— Нет! Пожалуйста! — взмолилась она. — Мне все равно, что диктуют правила чести. Никто не узнает.
— Моя дорогая, ты так… восхитительно не права…
— Поцелуй меня.
Закрыв глаза, она взяла его руку и поцеловала.
— Йен, я хочу тебя.
Он прерывисто вздохнул, и Джорджи ощутила, как его пальцы ласкают ее бедро сквозь юбки. Усилием воли она открыла глаза, готовая избавиться от своей бесполезной девственности: ведь теперь она нашла человека, которому можно безусловно довериться.
Несколько мгновении он смотрел на нее с мучительной нежностью.
— Я дам тебе то, чего ты хочешь, — пообещал он и, медленно, крепко поцеловав Джорджи, поднял ее юбки. Ладони заскользили по голым бедрам.
Что-то несвязно пробормотав по-бенгальски, она опустила веки. Но тут ее и без того слабеющий голос растворился, словно звезды в свете утра… когда он нежно коснулся ее.
Она оказалась постыдно влажной. И поняла это по легкости, с которой его пальцы проникли в нее. Наслаждение молнией ударило в нее. Она судорожно втянула воздух.
— Я знаю, что тебе нужно, — заверил он хриплым шепотом. Его тяжелое дыхание шевелило прядки ее волос.
Она простонала его имя.
— Тебе хорошо, милая? Еще?
— Да… пожалуйста.
Все остальные вопросы показались бы слишком сложными. Мысли исчезли — остались животные инстинкты. Они стали любовниками у стен храма, боготворя друг друга, в поисках земной нирваны, в блаженстве слепого желания. Время потеряло всякий смысл, пока он ласкал и ублажал ее, не лишая, однако, девственности. Но теперь она знала, что может происходить между мужчиной и женщиной, если их влечет друг другу так неодолимо, как ее и Йена.
Ее жажда постепенно обращалась в отчаяние.
— О, Йен, прошу…
Она сама не знала точно, чего просит.
Зато знал Йен.
Точно знал.
И дал ей.
Его поцелуй был яростным. Прикосновения — такими же быстрыми и точными, как работа ткача над шелковым полотном. В этот момент она испытывала один только восторг, истекая невероятным наслаждением. Ее стоны эхом отдавались от темных глубин священной пещеры.
Внезапно весь мир перевернулся. Она вцепилась в его широкие плечи, беспомощно охнула и на миг застыла в экстазе. Перед глазами замелькали блестящие цветные огоньки, крупная дрожь сотрясала тело. Неумолимая богиня Времени застыла в своем танце с мечами, словно оцепенев, и вся бесстыдная радость, которую Джорджи обрела в этот момент, имела запах Йена, вкус Йена…
Она продолжала содрогаться, испытывая огромную нежность к этому человеку.
Нежность и благоговение. Он отстранился и глянул на нее мерцающими в полутьме глазами. И на его лице тоже отпечаталась нежность.
Она потянулась к нему, сдерживая непрошеные слезы, словно ее сердечная чакра, о которой много лет назад рассказывал гуру, только сейчас открылась и туда, как сквозь рухнувшую дамбу в сезон дождей, бурным потоком хлынула радость. Сейчас ничто не могло заглушить ощущения чуда, случившегося с ней.
Приникнув к Йену, она осторожно поцеловала его в щеку. И поблагодарила бы. Но облегчение было столь глубоко, что Джорджи даже не могла говорить.
Наконец он осторожно снял с шеи ее руки и позволил ей прислониться к каменной стене. Глядя в ее довольное лицо, он вздохнул и с легкой завистью заметил:
— Думаю, это стоило того, чтобы проехать полмира.
В пещере звонким колокольчиком рассыпался смех Джорджи. Она кое-как собралась с силами, чтобы поднять руку.
— Ты действительно хорош в подобных вещах, верно?
— Джентльмен никогда не хвастается, — возразил он с коварной улыбкой.
— Нет. Это просто невозможно! — шутливо пожаловалась Джорджи.
— Да неужели? — невинно пробормотал он, поднимая спою правую руку, которой ублажал ее, и, окинув девушку взглядом сатира, стал слизывать ее соки со среднего пальца.
Джорджи смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Думаю, я начинаю лучше вас понимать, — резко провозгласила она.
— Черт, а я-то надеялся… — хмыкнул он.
И тут до них донесся голос Дерека. Оба напряглись Джорджи, собиравшаяся обнять Йена, опустила руки.
— А, пришло время для той части спектакля, где твои братья убивают меня, — съязвил он.
— Мои братья не намерены чинить над тобой расправу.
— Значит, вознамерятся, и сделают это с удовольствием.
— О, прекрати!
— Гриффит!
Голос Дерека приближался. Похоже, брат уже стоял наверху каменной лестницы. Джорджи вопросительно взглянула на Йена. Тот готовился выйти на свет.
Очевидно, не было смысла пытаться снова завязать галстук. Поэтому Йен сунул его в карман и, морщась от боли, поправил свой набухший член, удобнее расположив его в брюках.
Джорджи тоже поспешила привести в порядок одежду.
Йен жадно пожирал ее глазами и со стоической решимостью подавлял продолжавшее бушевать в нем желание. Джорджи сочувственно поморщилась. Бедняга! Сам он остался неудовлетворенным!
Но, к счастью, самообладание его оказалось достаточно велико. Надев обычную маску холодной бесстрастности, маркиз взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.
— Готова?
Джорджи кивнула и набрала в грудь воздуха.
Они дружно откликнулись на зов Дерека. Джорджи опасалась, что тот может заметить их сброшенную у входа обувь, но когда они подошли ближе, оказалось, что Дерека уже нет. Очевидно, он вернулся на площадь в поисках Йена.
Когда Джорджи и маркиз выбрались из пещеры, братья стояли у клетки с тиграми.
— Джентльмены, — позвал Йен обычным спокойным голосом.
Боже, какая же он интригующая загадка!
Джорджи покачала головой. Только сейчас она наблюдала поразительное превращение чувственного пылкого мужчины в деловитого и рассудительного дипломата.
Братья обернулись и, заметив парочку, многозначительно переглянулись. Джорджи сразу поняла, что подобные взгляды грозят бедой. По крайней мере ей.
— Это правда? — гневно выпалил Дерек.
— Боже, — пробормотала Джорджи, испугавшись, что братья застали их в пещере несколько минут назад.
Но ведь это невозможно!
— Не волнуйся, — ободряюще шепнул Йен, — я все улажу. — И, повысив голос, уточнил: — Что именно, майор?
— Этот маленький наглый бентамский петушок оскорбил нашу сестру за нашими же спинами?!
— А, это…
— Мы только что услышали высказывание Шаху насчет Джорджи, — вмешался Гейбриел. — Так все и было?
— Ничего страшного не случилось, — поспешно заверила Джорджи. — Именно это мы как раз и обсуждали с лордом Гриффитом.
Йен послал ей предостерегающий взгляд, напоминая о своем обещании все уладить.