Читать интересную книгу Полёт: воспоминания - Леонид Механиков

Эмиссары Центрального разведывательного управления разъезжали по базам ВВС и вербовали лучших молодых пилотов для новой службы «10–10». Вызывали лётчика в штаб и предлагали ему полетать на суперсамолётах. Тут же обещали оклад в три раза выше существовавшего — до 2.500 тысяч долларов в месяц. Многие пилоты соглашались. И только когда они заключали секретный контракт с ЦРУ, им объясняли, что новая работа связана с разведывательной деятельностью. На долю пилотов, прибывших в Инджирлик, выпало самое сложное — «открыть» южную границу Советского Союза. Впрочем, всё по порядку.

Деятельность эскадрильи, возможно, осталась бы в тайне до сегодняшнего дня, если бы секреты не раскрыл Френсис Пауэрс, чей самолёт был сбит 1 мая 1960 года над Свердловском — сам он выбросился с парашютом. Лётчик поведал, что проходило в 1956–1957 годах. Пилоты поднимались с аэродрома Инджирлик и летели на восток Турции до города Ван, расположенного на берегу одноимённого озера. После этого брали курс на столицу Ирана.

Пролетев над Тегераном, направлялись в восточном направлении, проходили возле Каспийского моря. Пролетали затем южнее города Мешхеда, пересекали ирано-афганскую границу и далее — вдоль афгано-советской границы. Поворот неподалёку от Пакистана, и по старому маршруту на аэродром Инджирлик…

9 апреля 1960 года, ближе к рассвету, из одного ангара аэродрома в Пешаваре (Пакистан) выкатили самолёт. Под светом фар машин его чёрное покрытие в восточной ночи отдавало такими неестественными бликами, что даже авиаспециалисты, прибывшие сюда из США давно, морщились от них. U-2 сюда был доставлен ранее, и пилот, которому предстояло совершить сложнейший полёт, только мог догадываться, что это сделал кто-то из его сослуживцев с авиабазы Инджирлик. Он уточнил несколько моментов у полковника Вильяма Шелтона, застегнул комбинезон и, ответив на рукопожатие, направился к U-2. Шелтон проводил его холодным спокойным взглядом. Лётчик должен был принести новую славу подразделению «10–10». Провала полковник не ждал. Впрочем, если бы что-то случилось неприятное, то тень в этом случае не пала бы на «10–10» и вообще на его страну. На самолёте, как и на комбинезоне лётчика, — никаких опознавательных знаков. Планировалось, что пилот мог попасть «в плен» только мёртвым. Для этого под его сиденьем находилось три фунта циклониита, что разнесли бы на мелкие кусочки не только машину, но и лётчика. За несколько минут стартовавший U-2 набрал высоту более 18 тысяч метров. Слева был Афганистан, справа в лучах солнца лежал Китай, а впереди — Советский Союз, главный объект изучения, которого страшились многие пилоты «10–10». Лётчик ВВС США, завербованный ЦРУ, посмотрел вниз, потом на приборы — U-2 пересекал границу — и установленным сигналом (два щелчка) передал по радиосвязи об этом. Передал и продолжил полёт. Чуть позже он включит фотоаппараты и другую разведывательную аппаратуру. Перед ним стояла архисложная задача, пожалуй, труднее, чем позже поставят перед Френсисом Пауэрсом. В чём сложность? Предстояло пролететь над четырьмя сверхсекретными оборонными объектами Советского Союза — над Семипалатинским ядерным полигоном, находившейся рядом с ним базой стратегических бомбардировщиков Ту-95, полигоном зенитных ракетных войск противовоздушной обороны близ Шары-Шагана и ракетным полигоном близ Тюра-Там, названного позже космодромом Байконур. Вот эти объекты и предстояло осмотреть всевидящим оком фотоаппаратов и другой разведаппаратуры. Первым на намеченном маршруте был Семипалатинский ядерный полигон.

Из материалов расследования факта нарушения Государственной границы СССР:

«9 апреля I960 года в районе Памира, 430 километров южнее города Андижан, через государственную границу СССР со стороны Пакистана перелетел иностранный самолёт. Радиолокационными постами отдельного корпуса ПВО Туркестанского военного округа из-за преступной беспечности нарушитель был обнаружен в 4 часа 47 минут, когда углубился на нашу территорию более чем на 250 километров. Указанный нарушитель вышел к Семипалатинску…»

Документ, казалось бы, вещь неоспоримая, но…

Вот что говорит по этому поводу генерал-полковник в отставке Юрий Вотинцев:

«9 апреля, примерно часов в семь утра по местному времени с КП корпуса оперативный дежурный доложил: РЛС, что была расположена на Иссык-Куле, на высоте 4,5 тысячи метров над уровнем моря, неподалёку от границы засекла цель. Она пересекла границу и пошла строго на Север. С аэродрома мы подняли 4 истребителя МиГ-19, а вот они-то и не обнаружили цели…» Как же тогда быть с положениями документов, которым неподвластно время? Может быть, Юрия Всеволодовича Вотинцева подвела память? Может быть, случай, происшедший 9 апреля, он отождествляет с первомайским, когда летел Пауэрс? «Нет, — уверенно говорит Вотинцев, — я хорошо помню, как мне докладывали об обнаружении цели. Я лично поднимал самолёты на перехват».

Анализ документов, опрос участников тех событий подводит к следующему выводу. Цель могла быть и обнаружена, но её проводка осуществлялась с провалами, у боевого расчёта не было уверенности, что они «ведут» нарушителя госграницы, и на главную сеть оповещения противовоздушной обороны самолёт-шпион был выдан с опозданием. А именно — в 4 часа 47 минут по московскому времени, когда тот уже отмахал свыше 200 километров над советской территорией.

Здесь необходимо и такое пояснение. В задержке с выдачей цели на оповещение виноваты и центральные управления Министерства обороны и Главный штаб Войск ПВО страны. Вспомним приезд генерала Евгения Савицкого в Ташкент в феврале 1959 года, когда самолёт «невидимка» барражировал в небе советских среднеазиатских республик. Тогда он заявил, что не мог на такой большой высоте (20.000 метров) долго держаться самолёт. Понятно, подобный инструктаж военачальника из Москвы не мог не отразиться на действиях боевых расчётов ТуркВО через два месяца. Автор повествования интересовался у участников тех событий, знали ли они о самолёте U-2 в то время. «Слышал о нём, — сказал в беседе генерал-лейтенант в отставке Аркадий Ковачевич, — ещё до перевода на юг, когда служил в Прибалтике». То же самое говорили и другие лётчики, что проходили службу в западных регионах СССР. Слышали… Вот, видимо, слышала и советская военная разведка. А надо было бы подробно знать о самолёте, его возможностях.

Конечно, все полёты Локхид U-2 проводились в глубокой тайне, но у Центрального разведывательного управления США шло не всё так гладко, и, думается, была возможность для того, чтобы выяснить все нюансы о моноплане. У американцев были неудачи. На одном U-2, что вторгся в пределы СССР в районе Прибалтики, отказал двигатель. Тогда помог сам Господь Бог. Двигатель запустился на высоте, где ещё беспомощна была зенитная артиллеристы. Потом последовала неудача в Китае. Неполадки в двигателе самолёта-шпиона помогли истребителям КНР вплотную приблизиться к планеру. Пилоту американских военно-воздушных сил (а им оказался китаец по национальности) пришлось прибегнуть к самому последнему, что предлагалось пилотам U-2 — взорвать самолёт. Настоящий провал, можно сказать, последовал 24 сентября 1959 года. Тогда в 65 километрах от Токио на планерном аэродроме один из «призраков» совершал вынужденную посадку, что-то стряслось с двигателем, когда он планировал над Сибирью. Лётчик дотянул до японских островов, но приземлился на гражданском аэродроме. На нём самолёт и лётчик пробыли всего четверть часа. Всё бы, как говорится, ничего, если бы один дотошный японский планерист не оказался журналистом и не успел сделать фотографию. На следующий день она появилась в газете. Более того, журналист собрал свидетельства очевидцев. Приводились наблюдения, из которых выходило: самолёт использовал турбодвигатель только для того, чтобы набрать высоту, а затем с выключенным двигателем долгое время беззвучно планировал. Вне сомнения, делался вывод, это самолёт для метеорологических исследований, но его, видимо, можно использовать и в разведывательных целях. Кроме того, на носу самолёта было замечено маленькое окошко, какое бывает только на самолётах-разведчиках. Смущал вид самолёта. Чёрный цвет, отмечал автор в комментарии, нужен только для поглощения лучей радара. Разумеется, на поднятый шум тогда не могли не обратить внимания спецслужбы СССР и, видимо, обратили. И всё-таки, несмотря на то, что с сентября пятьдесят девятого минуло полгода, в апреле 1960 года в СССР не имели полных данных об U-2. А поэтому к встрече «гостя» на юге нашей страны воины противовоздушной обороны оказались не совсем готовы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});