Вера в ценность шрути и у Шанкары опирается на надежный интеллектуальный фундамент: поскольку «заблуждение» заставляет человека приписывать субстанциям те свойства, которыми они не обладают, «очищение» ума, «четырехсторонняя подготовка ума» формулируются в качестве обязательных условий постижения Брахмана. Соответственно предназначение дхармашастр есть подготовка ума (путем последовательных переходов человеческого естества к «саттвическому») к состоянию, когда усвоение высших истин станет возможным. Предписания шастр — это мерило действий, беспрерывно совершаемых человеком в этом мире.
Неоведантисты разделяли отправные ведантистские представления об исходных принципах пребывания человека в мире и его «трехгунной природе», поэтому закономерно, что их поиски обоснований новых стандартов человеческой деятельности сосредоточились на определении критерия достоверности прочтения священных текстов.
Сам корпус священной литературы перестал восприниматься как вечный и непогрешимый источник истин: все в нем ставится теперь под контроль рационального и нравственного. Р. М. Рой замечал, что к познанию первоосновы мира можно прийти и на основании «правильного умозаключения»[148]; Свами Дайянанда Сарасвати резко порвал с традиционной интерпретацией ведийских текстов, назвав «словом Бога» только самхиты (ведийские гимны), поскольку они, на его взгляд, не содержат ничего, что противоречило бы нормам логического рассуждения, принципам нравственности и здравому смыслу[149]. Доминантой интерпретации священной литературы объявляется возможность их понять, степень правомерности отнесения их к таковым определяет сам человек.
Авторитет их вовсе не отрицался, но его ослабление рассматривалось не просто как допустимое, но как необходимое. Соответственно и текст дхармашастр становился открытым и для сомнения, и для теоретически аргументированного неприятия. Возвышение роли человеческого сознания при выборе ситуационного решения, на чем настаивали все неоведантисты,— естественное следствие стремления к ограничению права авторитета. Деятельность, опирающаяся на «ложное знание», пишет Свами Вивекананда, губительна для человека: приводит его к отчуждению от Бога и от самого себя как носителя «высшей», внеприродной сущности. Страна, продолжает он, переживает состояние инертности, апатии, бездействия, ибо эти дхармашастры привели ее к летаргии[150] — действие сведено к минимуму, и вместо продвижения к духовному совершенству и полной свободе человек, напротив, уподобляется тем «червякам и пиявкам», о которых в упанишадах говорится как о тех, кто «не имеют права на второе рождение» (например, Чх.-уп, V. 10.8); они не приближаются к мокше, не подпадают под действие закона кармы «и умирают как червяки каждый день»[151].
В учении Свами Вивекананды при внешне традиционной аргументации доминирует преобразовательское начало. Он .озабочен тем, что человеческий коллектив утрачивает собственно человеческие характеристики и способен утвердить в себе темное, слепое, инертное, безынициативное начало. Последовательно проводится мысль о том, что индивид осуществляет свою деятельность в обществе и потому общество ответственно, если он лишается возможности действовать так, как подобает человеку.
Автоматическая, универсальная реакция на окружающий мир, напоминает Вивекананда, не присуща человеку, поэтому жесткая система социальной организации ведет к утрате собственно человеческих характеристик — свободы действия и мышления; только человек наделен разумом, и только человеческому коллективу свойственна рациональность[152]. В этом залог его существования, ведь «в животном мире превалирует инстинкт; но чем дальше продвигается человек, тем больше показывает он свою рациональность»[153].
Доминирование не осмысленных индивидом идей и представлений, заключал Свами Вивекананда, по сути, лишает его способности к деятельности. Там, где нет свободного мышления, нет рационального действия. Там, где мысль убивает действие, исчезает человек в подлинном смысле слова. Такое рассуждение подготавливало и вывод: причина бедственного положения страны в том, что в ней господствует «ложное знание» об условиях, необходимых для человеческого действия; его защищают «фарисеи индуизма», введя в каждодневную практику все виды тирании в «форме учений о парамартхике и вьявахарике»[154], т. е. разработанной Шанкарой теории разных уровней существования. Они привели почти к полному прекращению собственно человеческой активности и преобладанию в стране темных, инертных людей, с трудом вписывающихся в человеческое общество.
Неоведантисты разделяли традиционное понимание того,; что потенциально каждый индивид может достигнуть высшей свободы: он должен знать пути к этому, он может понять обоснованность именно такого решения и в силах провести в жизнь избранный путь «выстраивания самого себя». Поскольку человек может стать «совершенным», его неотъемлемое право — осуществлять беспрепятственно приближение к высшему благу. Но так как он лишь в потенции способен к полной и совершенной свободе, но не реализовал ее (и не может реализовать), пока находится в земном мире, от него нельзя требовать исключительно высоконравственных и в полной мере разумных поступков. В том мире, где действуют законы причинно-следственных связей, человек подчиняется этим законам в полной мере, он осознает себя как «самость», обладающую «желанием», и именно «самость» и «желания» руководят им. Соответственно предписания «священного писания» необходимы ему: это тот авторитет, который помогает принять правильное решение во всех ситуациях.
Возникает вопрос: что считать «должным» действием? Ясно, что речь идет об общественном регулировании, социальной организации. Для тех, чья природа насыщена гуной саттва, строго говоря, нет ни мира, ни общества, и они не нуждаются в предписаниях. Предписания нужны тем, в чьем естестве переплетаются гуны раджас и тамас. Именно они: составляют основу общества. Именно им предназначены дхармашастры. Неоведантисты разделяли традиционное положение, согласно которому общество не имеет никакой иной цели, кроме собственного нормального функционирования и создания условий для продвижения человека к «осознанию своей истинной природы». Оно не ориентируется на идеал воображаемого общества; идеальным должно быть не будущее, идеальным должно быть уже сегодняшнее общество.
Таким традиционным тезисом неоведантисты подкрепляли неприятие современного им общественного устройства. Сложившаяся ситуация, по Свами Дайянанде, препятствует тому, чтобы каждый прочитал ведийские тексты и понял их «правильно»; без осознания того, что каждый обязан выполнять «должные» действия, никто не сможет продвинуться к высшему благу. «По самой своей природе все души жаждут счастья и освобождения от страданий. Но до тех пор пока они не будут совершать праведные деяния и воздерживаться от недостойных, они не избавятся от страданий и не достигнут счастья»[155],— писал он.
Важна не мысль о том, что без действия невозможно освобождение— по-другому в традиции никогда и не говорилось,— существенно важно наполнение содержания понятия «праведное», «должное» действие. Ответ Свами Дайянанды на этот вопрос свидетельствовал об упрочении тех умонастроений, что проявились уже в первой трети прошлого века в реформаторской деятельности Р. М. Роя. Праведное действие для Свами Дайянанды — понятие весьма широкое: оно включает, например, выполнение обязанностей своей касты, хотя само строение иерархически организованного общества ставится под сомнение; под деятельностью подразумеваются и слушание ведийских текстов, и совершение ритуалов, но только таких, которые он выбирает для себя сам. Главное же — побудить соотечественников отказаться от адвайтист- ской установки на пренебрежение естественнонаучным познанием мира, понимаемого как лишенного какой-либо ценности. В его теорию продвижения человека к «освобождению» в качестве непременного входит действие, направленное на уяснение связей и отношений в природном мире, на развитие принципов его научного изучения[156].
Если Свами Дайянанда в своем понимании «должного» действия обращался к ведам, то Свами Вивекананда использовал в своих построениях «Бхагавадгиту», положив тем самым начало ряду последующих ее интерпретаций. «Предписанное» действие в Гите — это действие в соответствии с высшим моральным законом, поддерживаемым Высшим Пурушей: оно не производит «кармических остатков», человек од- новрехменно как бы действует и не действует. Если он выполняет свои варновые обязаиности (т. е. все-таки действует), то «не пятнается злом», «свободен от связанности действием» (Бхагавадгита V, 10 и др.) или в известном смысле не действует. Его действие понимается как нишкама, оно не ориентировано на приобретение чего-либо для себя, не вызвано желанием добиться благоволения бога и получить от него богатство или потомство. Но в то же время это действие, не связывая человека узами кармы, способствует упрочению миропорядка, и в конечном счете содействует его благу. Предмет рассуждений в поэме — человек в социуме, поле деятельности «стремящегося к совершенству» — общество.