– Ты думаешь, я не справлюсь? – На щеках Келси вспыхнули красные пятна, вспыхнули и стали распространяться вверх. – Ты думаешь, я не сумею довести начатое до конца?!
– Я этого не говорила, Келси.
– Вот как? Но почему бы, собственно, и нет? Разве прежде я не перепрыгивала от одного занятия к другому, разве не меняла места работы словно перчатки? Разве я дала кому-то повод подумать, что способна здесь задержаться и что вывозить навоз для меня важнее, чем составлять рекламные объявления или рассказывать экскурсантам об импрессионистах? Ведь если я смогла бросить мои прежние занятия, то почему бы мне опять не поискать что-то более интересное? – Она резко тряхнула головой, отбрасывая назад волосы. – Да потому, что это – другое! Совсем другое.
Она круто повернулась на каблуках и зашагала к стойлу.
Наоми поглядела вслед дочери и тяжело вздохнула. Потом ей подумалось, что самый верный способ забыть о собственных бедах – это заняться проблемами, которые двое самых дорогих ей людей бросили к ее ногам. Сравнивая эти два характера, она решила, что Келси не вредно будет покидать навоз, чтобы слегка выпустить пар, поэтому она решила начать с Мо.
Моисей был у себя в конторе. Он разговаривал по телефону с агентом Рено и буквально рычал в трубку:
– Нет! Нет, я не выпущу его в Бельмонте. Сан-чес еще не готов, а Корелли прекрасно справился с Приливом на Прикнесс и даже занял призовое место. Он знает жеребца, а жеребец знает его. Да, это окончательное решение!..
Агент Рено еще что-то говорил, но Моисей, не дослушав, швырнул трубку на рычаги.
– Я не выставлю на такие ответственные соревнования напуганного жокея, с которого только что сняли гипс! – раздраженно бросил он.
– Я с тобой согласна. – Готовая к долгим уговорам, Наоми присела на краешек его стола. – И я думаю, что Рено с нами согласится. Он сам знает, что не готов к этим скачкам.
Предельно миролюбивым жестом она накрыла ладонью руку Моисея.
– Послушай, Мо, не слишком ли ты был резок с Келси?
Моисей нахмурился и отдернул руку.
– Ты пришла ко мне как хозяйка фермы или как мать?
– Я пришла, – сказала Наоми и ничего больше не прибавила. Оба некоторое время молчали, наконец она снова заговорила:
– Я знаю, что Кел некоторое время отсутствовала. Я знаю, ее что-то тревожит. И точно так же я чувствую – что-то тревожит тебя.
– Давай разбираться не со всем сразу, Наоми. – Мо отодвинулся от стола и покачался на задних ножках стула. – Давай займемся для начала чем-нибудь одним. Келси лодырничала почти полтора дня. Завял наш цветочек…
Наоми озадаченно покосилась на него. Нет, это не просто раздражение, решила она. Мо и вправду обеспокоен.
– Нельзя забывать, что ей пришлось за очень короткое время перестроить всю свою жизнь, – сказала она осторожно. – Возможно, Келси просто хотела решить до конца какие-то вопросы, которые ее волнуют. Мне казалось, что до сих пор ты был весьма доволен ее работой.
– До сих пор – да, – согласился Моисей. – За исключением последних дней. Ее нужно было подстегнуть, и я сделал это. Может быть, ты забыла, но на ферме именно я отвечаю за поддержание дисциплины? И если ты хочешь, чтобы с ней обращались как-то по-особенному, не так, как со всеми…
– Я этого не говорила. – В голосе Наоми прозвучало раздражение. – Я хорошо знаю тебя, Мо. Ты не стал бы публично унижать человека за мелкое нарушение, так что обращаться с ней не так, как с другими, – это твоя инициатива.
Моисей повернулся к Наоми, так что некоторое время они в упор рассматривали друг друга, разделенные столом.
– Эта испорченная, безответственная девчонка привыкла немедленно получать все, чего ей ни захочется, – заявил Мо. – Она привыкла приходить и уходить, когда ей вздумается.
– Я была такой же. Мо согласно кивнул:
– Да, примерно. Но ты все-таки сумела доделать то, что начинала когда-то.
– Может быть, и Келси нашла здесь дело по душе – дело, которое кажется ей стоящим того, чтобы довести его до конца.
– А может быть, оно ей уже так надоело, что она подумывает о том, чтобы упаковать чемоданы. Думаешь, я не знаю, что будет с тобой, если Келси уедет именно сейчас?
Внезапный озноб заставил Наоми обхватить себя за плечи.
– Насколько я помню, именно ты убеждал меня в том, что она этого не сделает.
– Возможно, я ошибся. Возможно, я был слишком счастлив видеть на твоем лице беззаботную улыбку – такую же, как когда-то… Мне казалось, что события развиваются в правильном направлении, но потом… – Моисей откинулся на спинку стула и с ожесточением потер лицо руками. – Черт возьми, она просто попала мне под горячую руку?
– В чем дело, Мо? – Наоми снова протянула руку, чтобы коснуться его, и Моисей бережно сжал ее пальцы.
– Боги смеются надо мной, Наоми. Они смеются каждый раз, когда я забываю, что высшая сила в любой момент может вмешаться и отнять у меня самое дорогое. Мое сердце уже было разбито однажды… – Он поднял на нее взгляд и жалко улыбнулся. – Это сделала ты. Просто это было давно, и я успел позабыть, как это больно.
– Горди… – пробормотала Наоми. – Не переживай, Мо. Оставь это мне.
Моисей с несчастным видом посмотрел на их соединенные руки.
– Это моя вина, Наоми. Я недосмотрел. Мне так хотелось победить, что я ненадолго утратил осторожность. И видишь, как это дорого обошлось всем нам?
– Ты можешь горевать, Мо, но ты не должен казнить себя.
– Это была моя лошадь, Наоми. – Он снова поднял глаза и встретился с ней взглядом. – Может быть, в документах значилось твое имя, но Горди принадлежал мне. И я потерял его только потому, что не посмотрел в нужное место в нужный момент. Я не почувствовал того, что должен был почувствовать. Даже сейчас я постоянно возвращаюсь в мыслях к тому дню, но не вижу ничего подозрительного… А ведь это наверняка было проделано у меня на глазах!.. – Моисей ударил кулаком по столу. – Под самым моим носом!
Наоми поняла, что может привести его в чувство только одним способом.
– О'кей, Уайттри, ты виноват. Ты здесь за все отвечаешь. Я плачу тебе за то, чтобы ты готовил моих лошадей, знал их, понимал, воспитывал с рождения до смерти. Я плачу тебе за то, что ты организуешь работу, руководишь тренперсоналом и уборщиками, за то, что ты их нанимаешь и увольняешь, за то, что подбираешь команду, которая будет готовить к скачкам ту или иную лошадь. Похоже на то, что я плачу тебе еще и за то, чтобы ты предвидел будущее. – Она с вызовом приподняла голову. – И, поскольку именно в этом дело, я не знаю, уволить тебя или повысить тебе зарплату.
– Я серьезно, Наоми.
– И я серьезно. – Она соскочила со стола и, обойдя его, стала бережно разминать Моисею плечи. – Я хочу знать, как это случилось, Мо. Я хочу знать, кто это сделал, и хочу, чтобы этот человек заплатил за свое преступление по самому большому счету. Чего я не хочу – и чего не могу себе позволить – это чтобы ты, человек, которого я люблю и на которого рассчитываю, потерял мужество. До следующего дерби осталось чуть меньше одиннадцати месяцев, а ты что-то совсем расквасился.