создать политическую науку, столь же самостоятельную, как социология, история, психология и др. Сторонники второго подхода выступают как социологи, ставя и решая конкретные научные проблемы, в то время как представители политической науки большую часть своих усилий тратят на споры о возможности научной политики, о предмете политологии, об отношении ее к другим социальным наукам.
Как же определяется предмет политологии в ФРГ? «Можно сказать, что политика составляет предмет политической науки»[123]. Под этим утверждением К. Фридриха подписываются почти все политологи. Однако это единство оказывается весьма иллюзорным. Трудно найти политолога, который бы не пытался дать свое определение понятия «политика». А. Грабовский, например, делит политику на практическую и теоретическую. Для государственного лица политика является искусством; ученый, изучающий политические отношения, имеет дело с политической наукой [124]. Грабовский высказывает здесь традиционную точку зрения, получившую распространение еще в начале XVIII века. В свете современной тенденции к выработке научной политики противопоставление политики как науки и политики как искусства выглядит архаичным.
В новейшей литературе делается немало попыток определить политику через понятие «власть». Иногда даже политику называют наукой о власти[125]. Такой подход не дает решения проблемы, а переводит ее в другую плоскость, поскольку одно понятие заменяется другим, эквивалентным по своей неопределенности. Точка зрения К. Шмита, считающего понятие «враждебность» основным понятием политики, вызвала в самой западногерманской литературе критику[126].
Известную популярность получило определение предмета политической науки, предложенное Отто Штаммером и основанное на перечислении тех объектов, которые входят в круг интересов этой дисциплины: «1) Конституция (включая порядок управления); 2) порядок и ход выборов; 3) институты и органы государства (парламент, правительство, управление, юстиция, органы безопасности и т. д.); 4) партийная система; 5) непартийное общественное волеизъявление; 6) неформальные общественные группы власти; 7) организация публичного аппарата руководства (газеты, радио и т. д.); 8) неорганизованные общности (такие, как политическая оппозиция, идеология и т. д.); 9) международные объединения (договоры, институты и т. д.)»[127].
Различие между политической наукой и социологией политики становится особенно заметным, когда речь заходит о методе исследования. Социологи политики в своих исследованиях пользуются социологическими методами (как на эмпирическом, так и на теоретическом уровне). Например, в фундаментальной работе Г. Шмидчена «Опрашиваемая нация. О влиянии исследования мнений на политику» (Фрайбург, 1961) широко использован эмпирический метод для изучения общественного мнения. Примеры применения общесоциологической теории к изучению политики дают работы М. Вебера («Политика как призвание») и Р. Михельса («К социологии партии в современной демократии»).
В политической науке, напротив, вопросы метода почти не разработаны. Одни политологи считают, что политическая наука вполне может обойтись теми методами, которыми пользуются другие социальные науки (социальная философия, социология, история). Другие заняты поисками методов, адекватных специфике предмета политической науки, т. е. специфических методов.
К. Фридрих предлагает так называемый синтетический метод, который представляет собой комплекс различных методов, применяемых во всех социальных науках: исторический метод, применение моделей и типов, «кейс-метод», метод интервью и статистический метод. В задачу исторического метода входит научная критика документов, которыми пользуется в своей работе политолог. Особую роль придает К. Фридрих идеальным типам и моделям[128]. Примером образования идеальных типов является, по его мнению, классификация государственных и конституционных форм, данная Аристотелем. В истории политической науки, пишет Фридрих, типообразование играло важную роль. Заметную роль в последнее время играет применение моделей, преимущество которых заключается в том, что они дают возможность выявить количественные отношения. Правда, в применении моделей, замечает Фридрих, политическая наука еще не пошла далеко [129].
Прямая противоположность методу типообразования — метод исследования конкретных ситуаций (case study), заключающийся в детальном и всестороннем анализе отдельных политических явлений. Все исследования в политической науке, направленные на изучение отдельной страны и ее правительства или отдельного института, связываются с применением этого метода.
Названные методы не являются собственно методами политической науки. Понятие «идеальный тип», введенное впервые М. Вебером, является понятием методологии социологического исследования. Модели применяются во всех естественных и во многих социальных науках. А что касается «кейс-метода», то он давно и успешно применяется в социологии.
То же самое можно сказать и о методе интервью, и о статистическом методе, которые являются у К. Фридриха компонентами синтетического метода.
Мы остановились на некоторых типичных исходных позициях западной политической науки. Если попытаться в целом охарактеризовать присущие ей основные тенденции, то можно сказать следующее: политическая наука, пожалуй, больше, чем любая другая отрасль общественной науки, вынуждена считаться с условиями жизни нашего динамичного и противоречивого века и приспособляться к его требованиям. Это объясняется как объектом ее исследования — политикой и политическими отношениями, представляющими собой самый подвижный элемент общественной жизни, — так и ее функциональной ролью, поскольку западная политическая наука прямо и непосредственно ставит себя на службу политическим институтам правящих сил. На нее не может не оказывать влияние вся современная обстановка. Здесь и острейшая борьба двух мировых систем, и растущие во всем мире симпатии к социализму, в частности в развивающихся странах, и рост активности масс, и усиление их борьбы за влияние на политические процессы, и развитие госкапитализма с его тенденцией к рационализации производства и управления и т. п. Поэтому в современной западной политической науке наблюдается, с одной стороны, стремление к реализму и к анализу действительных фактов политической жизни, а с другой — резко усилившаяся социальная направленность, хотя и тщательно прикрываемая видимостью объективизма и научности.
СОЦИОЛОГИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ
ОТНОШЕНИЙ[130]
Между народные отношения с момента своего возникновения являются объектом научного изучения. Закономерности этих отношений издавна рассматривались философией. Их конкретные проявления испытывались историей. Формы регулирования этих отношений составляли предмет международного права.
Однако в современных условиях традиционные методы исследования международных отношений оказались недостаточными. Решающую роль в этом сыграла коренная ломка привычных представлений об этом предмете, вызванная научно-техническим и социальным развитием. Применение историко-сравнительного метода было заторможено отсутствием подобных другим ситуаций. Философский подход, основанный на высокой абстракции и анализе типичных социально-экономических ситуаций, оказавшись перед изобилием новой конкретной информации, не укладывающейся в привычные схемы, обнаружил слабости. Юридический подход, связанный с описанием правовых форм социально-политического процесса и международно-правовым решением назревших проблем, выявил недостаточную эффективность в условиях, когда силовой элемент стал стержнем, вокруг которого напластовываются межгосударственные связи.
Разумеется, все эти средства научного исследования сохраняют свою ценность. Международные отношения в большей мере, чем любая другая сфера общественной жизни, нуждаются в комплексном подходе. Однако наиболее плодотворным для изучения новых явлений представляется социологический подход, и прежде всего системный анализ взаимодействий всех элементов и сил, участвующих в международной жизни, конкретных и реальных ситуаций,