Читать интересную книгу На вулканах - Гарун Тазиев

- Зато работа становится интересней, - заметил мне однажды по этому поводу Фанфан. - Чем больше препятствий тем ценнее урожай.

Замечание верное, хотя и не во всех отношениях. Скажем, я бы с удовольствием сэкономил силы на борьбе с бюрократическими препятствиями. Тех, что приходится одолевать на вулканах, вполне достаточно для полного счастья.

Дух решимости

Три дня Жорж и Йети наполняли свои ампулы образцами газовой смеси, выходившей из кратера Эребуса; один изучал галогены и сернистый ангидрид, второй - частицы металлов. Контрольные измерения, смена датчиков, записи, одним словом будничная работа. Термометр не опускался ниже -31oС и не поднимался выше -27oС; когда приходилось регулировать приборы, кончики пальцев мгновенно прилипали к металлу, но Жорж и Йети уже научились не обращать на это внимания. Остальные четверо вели наблюдения за лавовым озером. Кому-то подобное зрелище могло бы показаться надоедливым. Но у собравшихся вулканологов от самого молодого, двадцатипятилетнего, до самого старого, шестидесятитрехлетнего, малейшие оттенки происходившего вызывали массу эмоций. Мы даже отказывались уходить после дежурства в палатку.

Будучи сам неприхотливым человеком, я все же поражался, глядя, как Питер и Рассел засыпали, свернувшись калачиком, словно ездовые собаки, прямо на снегу, повернувшись спиной к ветру и подставив лицо солнцу.

В этом году мы не стали спускаться на днище кратера. Во-первых, не хотелось терять драгоценного времени, а во-вторых, оставалась опасность вылета вулканических бомб. Спуск в кратер и подъем назад отняли бы целый день, оторвав нас от сбора газовых проб - главной цели нынешней экспедиции. Хотя, что говорить, зиявшее жерло манило к себе и новичков, и "старичков", уже побывавших на Эребусе, то есть Филипа и меня. Я опять оказался перед выбором, стоявшим перед нашими великими предшественниками, Скоттом и Шеклтоном, - хотя сравнение и не соразмерно, разумеется, по своим масштабам.

По странному свойству человеческой памяти неудачи и трагедии отпечатываются в ней сильнее, чем триумфы. А среди побед гораздо больше запоминаются те, что были связаны с тяготами и страданиями, нежели доставшиеся легко - пусть даже легкость в данном случае весьма относительна. Трагический исход и беспримерное мужество Скотта и его спутников обессмертили его неудачу, в то время как победитель гонки к Южному полюсу Руаль Амундсен не то чтобы обойден вниманием, но известен сегодняшней публике несравнимо меньше, а имена его товарищей просто забыты. Точно так же удачный поход Дейвида, Моусона и Маккея к магнитному полюсу упоминается куда реже, чем неудачная попытка Шеклтона пересечь Антарктический континент.

Такая реакция, видимо, объясняется тем, что трудности придают драматизм приключению, а трагедии производят на публику значительно большее впечатление, чем "просто" успехи. В какой-то степени легкость победного рейда Амундсена разочаровала читателей, зато трагическая развязка экспедиции Скотта всколыхнула страсти. Все это кажется мне величайшей несправедливостью. Ведь неприметная (для несведущих) легкость экспедиции Амундсена объясняется исключительным мастерством полярного исследователя, его опытом и знанием проблем, с которыми сталкиваются на этих широтах, его виртуозным владением техникой и умением принимать единственно верные решения.

Решительность, умение быстро выбрать наилучший вариант, идет ли речь о достижении цели или спасении жизни людей, в полной мере была свойственна и Шеклтону. Встававшие перед ним дилеммы надо было решать безотлагательно, причем каждая из них могла стать вопросом жизни и смерти.

О человеке, которому удалось избежать коварных ловушек, часто говорят: "Ему повезло". Так говорили и о Шеклтоне. Действительно, без того, что называют неопределимым термином "везение", "удача", лучше не заниматься профессией полярного путешественника. Однако когда человек на протяжении многих лет совершает подвиги на грани невозможного, когда он возвращается живым, не потеряв ни одного спутника, из жесточайших испытаний, это значит, что помимо прочих качеств он обладает способностью принимать, подчас в считанные секунды, единственно правильное решение.

Искусство принятия решений с поразительной наглядностью можно проследить на примере длившейся шестнадцать месяцев одиссеи экипажа "Эндьюранса" под командованием Шеклтона. Ему надо было решать, что делать, когда судно попало во льды, решать, что делать, когда несколько месяцев спустя давление льдов стало реально угрожать корпусу, решать, кода и как покинуть корабль, решать, когда и как грузиться в спасательные шлюпки и куда направляться; решать, каким образом подобраться к пустынному островку Элефанту, до которого они доплыли не по случайности или чудом, но благодаря знаниям, воле, выдержке, физической силе и опыту капитана, решать, где и как устроиться на покрытом льдами куске скалы, решать, куда отправиться за помощью и затем пересечь в шестиметровой шлюпке 760 миль по бушующему океану под дикими ветрами "ревущих сороковых"...

Да, здесь вновь сказались его знания, воля, выдержка, физическая сила и опыт, именно они позволили Шеклтону и его людям совершить невозможное. Опыт подсказал Шеклтону, что плыть следует не к Фолклендским островам и не к Огненной Земле, до которых было 400 миль, а к Южной Георгии, хотя этот остров отстоял почти в два раза дальше. Любой (или почти любой) моряк двинулся бы к ближайшей обитаемой земле и наверняка бы погиб, потому что ветры не позволили бы ему дойти. Только человек, знавший полярные моря, как Шеклтон, мог совершить такой на первый взгляд дикий выбор. То же относится и к выбору места подхода к Южной Георгии, а затем к способу спасения оставленных товарищей.

Об этой баснословной эпопее я читал в детстве, потом перечитывал ее в юности и сейчас прочитал в третий раз, лежа в палатке, под аккомпанемент пурги. Как и раньше, я с трудом мог поверить в реальность описываемых событий: неужели человеку под силу пережить такое?..

В конце января 1915 г "Эндьюранс" (уже в названии судна - "Стойкость" заключена целая программа) попал в ледяной затор в море Уэдделла на 78o34' ю. ш. В августе напор льдов сделался угрожающим, но Шеклтон решил оставаться на борту до конца октября, и лишь тогда переселиться из относительного комфорта на корабле в лагерь на льдине. Двадцать восемь человек и сорок девять собак покинули борт. У них было пять палаток, четыре шлюпки, нарты, провизия, керосин и тюлений жир. 27 октября корпус "Эндьюранса" треснул, и 21 ноября он затонул.

На огромной плавающей льдине площадью в 300 га был разбит "Океанский лагерь". Льдина, правда, довольно быстро начала таять под действием летнего тепла... Затерянные на этом куске льда, обреченного на исчезновение в полярных водах, двадцать восемь членов экипажа сохраняли боевой дух. Его неустанно поддерживал Эрнест Шеклтон, человек поразительной жизнерадостности и сердечности, обладавший к тому же замечательным юмором, что было неоценимо в сложившейся ситуации.

Им удалось перейти на другую льдину. С 23 до 30 декабря 1915 г. они совершили семь переходов, перетащив на новое место нарты и шлюпки. Стоянка получила о многом говорящее наименование - "Лагерь терпения". Там они провели три месяца. К началу апреля стороны ледяного треугольника, на котором они жили, сократились до 100 м. Шеклтон заблаговременно снарядил три шлюпки на случай, если придется внезапно оставить "сушу" и двинуться по бурному морю. 9 апреля 1916 г. шлюпки были спущены; Шеклтон, его друг Уайльд и одиннадцать человек сели в "Джеймс Кэрд", Уорсли с девятью матросами - в "Дадли Докер", Хадсон и четверо остальных - в "Стэнкомб Уиллс". Проплыв немного, они вновь вылезли на льдину и установили палатки. В 23 ч того же дня в льдине открылась трещина, и один человек, лежавший в спальном мешке, свалился в воду. Шеклтон, замечательный спортсмен, в одиночку вытащил его. Через пару часов - новая трещина... Положение быстро становилось критическим: двадцать восемь человек и все снаряжение на обломке льда площадью 30х60 м! 13 апреля им удается вырваться на лодках из ледовой западни. На траверзе у них находился какой-то остров, но Шеклтон решил плыть на север к Элефанту; тот, хотя и находился дальше, был более удобен для высадки. Сто восемь часов им пришлось налегать на весла, четверо с половиной суток без секунды сна, под пронизывающим ветром и дождем - первым дождем за два года. Несмотря на это, их к концу пути мучительно терзала жажда. "Человеку для выживания требуется крайне немногое, - напишет по этому поводу Шеклтон, - и достижения цивилизации быстро оказываются ненужными перед лицом суровой действительности". Справедливость этих слов он доказал своим походом.

Итак, они добрались до Элефанта (что было под силу лишь отменным морякам). Подкрепив силы, Шеклтон с пятью спутниками сели в "Джеймс Кэрд" и отправились за подмогой. Они взяли с собой шесть галлонов (чуть больше 27 л) керосина, два примуса, тридцать коробков спичек, запас пресной воды и провизии. Сколько физических и моральных сил потребовалось им, чтобы продержаться семнадцать суток в море при очень суровых погодных условиях, непостижимо даже для людей, привычных к перегрузкам и испытаниям воли. Штурман Уорсли был, несомненно, человек ярчайших способностей: в лодке, беспрерывно сотрясаемой огромными волнами Южной Атлантики, под свирепыми порывами ветра он сумел точно рассчитать курс. Они вышли прямо к Южной Георгии.