ты мне дарил. Любимый, никто не позволит вдруг мне усомниться, что малая доля твоя была лишь со мной.
То время – что вечность меня извернула, и вышла та дикая кошка, та сила и мудрость твоя. Поверь ты, мой милый, тебе, никому, обещаю – гармонию в сердце пытливо и пылко взрастить,
и мир всколыхнуть, сохранив, троекратно умножив горячее сердце и искренний, мудрый порыв.
Я хочу открыть глаза…
Я хочу открыть глаза и увидеть тебя, родной. Я хочу прошептать слова и проникнуть как зной ночной —
Где ты, милый, где твой покой? Почему тебя скрыла река? Ты ушел навсегда в путь ночной, без тебя догорает свеча.
«Я люблю», – вновь хочу прошептать. Но кому? Далеко, далеко… Тихо падает на пол слеза. Почему ты оставил меня? Заблуждаясь во мраке судьбы, я искала тебя столько лет… Одинок ведь, я знаю, был ты. Ты искал меж красоток молву. Ты надел на мой палец кольцо и спросил, не готова ли я разделить бесовскую судьбу, стать женой, половинкой тебя.
Дочкой Дашей хотел ты назвать, ожидая ее в декабре. Ветрам гор ты хотел доверять нас повенчать один на один.
Где ты, где ты? Ну что ты молчишь? Прислонившись рукою ко льду, протяни мне свою, протяни! Дай согреть и себя обмануть. Ветры вдаль уносили меня, согревая сердечко мое. Я спокойствие вновь обрела, прикоснувшись рукою ко льду.
Милый сон мой, зачем же ты так, легкомысленно скинул броню? Ты хрусталик просил сохранить, не пустив злой, завистливый слух. Мой любимый, печальна слеза очертила границу судьбы. Но послушай, тебя и меня даже смерть не разлучит, пойми!
Ты ушел навсегда…
Ты ушел навсегда за пределы дыханья, ты ушел из-подо льда в небеса. Я ждала лишь звонка, уснув на прощанье.
Ты был сном в тишине, не видавшем меня.
Я любила, люблю и я, знаю, любима. Лишь тобой я жива и живу. И в окошке моем свечка пела игриво, не погаснет огонь —
путь открыт для тебя.
Грянул гром, и разверзлись все тучи в поселке, лед растаял и скрыл лишь останки вещей. Ты свободен от пут, стянувших дыханье.
Камень выпал, что был той опорой у стен.
Похоронен, забыт? Невозможно, я знаю. Мама помнит тебя – сквозь слезу лик хранит. Я люблю – ты любил, водопад ты без края,
без гранитных оков ввысь поднялся магнит.
Мама тихо несет крест жестокий, печальный. Видеть сына могилку – не дай Бог судьбе! Я листочек бумажный в ту землю зарою,
обвенчавшись любовью с тобой в тишине.
Твой безумный проход меж страниц и историй. Сотни гиблых и праведных дел и статей. Ты был демон и ангел, любим и желанен,
а в душе пустота в столкновении с ней. Одинок, словно волк, без приюта, но с волей. Блеск звериных, голодных и сильных очей. Захватить, отпустить, выждать время и мертво
покорить, собирая плоды между дней.
Ты был гений, отнюдь не банально высоко. Ты – учитель моих бесконечных ночей. «Шах и мат», – говорил и не знал ты значенья,
растворилась судьба меж коллег и друзей.
Наш хрусталик унес в небеса к изголовью. Я иду по стопам завершить стройку дней. Вновь поднять титанический сплав меж проходов
на века, созидать без сомнений, и сметь!
Мой любимый, я знаю, что жизнь не случайно нас свела лишь к закату бремени, лжи. Успокоил ты душу, поймав наш хрусталик.
Я с тобой навсегда. Ты во мне. Я в тебе.
Ты знаешь
Ты знаешь, что жизнь изменила свой ход за гранью болезни тобой. Не выдумав сказку, прощаясь с тобой, во льду я окутала ход. Случайно увидев в строке переплет тех букв знакомый душе, и вздрогнуло сердце – не годы прошли, но я ведь люблю вновь и вновь. Тебя не вернуть, хоть лелеет душа надежду на скорый приют, впустить снова в сердце твой голос и зной, что гонит тебя вновь и вновь.
Любимый, как скоро увижу тебя… я знаю, что ты далеко. Пустеет душа, как листья летят тоскливой осенней хандрой. Люблю, а что я должна говорить, ведь я не могу обмануть – душа опустела, сколь нету тебя, и голос не слышу я твой.
«Пустяк, все пройдет», – вдруг скажете Вы. Но сердце нельзя ведь унять. «Люблю», – только это хочу я сказать. «Любимый, навеки ты мой!» И боль, снова боль вдруг пронзает меня, как тысяча слез чередой стучат и стучат, отгоняя покой, – чем глубже, тем дольше та боль.
Иду, я бегу по страницам судьбы, пытаясь забыться в делах. Всю мощь поглотить бесконечного дня, лишь только не вспомнить тебя… Тоска и слеза высыхает в груди, как мертвая точка все жжет. В тебе родилась я как птица мечты… а крылья опали спустя.
Любимый, я знаю, что жить без тебя должна я во имя любви: хрусталик закован в сердцах навсегда – я справлюсь с той болью любви! Держись, мой любимый, держись за меня – я знаю, согрею твой путь. Рукой дотянись – я к сердцу прижму… и вновь я не вижу тебя. Как день пролетел… без тебя – нет времен! Слова в пустоте без тебя. И боль, снова боль пронзает меня… я выдержу натиск с тобой. Я ради тебя должна устоять – у птицы быть должен полет, полет без тебя… но частичка твоя во мне никогда не умрет!
Так бывает
Так бывает… последно ступают к граням лени – в пределе запрет. Проходить по путам так нечаянно, засыпать и видеть вновь рассвет. Только кофе будоражит силы или твой несносно-милый взгляд… Сквозь долину видимость лавины – не замкнуть мгновенье впопыхах. Запах кофе слышен, и вновь сказка открывает двери всех домов. Вижу я тебя в морфее масок, ты скрываешь под путиной грез.
Вновь ноябрь скоро будет близок, вновь бушует ветер и кричит. Вновь обуревает снег в долине, вновь ты не со мной, хоть день молчит. Помню те слова, что были ложью вновь для всех вокруг, но не для нас. Помню я тебя… как ты б сегодня произнес заветные слова.
Русский кич молчит, и слов не молвя. Отклик милосердия на нем. Он молчит, но стены тайну помнят – взгляд из сердца мысли заклюет. Ух, какая сила в ветре, так уж разрывает сталь в броне. Ветер надо льдом гоняет вихри, я к тебе приду, а ты постой.
Рано или, может, поздно.