— Хорошо! — сказала Глория с волнением. — Можно мне надеть пижаму принцессы?
— Конечно. — Хлоя смотрит на меня. — Давай я уложу ее спать. Я скоро вернусь.
Я киваю.
— Не торопись.
Я никогда не видел Хлою с такой стороны. Я видел ее состязательную, злобную сторону. В школе ее волновали только оценки, поэтому ее называли ледяной королевой. Она ходила на одни школьные танцы — со мной. Она не посещала экскурсии, вечеринки, игры — ничего. Судя по всему, у нее не было никакой социальной жизни. И, судя по всему, сейчас у нее ее нет.
Трей возвращается с напитками и большой миской попкорна.
— Вот, чувак. — Он бросает мне банку колы. — Это здорово?
Я открываю вкладку.
— Конечно.
Он садится на освободившееся место Глории.
— Бывший тети Хлои тоже пил колу, и мне это нравилось.
Я поднимаю бровь. Не уверен, почему парень вспоминает отморозка-Кента.
— Чувак, ты намного круче его, — быстро добавляет он, как будто читая мое раздражение. — Я имел в виду, что мне нравится общаться с кем-то, с кем можно хорошо провести время, не напиваясь пивом и не напиваясь в стельку, как это делают все мамины бойфренды. Я пил пиво несколько раз. На вкус оно как коровья моча. — Он оглядывает коридор, убеждаясь, что Хлои нет в пределах слышимости. — А вот водка, с другой стороны…
Черт. Как мне сказать этому ребенку, чтобы он не пил водку, когда я сам пил это дерьмо в старших классах? Черт, я еще не готов стать отцом. Но, как коп, я произносил ту же речь множество раз. Когда я был моложе, несколько бутылок пива не повлияли на меня, но я не могу сказать того же о других.
— Это гораздо приятнее, чем алкоголь, обещаю. Не говоря уже о том, что это безопаснее.
Он усмехается, качая головой.
— Ты должен говорить это как взрослый и полицейский.
Я откинулся на стуле.
— Я не пытаюсь быть придурком, но посмотри на парней твоей матери. На них ты хочешь быть похожим?
Он направляет свою колу на меня и ухмыляется.
— Хорошая мысль.
Я поднимаю свою банку в жесте поддержки.
Он ставит ноги на журнальный столик.
— Спасибо, что пришел сегодня на мою игру.
— Без проблем. Мне было весело. Спасибо, что пригласил меня и позволил мне вломиться на твою вечеринку с пиццей.
— Приходи на наши вечеринки в любое время, чувак.
Он достает телефон из кармана, когда тот звонит.
— Черт, — шепчет он себе под нос, глядя на экран.
— Что? — Я имею в виду, следи за языком.
Вся игривость пропала.
— Это моя мама.
Он нажимает кнопку «Игнорировать» и засовывает телефон обратно в карман. Не могу сказать, что я виню парня.
Проходит, кажется, минута, и Хлоя возвращается в гостиную со звонящим телефоном в руке.
— Дай угадаю, — прохрипел Трей. — Это она.
Улыбка Хлои исчезла.
— Мне жаль, приятель, — отвечает она напряженным голосом.
— Не обращай внимания, как я, — отвечает он.
Ее лицо бледнеет.
— Мы оба знаем, что происходит, когда я так делаю. — Она несколько раз качает головой, выходя из комнаты и направляясь обратно по коридору.
— Что происходит? — спрашиваю я Трея, когда она уходит.
Он потирает рукой подбородок, раздумывая, стоит ли мне говорить.
— Мама появляется здесь со своим парнем недели, и в итоге это превращается в большое драматическое шоу.
— А. Никто не любит драматическое шоу.
Он беспокойно оглядывается по сторонам.
— Я ее ненавижу.
Я вздрогнул. Черт.
— Вот это жестко.
Он пожимает плечами.
— Может, и так, но я ненавижу.
— Я понимаю, но родители совершают ошибки, и в конце концов, может быть, она на них научится.
— Нет, не научится. — Его голос напряжен.
Маленький парень ненавидит свою мать. Несмотря на то, что мои отношения с отцом натянутые, я люблю своих родителей. У меня хорошая мать, которая готова на все ради своих детей, чей мир крутится вокруг ее детей. Меня огорчает, что у него ее нет.
— Извините, ребята, но ваша мама хочет, чтобы вы вернулись домой, — говорит Хлоя, возвращаясь в комнату.
— Серьезно? — простонал Трей. — Мы только что приехали, и это не школьный вечер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я пыталась объяснить, но она сказала, что у нее есть планы на тебя утром, — отвечает Хлоя.
Трей закатывает глаза.
— Да, точно. Планы на то, чтобы мы приготовили ей и ее парню завтрак. — Его дыхание дрожит. — Нет. Она решила не идти на ужин. Скажи ей, что мы остаемся здесь на ночь.
Хлоя смотрит на него опустошенно.
— Мне жаль, дружище. Я пыталась. А теперь бери свою сумку. Может быть, я заберу тебя завтра, и мы сможем что-нибудь сделать, хорошо?
Она поворачивается, идет по коридору и возвращается с Глорией на руках.
— Я отвезу тебя, — говорю я, вскакивая с дивана.
Она качает головой.
— Тебе не нужно этого делать.
Я начинаю следовать за ними на улицу.
— Я хочу.
Она вздыхает.
— Будет очень тяжело передвигать сиденье в машине.
— Тогда мы возьмем твою машину. — Я подмигиваю. — Это будет не первый раз, когда я на ней езжу.
Она закрывает глаза и вздыхает, как будто потеряла всю энергию для продолжения нашего разговора.
— Хорошо, но я поведу машину, так как знаю, где она находится. Ты можешь ехать пассажиром.
То, что она так легко сдается, удивляет меня.
— Мне подходит.
Мы вчетвером загружаемся в машину, и все молчат, пока она едет из города. Я много раз отвечал на вызовы полиции в этом районе. К сожалению, именно здесь происходит большинство преступлений — на окраине Блу Бич.
Хлоя паркуется перед захудалым коричневым трейлером, отстегивает ремень безопасности, а затем смотрит на меня.
— Мне нужно зайти и убедиться, что все в порядке.
— Что значит «убедиться, что все в порядке»? — спрашиваю я, пока она не вышла.
— Ей нужно зайти и убедиться, что мама не пьяна, или что это не опасная ситуация для нас, — отвечает за нее Трей.
Она оглядывается и бросает на него взгляд, говоря, что ему не следовало этого говорить.
Я хватаюсь за ручку двери.
— Позволь мне пойти с тобой.
Она хватает меня за плечо, чтобы остановить.
— Определенно, это плохая идея. Это только усугубит ситуацию. Оставайся здесь. Я вернусь.
Я не сажусь на свое место.
— Тот факт, что вы трое можете попасть в опасную ситуацию, заставляет меня чувствовать себя неловко, и я никак не могу сидеть здесь. Я буду стоять на крыльце, в стороне от дороги. Никто даже не узнает, что я там.
Она открывает рот, чтобы возразить, но тут звонит ее телефон. Я вижу имя Клаудии на экране.
— Хорошо, — говорит она со стоном.
Она помогает Глории выбраться из автокресла, а я беру ее сумку, и мы поднимаемся по скрипучим ступенькам крыльца. Я передаю Трею сумку Глории, и когда они открывают дверь, меня обдает запахом сигаретного дыма и плесени. Я стою в стороне и смотрю сквозь порванные жалюзи. Клаудия сидит на диване с сигаретой в руке и говорит с Хлоей о том, что ей нужны деньги на еду. Роджер расположился рядом с ней с пивом в одной руке и куском пиццы в другой. Клаудия, должно быть, слишком глупа, чтобы понять, что просьба дать денег на еду, когда перед ним лежит открытая коробка с пиццей, не поможет ее делу.
— В этом месяце ты исчерпала мои возможности, — говорит Хлоя с напряженным вздохом.
— Не веди себя так, будто ты забыла, кто заботился о тебе, когда мама не заботилась, — огрызается Клаудия.
— Я сама о себе позаботилась, но спасибо за напоминание, — отвечает Хлоя.
Клаудия тушит сигарету, пока Трей помогает Глории снять пальто.
— Когда же ты собираешься это сделать?
— Я пойду куплю тебе продукты утром, — говорит Хлоя.
— Мне нравится делать это самой. Ты покупаешь слишком много здоровых продуктов, на наш вкус.
— Я завезу продукты завтра, Клаудия. Сегодня я с тобой не спорю. — Хлоя целует Глорию, а затем Трея в голову. — Спокойной ночи, ребята. Позвоните, если вам что-нибудь понадобится.