– Тебе бы коня прикупить, или выменять – молвил наш провожатый, прерывая свой рассказ. - А то пешему, долгонько топать придется.
Пока в моей голове мелькали варианты, того, что могло называться меном, Куру предложил:
– Апри! Хочешь, приманю тебе животное?
– Было бы неплохо – ответил я мыслью на мысль.
Куру исчез в ближайших зарослях, а через некоторое время он уже гнал на нас обезумевшего коня. Жеребец летел, словно на крыльях ветра, красная грива красиво развевалась, голова была задрана вверх. Глаза и ноздри расширены, с губ слетает пена, видимо Куру не смог толком договориться или не захотел. Он гнал идеально белого коня, не было видно ни единого вкрапления другого цвета, за исключением хвоста и гривы.
Я мысленно потянулся к сознанию животного, внушая ощущения спокойствия и радости, сработало сразу, и конь, затормозив, встал как вкопанный передо мной.
– Ну, прям как лист перед травой – глядя на него - усмехнулся Вильдигор.
– Что? – Не понял я.
– Ты что про Сивку не слыхивал?
– Нет, откуда мне знать?
– Оно и видно, что откуда? – Передразнил он – Сразу видать, что ты, не здешний - и он кратко пересказал мне быль про Сивку.
Подойдя к жеребцу, я аккуратно стал поглаживать его огромную голову, и почесывать за ушами, тот довольно зафыркал, и стал пританцовывать на месте, все-таки близость Куру его беспокоила. Настроившись на колебания исходящие от жеребца, я прочел его имя – Бенгор. Тогда, решившись, с ходу, запрыгнув коню на спину, принялся подбирать самое удобное место. Ездить без седла и сбруи я, научился в детстве, правда не на конях, а на Гуржанах, были на Эльдариусе такие животные, напоминающие лам и оленей одновременно. Лобороги Кайлана вообще не шли ни в какое сравнение, на них без сбруи просто не усидишь. Мысленно отдал команду, «вперед» и несколько минут после, опробовал скакуна.
– Ну вперед! – Сказал Вильдигор, пуская своего скакуна в галоп – догоняй!
И мы понеслись по наезженной дороге, испытывая первобытную радость от скачки. Куру скользил размытой тенью чуть в стороне от дороги, распугивая мелкое зверье и наземных птиц. Дорога, понятно не была ровной, как стрела, петляла и вилась, пока мы не доскакали до лесного массива.
– В преддверии ночи, надо бы позаботиться о ночлеге хоть сейчас и Березол заканчивается, но до утра можно и подмерзнуть шибко – прокричал Вильдигор, притормаживая скакуна. - Тут есть небольшое поселение поблизости, можем заехать, договориться о ночлеге.
– Да было бы неплохо – согласился я. Тогда я еще не знал, что заехали мы туда не случайно. - Ты б поведал нам о летоисчислении, смене времен, месяцах…
– Дык как везде – отмахнулся он, потом, глянув на меня, вздохнул и принялся объяснять.
– В общем так. Времен года у нас четыре Весна. Лето, Осень и Зима. Каждая пора, разбита по три месяца, В Весну входит – Зимобор, Березол, и Ярец. На средину березола приходится начало следующего года. Лето начинает Червец, за ним идут Громовик и Житнич. Затем приходит пора Осени и наступает – Зоревик, Желтень и Овсень. А завершает год зимняя пора, время лютых морозов. Приходит Хмурень, за ним Студень и Ледень. Год отсчитываем от весеннего солнцестояния, равноденствия. Летоисчисление ведем по разному самое древнее от периода Трех Солнц. Но народов в Даарии живет много и отсчетов много, всех и не упомнишь.
Пока он рассказывал, мы подходили к темнеющему массиву леса, на краю которого располагалось поселение. Вместе мы, приблизились к окруженной частоколом из могучих, по-особенному заостренных стволов, деревне. Ворота были распахнуты, тут не от кого не стереглись, но как сказал Вильдигор – частокол, это верность старым традициям, и вообще береженого Белбог бережет.
Он спешился, взял коня под уздцы, и повел во двор, мы последовали за ним, во все глаза, разглядывая людское поселение. Внутри частокола оказалось несколько домов, сараи, погреба, и еще какие-то постройки. Несколько крупных псов тут же нарисовались у наших ног, но Куру то ли показался им слишком сложным противником, то ли он им внушил какую-то мысль, и они поспешили скрыться, туда, откуда появились.
У Вильдигора оказались на этом хуторе то ли знакомые, то ли дальние родичи, и вскоре, нас уже радостно принимали в доме старейшины поселения – Мирослава. После бурных приветствий, и знакомства с местными обитателями, нас повели в один из домов, самый крупный на вид, сложенный из толстенных бревен, с резными ставнями, и крытой черепицей крышей.
Все-таки местный староста, оказался родственником Вильдигора, у того их было не мало, о чем он сам и поведал за ужином, к которому мы как раз подоспели. Я покрутил головой, осматривая убранство и самих хуторян, которые сбежались сюда всем поселком.
Изнутри изба выглядит опрятно, много всяческих резных изделий, столы, табуреты, лавки, ножки резные, или разукрашенные резьбой. Столы застелены домоткаными скатертями, расшитыми специальными узорами, которые если уметь читать, могут много рассказать. Утварь простая глиняная посуда, ухваты с деревянными ручками, из металла только кочерга, да дверца печи, ну и котлы,
Люди оказались, почти все пшеничноволосые, и голубоглазые. Мужчины крепкие, сбитые, в полотняных штанах и расшитых, рубахах. Голову каждого перехватывает, серебряный обруч. Девушки все полногрудые, дородные, но с тонкими талиями, которые скрывают сарафаны, начинающиеся под пышными бюстами, но на свету вижу их гибкие, подвижные тела, скрытые под одеждой.. Волосы у женщин заплетены в косы, точнее в одну, доходящую до оттопыренной ниже поясницы, мягкой точки.
Столы накрыты по-простому, то, что лес дает, как пояснила, ставя на стол снедь, дочка Мирослава и сестра Вельдемира - Марефа. Текучий мед в глубоких деревянных мисках, лепешки, выпеченные из каких-то плодов, всевозможные крупные фрукты и ягоды, сыр, орехи, рыбу печеную и вареную, зажаренных на вертелах тетеревов и глухарей. Не было только копытных потому как не принято на собратьев меньших охотиться, если есть другая еда, как поведала все та же Марефа. Из питья морс, и квас, да еще хмельной мед, в принципе все естественное, но довольно вкусное – после полуобгорелой и полусырой дичи, без соли и пряностей, мне все было за счастье.
Мы уселись за столы, опустившись на лавки, женщины, выполнив, все свои обязанности, были отправлены в женскую часть, за столом остались лишь одни мужи, и разговор потек неспешно и размеренно. Некоторое время опаску вызывал Куру, но когда я, при помощи все того же Вильдигора, объяснил что Куру не дикий зверь, а вполне цивилизованный житель одной далекой страны, они поуспокоились. А после того, как, он их еще и поприветствовал, вполне нормальной человеческой речью, они обрадовано заулыбались, хоть и не особо изумились. А когда он неспешно достал лапой куски вареной осетрины, то вообще немало удивил все застолье, и они поняли – он не зверь. Я же пока обгладывал птичью ногу, заедая солеными ягодами, и прислушивался, к разговорам.