«Бежать! Другого выхода нет!» – подумал Морис.
– У нас такой следователь, – пояснил комиссар, – который любит вести дела шиворот-навыворот. Кажется, он специально выискивает невиновных, вместо того чтобы хватать виноватых. Но если ваш африканец в комнате, как вы утверждаете, я прихвачу его прямо на месте преступления, и уж на сей раз преступнику не отвертеться – наверняка отправится на эшафот!
Морис выпрямился. Последовал третий приказ сдаться, и дверь номера семнадцатого под тяжестью навалившихся на нее тел начала поддаваться.
Морис одним прыжком вскочил на подоконник, расположенный высоко над полом, и исчез в окне.
В этот самый момент в обе комнаты нахлынула коридорная публика: номер восемнадцать был пуст, а в номере семнадцать глазам их явился распростертый на полу труп Ганса Шпигеля.
XII
ПОЛКОВНИК
Небольшие празднества в особняке Орнан завершались обычно интимным ужином, на который допускались только близкие друзья и партнеры маркизы по карточному столу. Все это были люди другого века: сына несчастного короля Людовика, которого теперь звали принцем Сен-Луи, можно было назвать пожилым мужчиной, а милейший полковник Боццо похвалялся, что во времена своей юности любезничал с госпожой Помпадур, которая, по его словам, была прелюбезной дамой.
Маркиза д'Орнан, по возрасту более молодая, любила нравы и моды прошлых времен.
Эти ужины в узком кругу, разумеется, ничуть не походили на легкомысленные пирушки эпохи Регентства, но и на них о многом говорилось весьма свободно, особенно когда удалялась к себе юная Валентина.
Ложились все лишь на рассвете, чтобы подняться неизвестно когда. Даже маркиза, слывшая женщиной скромной и склонной к размеренной жизни, признавалась, что давненько не слышала, как часы отбивают полдень.
Полковник же, наоборот, всегда прислушивался к бою часов – и днем, и ночью. Этого очаровательного старичка отличала одна странность: похоже было, что он никогда не укладывался спать.
Минут через сорок после того, как скромный его экипаж отъехал от особняка Орнан, он уже восседал в халате за строгим письменным столом в своем доме на улице Терезы, считавшемся одним из главных очагов парижской благотворительности.
В этот вечер гости рано покинули особняк маркизы – вероятно, потому, что Валентина, бывшая душой этих маленьких праздников, удалилась к себе сразу же после беседы с Ремид'Арксом.
Танцы быстро прекратились. Блистательная графиня Фаншетта Корона, оживлявшаяся весьма редко, не совсем годилась в общество юных барышень: слишком занятая драмой собственной жизни, она обычно пребывала в печали и сторонилась их по-детски веселых забав.
За ужин маркиза уселась в дурном настроении; в тот вечер возле нее оказался всего один верный друг, полковник Боццо: он был приятнейшим собеседником, но сотрапезником никудышным – еды полковник вкушал столь же мало, как сна. Даже жаворонок, обреченный на такую диету, наверняка бы подох с голода.
Тем не менее полковник с веселым видом занял место за столом напротив своей старой приятельницы и объявил, что ночью он намерен учинить небольшой дебош.
– Что вам сказал господин д'Аркс? – спросила маркиза, подавая ему тоненький, как листок бумаги, кусочек цыплячьего мяса.
– Ничего, – ответил полковник, – бедный мальчик совсем лишился дара речи и выглядел так, словно только что упал с четвертого этажа.
– Но кое о чем вы все-таки догадались? – не уставала в расспросах маркиза.
– Еще бы, дорогая маркиза. Он окинул меня ошалелым взглядом и бросился наутек, словно его преследовал сам дьявол, – снисходительно улыбаясь, ответил полковник Боццо.
– И что же по-вашему это значит? – не унималась маркиза.
– Полный успех, – заверил полковник. – Я знаю людей такого склада: от счастья они дичают и даже впадают в меланхолию.
Он разразился негромким смехом и через плечо протянул свой бокал слуге со словами:
– Наливай, Жермен! Я так развеселился, что рискну выпить с пол-пальца неразбавленного вина.
– Зато мне вовсе не весело, – недовольно заметила маркиза. – Меня начинают утомлять все эти шарады. Я очень недовольна своей племянницей.
– Спасибо, Жермен, – поблагодарил полковник. Поднося бокал к губам, он добавил:
– Странная девочка!
И сделал глоток.
– Вы так произносите эту фразу, будто этим все сказано, – заметила маркиза.
– Этим сказано многое, дорогая. Вы знаете, чем она занята сейчас?
– Надеюсь, она уже спит.
– Вовсе нет. Она пишет письмо, – заявил полковник Боццо со странной улыбкой, искривившей его тонкие губы.
От удивления маркиза чуть не подавилась кусочком телятины, ибо следует признать, что эта милая дама не теряла аппетита даже в тех случаях, когда у нее сдавали нервы.
– Кому она может писать письмо? – не скрывая злости, спросила маркиза.
– Не знаю, – безмятежно ответил полковник. – Мне не удалось прочитать ни строчки сквозь замочную скважину.
– Как?! Вы подглядывали в замочную скважину? Свое изумление маркиза высказала тоном, не лишенным некоторого порицания.
Полковник, потерев руки, ответил:
– Вы представить себе не можете, как меня интересует это дитя. Признаюсь, я, как и вы, сгорал от любопытства и поднялся наверх, когда танцы еще не кончились. Дверь была заперта изнутри, я припал к замочной скважине по праву деда... нет, скорее прадеда, ведь эта девочка годится мне в правнучки. Поверьте, дорогая, взгляд прадеда не менее заботлив, чем материнский.
– Вы очень добры, потому вам и удаются все ваши затеи! – восхитилась маркиза.
– Причина в другом: у меня нет нервов, – с хитрой усмешкой ответил старик. – Вы спрашиваете: кому она может писать? Подумайте сами: разве мы в состоянии отменить ее прошлую жизнь? Шестнадцать лет из восемнадцати! Восемьсот процентов, как сказал бы наш финансист барон де ля Перьер. У милой девочки наверняка есть свои маленькие секреты...
Полковник прервался и отодвинул от себя тарелку.
– Вот это да! – воскликнул он. – Поужинал я нынче не хуже заправского охотника!.. Сейчас я произведу еще одну вылазку и, может быть, принесу кое-какие новости.
– Вы хотите оставить меня одну! – вскричала маркиза, слегка вздрогнув.
– Вы боитесь? – рассмеялся в ответ полковник. Опершись обеими руками о подлокотники кресла, он стал осторожно приподыматься.
– Бог мой! – простонала маркиза. – Давно не проводила я такого тревожного вечера. Да еще эти бандитские истории... Вы слышали, что рассказывал господин Шампион? Черные Мантии с чрезвычайной ловкостью проникают в особняки!
Поднявшийся на ноги полковник, подозвав Жермена, сказал: