по этому поводу. И когда это дети успели стать такими наглыми, что спорят со взрослыми? Мы до сих пор были в моей комнате, потому что малец всячески препятствовал любым попыткам выйти. С ним или без него.
— Я не хочу уходить! Ты собираешься бросить меня! Снова! — Джун сосредоточенно пачкал мою рубашку соплями. Неприятно, но что-то мне подсказывает, что пока он не минует этот ужасный возраст, от этого никуда не деться. Ну почему он такой плакса? — Дядя, не отсылай меня-я-я…
Это что, игра болезненных воспоминаний? Да не припоминаю я, чтобы его отсылали — по крайней мере, до моего попадания в это тело. Хотя, кто его знает…
— Отцепись, никуда я не денусь, — пробурчал я, потянув мальчишку за ворот. — Просто скучные взрослые дела.
— Я терпеливый! Я тоже могу делать скучные дела!
— Конечно, видел я твою терпеливость. Иди, Прохор даже готов развлекать тебя до конца дня. Верно, Прохор?
Мужчина тут же кивнул.
— Такой прилипчивый, — с умилением произнесла Мария. Посмотрел бы я на неё, если бы всё её платье было в его телесных жидкостях. — И почему он достался такому чёрствому человеку, а?
— Как я уже говорил, сможешь утащить — забирай, — пробурчал я. Затем, приметив реакцию Джуна, готового снова разразиться рёвом, и тут же взмахнул руками. — Шутка, просто шутка. Ты же знаешь, что страшная сестрёнка просто не сможет отодрать тебя от меня, верно?
— Да! — гордо с ноткой обиды выпалил Джун. — Ни за что не пойду со страшной тётей!
Мария подавилась где-то на своём месте на диване. Я шутливо показал ей язык. Нашёлся в мире человек, который не верит её красивому личику.
— Устами младенца… — произнёс Антон, прислонившийся к дверному косяку.
Я вздрогнул. Ну и давно он здесь? Любят же некоторые люди подкрадываться.
— Вот только ты не начинай, — Мария обиженно прикрыла глаза. — Так и в нос получить можно.
— Как вы ведёте себя, княжна? — невозмутимо отозвался Антон.
— Так же, как и вы, княжич, — ответила Вяземская. Вот они, семейные узы.
Я вздохнул и предпринял последнюю попытку.
— Джун, если ты не пойдёшь с Прохором, мне придётся вручить тебя страшной сестрёнке. Ты действительно хочешь остаться с ней на весь день?
Джун замотал головой.
— Эй, ты что, угрожаешь ему мной? — подала голос Мария. — Немыслимо, да что во мне такого страшного…
Проигнорировав её, я продолжил:
— Кто тебе больше нравится, Прохор или эта ужасная дама?
— Прохор, — выдохнул Джун после нескольких секунд раздумий. Да, иллюзия выбора всегда работает. И не только с детьми. — А ты точно потом меня заберёшь?
Я снисходительно похлопал мальчишку по голове.
— Точно-точно, парень. Я же без тебя умру.
Мария фыркнула. Это я тоже проигнорировал — я же не солгал. На самом деле ведь помру. Рано или поздно гудение в голове меня доведёт, да и кто знает, вернутся ли те голоса.
Наконец Джун был вручен Прохору. Это не значит, что он не пинал мужчину под рёбра исключительно из врождённой вредности, но хотя бы позволил мне отцепить его от моей рубашки. Я оглядел себя… ну и дрянь.
Одежду пришлось сменить.
Как раз в тот момент, когда я во второй раз за день натянул свежую рубашку, в комнату чуть ли не вломилась запыхавшаяся служанка. Отдышавшись, она выпалила:
— Прибыл великий князь Николай!
— Уже?! — подскочила Мария. — Где он?
— Обсуждает условия дуэли с Его Светлостью в кабинете, — ответила служанка.
Мария махнула рукой, отсылая её. Затем, когда дверь захлопнулась, она повернулась ко мне.
— Ну что, твой момент героически отстаивать нашу помолвку почти настал. Постарайся не помереть, ладно? А то я правда не хочу достаться этому придурку.
— Маша, язык! — шикнул Антон. — Не говори так, пока они в доме дяди!
— Ладно, — махнула рукой Вяземская.
Я вздохнул. Какие… добрые пожелания. Возможность выйти за Константина после моей смерти явно волнует Марию куда больше, чем сам факт, что я могу умереть.
Что ж, моё дело — убедиться, что до этого не дойдёт.
Удивительно — у Вяземских было целое поле для дуэлей. Как сказала Мария, очень старое и давно не используемое. Не сносили его, потому что прапрадед Кирилла Антоновича построил его, вложив кучу денег, и расставаться с ним очень жалко. И неуважительно по отношению к предку, куда уж без этого.
Компания у нас… Ну как это описать? Кирилл Антонович, Мария, великие князья, Елена и несколько охранников с одним медиком — взяли на всякий случай. И, конечно же, я. Куда ж без одного из виновников торжества?
Место было чуть поодаль от поместья. Напоминало самую обычную арену — сто раз такие видел. Разве что, выглядела она куда дороже большинства из тех, на которых мне довелось побывать. Оно и понятно: у нас сколотят из брёвен, и красота; только в столице я видел арену из камня, и та использовалась только в те дни, когда королевской чете хотелось присутствовать на казни какого-нибудь особо опасного преступника.
Или просто развлечься в честь какого-нибудь праздника: соревнования, просто бои для развлечения… Правда, на трибунах так шумно и людно, что я и этих сборищ избегал.
Арена Вяземских была не слишком большая, но с высокими каменными стенами. Всюду виднелась изящная резьба — как непрактично. Стены высокие, зато трибун нет — разве что, пара площадок для обзора. Видимо, для секундантов. И всех остальных — например, что тут делает Елена, мне не понять. Просто поглазеть пришла?
Мы с Константином были на арене. Остальные же собрались наверху — пришлось задрать голову, чтобы их рассмотреть.
— Без оружия, — объявил Николай. Его лицо было уставшим — видимо, он вообще не хотел здесь быть, но не мог бросить брата наедине его проблемами. — Разойдитесь на разные концы поля. Начните по сигналу. Без права первого удара. Будьте благоразумны. Если секунданты решат остановить бой, не сопротивляйтесь.
Вроде в руках ничего нет, а звучит так, будто текст зачитывает.
Я глянул на Константина. Двигаться с места он не собирался, так что я вздохнул и побрёл к другому концу арены. Нечего силы тратить, чтобы заставить его уйти — всё равно это совершенно бессмысленно.
Оказавшись у противоположной стены, я глянул на Константина — его фигура стала довольно маленькой. Я погорячился, когда решил, что эта арена не такая уж и большая. Впрочем, наверное это эффект от того, что я был участником боя, а не наблюдателем.
Интересно, услышу ли я сигнал? Далековато — кому-то придётся орать, чтобы до моих ушей хоть что-то долетело.
Стоило мне об этом подумать, раздался громкий звон —