Читать интересную книгу Империя под ударом. Взорванный век - Игорь Шприц

В городе Санкт–Петербурге каждое землячество или национальное меньшинство занимало вполне определенную нишу городского хозяйства. Немцы держали маленькие механические мастерские, пекарни либо кондитерские. Финны торговали молоком, творогом и сметаной. Татары служили дворниками. Черкесов держали за отличных цепных псов–охранников. Евреи шли в адвокаты и аптекари. Ярославские — в половые. Грузинские князья украшали собой гвардейские полки.

А уроженцы села Дурыгино успешно занимались разбоем и взломом сейфов. Треть мужского дурыгинского населения прилежно училась этому, треть тихо сидела по тюрьмам и острогам, треть работала по призванию и кормила первые две трети.

Получив записку с предложением выкупить свой заказ, глава дурыгинской банды медвежатников Нил Зотов радостно перекрестился и поставил свечку Николе–чудотворцу в храме Семеновского гвардейского полка, что неподалеку от Литейного проспекта.

Сей заказ был сделан два месяца назад в преддверии ограбления кассы страхового общества «Финист». Уже все было готово: и подкупленный охранник, и снотворное в чай, и извозчики свои, родственники из соседней деревни. Как воздух, не хватало динамита — рвануть патентованный сейф фирмы Уилкинсона, за свои солидные размеры и непомерную толщину стенок получивший среди дурыгинских кличку «паровоз».

Молодой барин из студентов показал Зотову все, на что способна была новая адская машинка. Дырки в стальных листах возникали как по волшебству.

— Вот она, наука! — Зотов, надорвавший спину на возне со стальными сейфами, цокал языком от восхищения, проводя рукой по рваному броневому листу толщиной в дюйм. Так его предки оглаживали перед покупкой коня–кормильца на ярмарке. — Сколько просишь?

— Триста целковых за штуку.

— Гожо, уговорились. Готовь шесть штук.

Викентьев попробовал мужика на вшивость:

— Деньги вперед.

— Милок, — протянул Нил, неспешно заходя Викентьеву за спину. — Где ж ты такому научился? Коня нет, а денег просишь!

И легонько, любя, стукнул студента пудовыми кулаками по ребрам. Викентьев упал на оба колена и долго не мог прийти в себя, восстанавливая дыхание.

— Вот так мой дед быков валил. — Зотов ласково помог ему встать на ноги. — А ежели конокрад попадался, так чуть сильнее бил — и нет человека. Хотя какой из конокрада человек — зверь, одно слово. Так что, милок, не проси денег вперед. Зачем тебе деньги? От них одна только пакость и зверство по земле идут.

Викентьев подивился такой доморощенной психологии и, не удержавшись, спросил Зотова:

— А вам тогда деньги зачем?

— А мне они на святое дело нужны, на мечту. — Зотов радостно заулыбался: про свою мечту, видно, любил поговорить. — Дал обет церковь богатую в нашем селе поставить. Грешен я. Вот хочу грехи к старости замолить. Уж и батюшку присмотрели, молодой, красив по–хорошему, голос чисто ангельский, так сладко проповеди читает, плачешь и молишься. В «Крестах» служит, отец Георгий, в миру Гапон.

Договорились о сроках, о том, как свяжутся. Напоследок разговорились. Молодой барин показался Зотову.

— Ты лучше в наши дела, барин, не лезь, пока силы есть. Заработаешь на мне денежку — и тут же вали, потому что ты ишо молодой, а уже умный. Это хужей всего, когда ум наперед бороды у мужика вырастает. Жизнь — она стержень дает, а потом по этому стержню ум как вьюнок вверх вьется. Видал хоть раз, как вьюнок опору ищет? А стержня в тебе пока нету. Вот ум твой и свихнется в сторону от Бога. Плохо тебе будет. Я таких на каторге навидался…

— А вы были на каторге?

— Где я только не бывал… Вот ты полюбопытствовал и согрешил — любопытство ведь грех! Любопытной Варваре язык оторвали. Не произноси попусту знак вопроса, и с тебя никогда спрашивать не будут. Тебе я отвечу, нравишься ты мне. Бывал я на каторге. Каторга дана человеку в наказание, на ней легко, коли веруешь. А город дан на испытание… Совратиться в нем легше, чем на Сахалине: там дьяволы все видные, а здесь хоронятся по улочкам. Беги отсюда, пропадешь ни за грош.

Получать заказ Зотов отправил племянника Антипку, бойкого парнишку четырнадцати годков. А сам издалека смотрел, не появятся ли в округе топтуны с Фонтанки. Племяш долго стоял на условленном углу. Вначале к нему присобачились местные подростки, но Антипка был тертый калач, сказанул им такое, что ушли сразу не озираясь. Потом к Антипке подошла дама, высокая, видная из себя, в густой черной вуали, закрывавшей все лицо.

Племяш взял у дамы сверток и чинно принес дяде. Зотов в сверток взглянул — товар был на месте. Подивился осторожной хитрости барина, отдал пакет с деньгами племяшу, тот в два шага к даме, и тем дело закончилось. Никого лишних вокруг не сновало. Можно было в эту же ночь идти на дело. Зотов сходил в церковь, истово помолился, наставил свечек перед всеми угодниками и дал условленную команду родственникам. Сегодня Бог на его стороне…

ГЛАВА 8

«ДЯДИНА» СМЕРТЬ

Сергей Эрастович Зволянский мерил шагами свой кабинет, но Путиловский все никак не мог сосчитать длину кабинета, потому что в раздражении Зволянский менял ширину шага, не доходил до стенки, а потом и вовсе стал бегать по диагонали. Так что истинная площадь кабинета осталась невыясненной.

Зато прояснилась истинная родословная всех подчиненных директора Департамента полиции, вплоть до околоточных надзирателей. И все из‑за сущего пустяка — взорванного ночью сейфа страховой компании «Финист — Ясный Сокол». Охрана здания спала богатырским сном, которого взрыв даже не потревожил, что служило хорошей рекламой снотворного, подмешанного в чай. Сто двадцать тысяч рублей золотом испарились, исчезли, пропали… И шансы найти ускользнувших грабителей с каждым часом становились все меньше. Ибо операция по вскрытию сейфа была проведена чрезвычайно грамотно, а главное — быстро.

На место взрыва оперативно был послан поручик Берг, а Медянникову последовало указание обойти всех своих осведомителей, не жалеть обещаний на наградные и до вечера сыскать злоумышленников — требование явно фантастическое и невыполнимое. Так что самому Путиловскому оставалось только ждать результатов местных командировок своих подчиненных и работать громоотводом, принимая на себя гнев Зевса, то бишь Зволянского.

Как только молнии и громы у Зволянского закончились, громоотвод был отпущен с отеческим напутствием и пожеланием успеха. Вежливо склонив набриолиненный пробор перед начальством, Путиловский отбыл в свой кабинет, заказал чаю и стал продуктивно ждать, продолжив чтение оригинальной работы итальянского юриста Сципиона Сигеле «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии».

Итальянский, в отличие от латыни, он знал слабо, но провидению и издательству Павленкова было угодно перевести книгу на русский язык, что очень облегчало чтение. Уже на двадцать второй странице Путиловский одобрительно кивнул и выписал цитату:

«Совокупность нескольких способных людей не всегда служит гарантией их общей способности: собрание здравомыслящих людей может быть лишенным единодушия, как в химии от соединения двух газов может получиться жидкость».

* * *

Тем временем Медянников зря бегать по городу не стал. По почерку, по повадкам было ясно — дурыгинские. И, тяжко вздохнув, он отправился прямиком в бани купца Егорова на Большом Сампсониевском проспекте. Именно там после удачных дел парился и смывал грехи главарь дурыгинской шайки Зотов, старый знакомый Медянникова.

Сборище голых мужиков Медянников не привечал, любил париться в одиночку в деревенских баньках, но работа требовала, и он переступил через себя. Пошептавшись при входе с главным банщиком, Евграфий Петрович направил стопы в классное отделение. Разоблачился догола и пошел в парную, косолапо ступая и прикрывая срам шаечкой. Для медянниковского срама шаечка была в самый раз.

В темной парной на верхнем полке брюхом вниз лежал Зотов и постанывал от наслаждения: Антипка обрабатывал родного дядю в два веника. Евграфий Петрович присел чуть ниже — жар был просто невыносимый — и стал потеть. В профессии филера были и хорошие стороны. Вот, к примеру, можно в служебное время омыть чресла. И для здоровья не вредно, и для службы полезно. Мысли текли приятные. В воскресенье после полудня надо будет съездить на птичий рынок, послушать новых кенарей. Его любимый кенарь Желток в последнее время перестал радовать трелями. То ли старый стал, то ли весна далеко. Надо ему соперника прикупить, глядишь, очнется Желток и начнет выкаблучивать пуще прежнего…

По знаку дяди Антипка опустил веники. Не переставая постанывать, Зотов сполз с полка, доковылял до приготовленных заранее шаек с холодной водой и окатился дважды. После чего фыркнул от блаженства, открыл глаза и узрел над собой потную фигуру Медянникова. Ни тот, ни другой и виду не подали, что знакомы.