стоило и надеяться. Интересно, что первым акт об учреждении патриаршества подписал царь и уже затем Константинопольский и Русский Патриархи, а в самом конце – митрополиты и епископы.
Оставалось обсудить лишь детали церемонии. Греки справедливо считали, что епископа не нужно повторно рукополагать, возводя в сан Патриарха, но в Москве решили иначе. Над московским митрополитом Иовом сперва решено было совершить повторную архиерейскую хиротонию, а затем уже наречь его Патриархом.
Патриарх Иеремия, давший свое согласие, ни разу не видел митрополита Иова до совершения чина… Но Русь уже нельзя было остановить: 26 января 1589 года в Русской Церкви появился первый Патриарх Иов. В мае 1589 года Патриарх Иеремия с богатыми дарами отправился назад в Царьград.
Но это была лишь половина дела: восточные Патриархи еще не одобрили избрания Иова. В 1590 году в Константинополе проходит Собор, в котором помимо Иеремии Контантинопольского участвуют Антиохийский и Иерусалимский Патриархи. Три Предстоятеля Православных Церквей одобряют избрание Иова. Вот самый важный фрагмент из постановления Собора 1590 года:
«Во-первых, признаем и утверждаем поставление в царствующем граде Москве Патриарха Иова, да почитается и именуется он и впредь с нами, Патриархами, и будет чин ему в молитвах после Иерусалимского (то есть последнее, пятое место в списке православных Патриархов. – А.З.); а во главе и начале держать ему апостольский престол Константинаграда, как и другие Патриархи держат; во-вторых, патриаршее имя и честь дано и утверждено ныне не одному только господину Иову, но произволяем, чтобы и по нем поставлялись Московским Собором Патриархи в России по правилам, как началось от сего сослужбника нашего смирения и во Св. Духе возлюбленного брата нашего Иова. Для того и утверждена сия уложенная грамота на память во веки лета 1590, месяца мая»[127].
Слово оставалось за Патриархом Александрийским. И кроме того, Москва была недовольна пятым местом в списке Православных Церквей (ди́птихе).
Здесь нужно сказать пару слов о ди́птихах. В Древней Греции это были две дощечки, покрытые воском. Ученики в школах процарапывали буквы острым концом сти́лоса (заостренной палочки) и стирали написанное тупым ее концом. В христианстве диптихами стали называть таблички, на одной половинке которых писали имена живых, на другой – усопших христиан. Такие записи были в каждой общине. Разумеется, с ростом числа православных стало невозможным помянуть на каждой службе даже всех епископов Поместной Церкви. Поэтому был придуман такой выход: на некоторых особо торжественных (например, патриарших) богослужениях молились о Предстоятелях всех Православных Церквей, имена которых произносились в соответствии с их порядком в списке-диптихе: Константинополь, Александрия, Антиохия, Иерусалим и Русь.
Патриарх Иов.
Фрагмент иконы. XVI в.
Пятое место казалось жителям Московской Руси слишком скромным… «Новому Константинополю» – столице единственной реально существующей на тот момент христианской империи желательно было быть третьей, после Константинополя и Александрии. Идея «Москва – Третий Рим» прочно засела в сердцах наших предков…
Но вернемся к деяниям Собора 1590 года. Внешне все выглядело солидно: грамоту подписали 42 митрополита, 19 архиепископов и 20 епископов… Но все-таки подписавшиеся были иерархами, занимавшими провинциальные кафедры. Московскую Русь этот документ не устроил. К тому же на автокефалию Русской Церкви еще не дал своего согласия Патриарх Александрийский. Лишь 12 февраля 1593 года в Константинополе прошел еще один Собор, на котором русское патриаршество признали Предстоятели всех четырех Поместных Православных Церквей, но… русский Первосвятитель так и остался на пятом месте в списке.
Москва должна была проглотить эту «пилюлю». Соборный акт положили под сукно, Иова продолжали какое-то время поминать на третьем месте, но это было уже не столь важным: Русская Церковь стала независимой от Константинополя. И вместе с тем надолго попала в крепкие «объятия» русских царей… Лишь один Патриарх попытался поставить церковную власть выше светской, что привело сначала к старообрядческому расколу, а затем и к упразднению патриаршества в России на долгих двести лет.
Наш следующий рассказ будет о царе Алексее Михайловиче, Патриархе Никоне и протопопе Аввакуме – троих, пожалуй, самых ярких людях XVII века.
Глава 20
Раскол из-за троеперстия, или Почему Церкви нужны дипломаты
В конце февраля 1653 года перед началом Великого поста на Руси произошло событие, изменившее историю Русского Православия. Новоизбранный Патриарх Никон потребовал от верующих креститься тремя пальцами, а не двумя. С этого момента на исторической сцене появляется движение, которое называют старообрядчеством. Хотя на самом деле сторонники двоеперстия, как и Патриарх Никон, были скорее смелыми реформаторами, чем нечестивыми вероотступниками. Однако на Руси к слову «реформа»